Хюррем медленно закрыла глаза и обмякла, чувствуя, что больше не выдержит. Силы оставляли ее, и она уже сомневалась, что сумеет исполнить задуманное. Видимо, Ибрагим тоже выдохся. Перекатившись с нее, он откинулся на спину и с шумным дыханием раскинул руки в стороны. Некоторое время они лежали в тишине, пока телефон Ибрагима не издал звук входящего сообщения. Раздраженно выдохнув, он приподнялся, взял телефон и прочел сообщение, а затем, насупившись, сел в кровати.

— Что-то случилось? — напряглась Хюррем, тоже сев и прижав к себе одеяло.

— Нужно решить один вопрос. Эти идиоты ничего без меня не могут сделать.

Он хотел было встать, но Хюррем спохватилась и, обхватив его за широкие, влажные от пота плечи, остановила.

— Не уходи…

Он усмехнулся, погладил одну из ее рук и уставшим голосом ответил:

— Это ненадолго. Я скоро вернусь. Нужно лишь ввести короткий код.

— Так введи его здесь, — ухватившись за эту возможность, Хюррем поцеловала его в шею. — И мы продолжим…

— Неугомонная, — хмыкнул он, но все-таки взял телефон и разблокировал экран.

Полагая, что она находится под действием сыворотки, Ибрагим не ждал от нее угрозы и потому не переживал о том, что она может узнать что-то. Он был уверен, что без его приказа она отныне и шагу ступить не может.

Лаская его и целуя в шею, Хюррем украдкой наблюдала за его действиями. Он открыл какое-то приложение со значком в виде буквы «О», нажал кнопку «подтверждение личности» и ввел длинный многозначный код, порядок цифр в котором Хюррем запомнила благодаря хорошей памяти, которая нередко выручала ее. На экране высветилось «Добро пожаловать, господин Назар». Ибрагим нажал следующую кнопку «запуск программы», быстро выбрал что-то из списка и снова ввел тот же код.

— Готово, — он отбросил телефон на прикроватный столик. — Может, все-таки отпустишь меня на пару минут? — с усмешкой спросил Ибрагим. — Коньяк просится наружу.

— Только не заставляй меня долго ждать, — томно протянула Хюррем и выпустила его из своих объятий.

Обнаженный Ибрагим прошлепал босиком до ванной, и как только он скрылся из виду, Хюррем подскочила с постели, добежала до сейфа и, радуясь, что он не был закрыт на кодовый замок, заглянула внутрь. Ампулы с сывороткой, тот самый «пистолет» для ее введения и настоящий пистолет, который Хюррем взять не решилась просто потому что не знала, как им пользоваться. Лихорадочно соображая, она закрыла сейф, бросилась к столику, на котором стояли бутылка коньяка со стаканами, и уронила бутылку на пол. Ибрагим наверняка услышал звон, но она успела схватить один из осколков и спрятать его под подушку, прежде чем он с озадаченным лицом вернулся в спальню.

— Что здесь произошло? — он посмотрел на осколки бутылки в луже коньяка на полу, а после на сидящую в постели напряженную Хюррем.

— Я… хотела налить нам выпить, но случайно выронила бутылку, — быстро придумала себе оправдание та и виновато закусила нижнюю губу. — Прости.

— Придется тебе как следует постараться, чтобы заслужить прощение, — лукаво ухмыльнулся Ибрагим и двинулся к ней.

Он лежал на спине, держа ладони на ее бедрах, и смотрел на нее затуманенными от удовольствия глазами, пока она привставала и опускалась на нем, упираясь ладонями в его грудь. Вот он, тот самый момент, когда он беззащитен, полностью в ее руках, но она все не могла решиться. Не каждый день приходится убивать людей. Это оказалось не так просто, как казалось, когда она еще была в своем особняке и планировала все это. Но когда оказываешься перед выбором — убийство или собственная жизнь — даже такое совершить становится под силу.

Она уже почти потянулась к спрятанному под подушкой осколку, как вдруг Ибрагим остановил ее и хотел было перевернуть, чтобы самому оказаться сверху, но Хюррем воспротивилась.

— Нет. Я хочу так.

Глубоко посмотрев ей в глаза, Ибрагим все-таки позволил ей это и снова повалился на спину, скользнув ладонью вверх по ее талии и сжав ее грудь. Хюррем, став двигаться быстрее, дождалась, когда он в сладостном наслаждении прикроет глаза, быстро нырнула рукой под подушку и схватила острый стеклянный осколок. Ибрагим почувствовал заминку, распахнул все еще опьяненные от удовольствия глаза и напрягся, увидев ее мрачное лицо. Но Хюррем не дала ему опомниться и, зажмурившись, резанула осколком по его шее с отчаянным возгласом.

Задушенный хрип и плеснувшая на нее горячая, густая жидкость заставили ее соскочить с захлебывающегося собственной кровью Ибрагима, слезть с кровати и врезаться спиной в стену. Сотрясающиеся окровавленные ладони она с мукой на лице прижала к ушам, чтобы не слышать его предсмертной агонии, и сидела так, сжавшись на полу, пока все не стихло. Медленно и неуверенно Хюррем убрала ладони от головы, устремила взгляд на кровать и увидела его лежащим обнаженным в луже крови, расползшейся по подушкам и простыни.

Ее затошнило, и Хюррем согнулась прямо на полу, но желудок ее был пуст, и спазм сошел на нет. Понимая, что ей нужно поскорее убраться отсюда, Хюррем бросилась в ванную, встала под душ и ударила по крану. Ей понадобилось минут пятнадцать, чтобы прийти в себя под ледяными струями, и еще десять, чтобы быстро одеться. Влажные волосы взметнулись в воздух, когда она, уходя, в последний раз обернулась на убитого мужчину. Что-то похожее на сожаление шевельнулось в ней, но она это быстро подавила это чувство и застучала каблуками по коридору.

Девушка на ресепшене, увидев ее, проходящую мимо, снова широко улыбнулась, на что Хюррем никак не отреагировала. Вращающаяся дверь вывела ее наружу, и Хюррем остановилась у входа, подняв голову и посмотрев на звездное небо. Что теперь? Что ей делать дальше? Наверняка убийство Ибрагима начнут расследовать. И первой подозреваемой станет она. Завтра возвращается Сулейман. Как она объяснит ему, что произошло, если полиция заявится прямо к ним дом?

От полных страха мыслей ее отвлек гудок машины. Хюррем опустила голову и огляделась. Неподалеку стоял знакомый черный внедорожник, и за рулем она увидела Рустема. Он ждал ее, зная, что она будет действовать по плану, хотя и оказался предателем. Поколебавшись, она все-таки подошла к машине и села в нее, громко хлопнув дверцей.

— Он мертв?

— Да, — голос Хюррем прозвучал хрипло. — И обвинят меня. Этого ты хотел? Убрать его моими руками?

— Тебе нужны объяснения, — это прозвучало как утверждение. — Что же, изволь. Когда после нашей встречи я начал копать на Олимпус, они сами на меня вышли. У меня не было выхода, кроме как согласиться на их условия. Они потребовали, чтобы я начал нелегальное распространение сыворотки среди тех, кто должен стать их марионетками. Исполнил уже пару заказов. Ибрагим связался со мной сегодня. После того, как ты подала мне знак. Вероятно, они вычислили, что ты звонила именно мне, хотя телефон засекречен. Мне пришлось рассказать ему о нашем уговоре, и он решил использовать твое доверие ко мне в своих целях. Хотел, чтобы я привел тебя к нему. Я знал, что он захочет ввести тебе сыворотку, потому что иначе ты бы с ним не осталась. И потому еще в твоем особняке я дал тебе антидот.

Хюррем, которая до этого молча слушала его, на последних его словах вскинулась и в непонимании уставилась на мужчину. Значит, вот почему у виски был такой странный привкус.

— Антидот? Но откуда у тебя?..

— Вместе с сывороткой Олимпус поставил мне и антидот. В моей работе может понадобиться и он. Когда, к примеру, при допросе человек оказывается несговорчивым. Если он нужен Олимпусу с собственными мозгами, то после сыворотки ему вводят антидот. В течение двух недель антидот еще действует, но после… Действие сыворотки необратимо.

— Я думала, ты обманул меня… — Хюррем почувствовала облегчение от того, что он все еще с ней. — Ты ведь поможешь мне? Что, если все откроется? Я не хочу угодить в тюрьму из-за всего этого.

— Об этом не переживай. Я устрою все так, что на тебя никто и не подумает, — успокоил ее Рустем. — Ты лучше подумай об Олимпусе. Они так просто этого не оставят. И начнут на нас охоту.