Мои визиты уже перестали походить на желание проведать и поинтересоваться здоровьем. Поэтому, идя в гости, я несла в качестве гостинцев, конфеты, печенье, лимоны. Особо на стипендию не разгуляешься, но я шла не с пустыми руками, а он не отказывался.

Я сама, не знаю почему, постоянно пыталась быть рядом с ним, ближе сесть, ближе стать. Хотелось обнять, уткнуться лицом ему в грудь. Даже к Никите у меня не было такого желания быть рядом.

Казалось, что если мы обнимемся, то он напитает меня жизненной силой, теплом, счастьем, и все это без пошлостей. Но Балахтин отстранялся ненавязчиво, словно не понимал этих жестов, кричащих, о том, что его не хватает. И если раньше я сама не понимала своего желания, то сейчас резко захотелось плакать. Он смотрел мне в глаза без всяких эмоций, а я была готова умолять о простых человеческих объятиях.

– Не нужно этого делать, Виктория, – его голос звучал тихо и отстраненно.

– Делать чего? – Я ведь не просила ни о чем. Как он мог догадаться?

– Я знаю, что вам хочется меня обнять, но не нужно этого делать.

– Объятия – это самое меньшее, чего бы мне хотелось испытать рядом с вами, – вдруг вырвалось у меня.

Я сама не поняла, как эти слова могли слететь с моих губ. Руки начали немного подрагивать, от чего я случайно задела чашку. Благо, что весь чай был уже мною выпит, иначе я бы попала в еще более неловкую ситуацию.

Но тем не менее, взгляд препода вдруг поменялся. Такое чувство, словно кровь отлила от его лица, он стал заметно бледнее.

– Вы не понимаете, о чем говорите. Это не ваши мысли и чувства, Виктория, – откашлявшись, произнес Балахтин.

– Как не мои? – воскликнула я, приближаясь к нему. К счастью, он не отпрянул, – Мне кажется, рядом с вами моя жизнь начинает меняться в лучшую сторону. Поцелуйте меня, – я понимала, что отступать уже некуда, поэтому решила идти до победного конца.

Мужчина несколько минут сомневался, а потом припал к моим губам, обволакивая своими ладонями шею. Меня разрывали эмоции, я буквально вся горела. В этот момент руки Балахтина стали проникать под мою футболку. Я вздрогнула, ведь они были почему-то холодными, практически ледяными. Он начал водить своей рукой по животу, отчего она вскоре согрелась жаром моего тела.

Через какое-то время я оказалась на его кровати. В глазах Балахтина уже не мелькало сомнение, там горел настоящий огонь. Я даже в какой-то момент испугалась, но препод широко улыбнулся, и я ответила ему тем же.

Он навалился на меня, полностью прикрывая своим телом. Мне в низ живота упирался внушительного размера бугорок, от чего я протяжно вздохнула. Мы продолжали целоваться. Только его поцелуи с каждым разом становились все ниже и ниже. Я избавилась от футболки, в которой мне стало неимоверно жарко, а после и от лифчика. Мужчина провел руками по моей груди, оглаживая, а затем чуть сминая плоть. Когда он облизнул затвердевший сосок, я судорожно втянула ртом воздух.

Препод не собирался останавливаться, проводя влажными и сочными губами по моему животу. Все тело билось в мурашках от этих прикосновений. Мне было так хорошо, что я взяла его ладонь и положила себе на лобок, принуждая Балахтина сжать его.

– Ты уже вся мокрая, – прошептал он мне на ухо, а после сорвал с меня джинсы, которые сейчас были абсолютно лишними. В ту же сторону полетели и черные трусики.

Мужчина очертил большим пальцем линию моих губ, а затем властно их раздвинув, проник в рот. Он огладил горячий язык, чуть касаясь зубов.

Щедро смочив палец моей слюной, он медленно вошел в меня. Внезапное чувство наполненности так окрылило меня, что я выгнулась вперед. Мне нестерпимо хотелось почувствовать в себе не только его палец.

Балахтин словно издевался надо мной, специально отодвигая этот момент. Препод теребил мой клитор, от чего тот пульсировал, а все тело в этот момент пронзал электрический заряд. Я не успевала ловить ртом воздух от необыкновенных ощущений, что мне сейчас дарил Артем Сергеевич. Я спешно искала его губы, оставляя на них рванные поцелуи.

Отстранившись от меня, Балахтин начал расстегивать ремень на своих брюках. Я тут же подалась вперед, поднимаясь на коленях, и накрыла ладонью его руку.

– Позволь мне… – нетерпеливо выдохнула я.

Мужчина кивнул.

Ласковыми движениями, не забывая оглаживать бугорок, я помогла ему избавиться от ремня. Балахтин не стал его далеко убирать, опустил рядом с собой. Я вопросительно выгнула бровь, на что получила лишь быстрый поцелуй в губы.

Когда достоинство мужчины уже выпирало из штанов, я несмело обхватила его руками. Артем Сергеевич громко выдохнул и сдавлено попросил меня продолжать. Я начала более уверенно стимулировать член.

В этот момент мне неимоверно захотелось попробовать его на вкус. Я опустилась чуть ниже и облизнула головку языком. Этого мне оказалось мало, и уже в следующую секунду я взяла член по всю длину, и начала интенсивное движение.

Мне нужно было доставить ему максимальное удовольствие, чтобы Балахтин понял, как он стал важен для меня. Я чувствовала языком каждую венку. Мои движения были настолько чувственными, что препод отклонил голову назад от удовольствия.

Откинув мешающие штаны назад, он поманил меня к себе на колени.

– Сделай это, – прошептала я.

Его крепкие руки обхватили мою талию. Мужчина аккуратно приподнял меня и одним движением усадил себе на бедра. Балахтин не стал растрачиваться на прелюдии и вошел в меня одним плавным движением. Когда мои колени уперлись в кровать, а руки впились в его плечи, я начала двигаться. Он толкался бедрами мне навстречу. По моему телу прошлась большая горячая волна, голова закружилась, и я чуть прикрыла глаза, наблюдая за своим любовником из-под полуопущенных ресниц.

Я еле сдерживала свой крик, поэтому преподу пришлось прикрыть мой рот ладонью. Однако он сделал это не для того, чтобы я стала тише. Балахтин нахально проник в мой рот руками и задрал мне голову. Я выгнулась, открывая ему всю себя. Мужчина еще сильнее сжал меня за талию, насаживая на себя.

Я стала еще больше вжиматься в него, чтобы наша близость окрепла сильнее. Мне до безумия нравилось ощущать, что мы сливаемся в одно целое.

В этот момент я стала извиваться, как настоящая змея, мои ногти вжались в кожу Балахтина, от чего тот тихо рыкнул. Наверно, останутся царапины… Это мысль показалась мне приятной, я, словно первобытная хищница, хотела оставить свои следы на всем его теле. Доказать, что этот мужчина принадлежит только мне одной.

По моему лицу стекал пот. Балахтин немного подул на мой лоб, а потом нежно его поцеловал. Я замерла, растворяясь в этом новом чувстве. Мне хотелось, чтобы он поглотил меня полностью.

Препод дал мне несколько минут, чтобы я могла прийти в себя. Уняв сбившееся дыхание, я посмотрела ему прямо в глаза.

– Я хочу доставить тебе еще больше удовольствия, – преданно проговорила я.

– Правда? – глаза препода неожиданно сверкнули, – И ты согласна на все?

Вместо ответа я обхватила ладонями его лицо и страстно поцеловала, засасывая нижнюю губу.

Артем Сергеевич потянулся к лежавшему рядом кожаному ремню и снова на меня посмотрел.

– Вы уверены, Виктория? – бархатным голосом произнес Балахтин.

– Да, – я подалась ему навстречу, показывая, что он волен делать с моим телом, все что захочет.

Препод повернул меня назад, намотал копну волос на кулак, чтобы не мешала. Я почувствовала, как вокруг моей шеи начинает смыкаться прохладная кожа. Я дернулась, но Балахтин надавил мне на спину, призывая оставаться в начальном положении.

Я послушно поджала ноги. Ремень, который постепенно затягивался на моей шее, причинял некоторый дискомфорт, но я старалась не подавать вида.

Когда мне уже стало трудно дышать, мужчина резко дернул меня на себя. Я перевернулась на спину, падая на участок кровати, граничащий с его коленом. Обхватив руками свой член, препод стал водить им по моей щеке, смачивая ее теплой жидкостью. Когда обе мои щеки были помечены им, он уткнул ствол в мои губы, которые тут же раздвинулись.