– Если вы решили сейчас поговорить, то необходимо чувствовать себя комфортно, а в куртке вам жарко.

– Не нужно. Мне так нормально. – Медленно выдохнув так, чтобы не получилось слишком шумно, я потянула язычок на молнии от куртки, чтобы стало легче дышать, но не стала расстегивать ее до конца. – Мне не жарко.

Препод еще раз оглядел меня с ног до головы своим внимательным взглядом и потянулся к пуговицам пиджака, который затем снял и повесил на спинку стула.

Балахтин прошел в закуток за доской, в котором находилась раковина с краном. Мне видно было со своего места, как он вымыл руки и теперь вытирал их небольшим полотенцем.

– Вы присаживайтесь. – Препод указал кивком головы на стул, возле его стола, на котором я сидела в прошлый раз. – Для положительного результата вам нужно расслабиться, а стоя это сделать не получится.

Не понятно, зачем для беседы мне необходимо расслабляться, но я тоже перевела взгляд на предложенный стул и решила все же на него присесть.

Хоть на периферии сознания еще возникали мысли о том, что в качестве расплаты Балахтин затребует минет, например, я как-то успокоилась. Для этого мне не нужно было бы садиться. Скорее всего, он уселся бы сам. Поэтому я присела на самый край стула.

Балахтин снова подошел ко мне со спины, как в прошлый раз и потянул за плечо на себя, давая понять, что устроиться мне нужно более удобно. Я подчинилась этому немому приказу, а препод, устроив одну ладонь на мое плечо, другую положил мне на левую грудь. Теперь я поняла его просьбу снять куртку, моя верхняя одежда мешала ему, но препод устроил ладонь поверх тонкой черной кожи, не предприняв попытки расстегнуть молнию сильнее.

– Ваше сердце бьется так сильно, что я начинаю волноваться за ваше физическое самочувствие. Виктория, я ничего вам не сделаю. Не стоит так волноваться. Забудьте обо всех своих проблемах. – Голос его не звучал раздраженно, а скорее был тихим и размеренным. Так экстрасенсы обычно вводят в состояние гипноза. – Представьте, что стоите не морском берегу. Легкие теплые волны омывают ваши ноги. Вы слышите, как волны шумят, разбиваясь о берег, чувствуете запах морской воды. Вам спокойно и комфортно. Вы дышите этим морским воздухом полной грудью. Дышите.

Происходящее напомнило мне эпизод из какого-то фильма про экстрасенсов, в которых я никогда не верила, но желание довериться другому человеку, словно подшутило надо мной. Вероятно, это и есть сила внушения. Я сидела в кабинете, но при этом ощущала на своем лице дуновение легкого бриза и запах водорослей, как в детстве, когда каждое лето проводила в лагере на морском берегу. И дышала. И в этот момент я почувствовала себя настолько комфортно, что окончательно расслабилась.

Балахтин все продолжал говорить, обволакивая своим голосом мое сознание, которое вслед за его словами медленно передвигалось вдоль берега, подставляло лицо лучам солнца и теплому ветру.

В области сердца стало очень тепло, и оно не от руки препода. Природа этого тепла была энергетической, что ли. Хоть накопившаяся боль и пустота внутри сердца не исчезла, но на душе мне стало очень хорошо, я почувствовала себя умиротворенно.

Отсутствие Никиты рядом уже не причиняет мне столько страдания. Я могла бы часами, днями сидеть вот так и ни о чем больше не думать, погрузившись в эти приятные ощущения, но мои грезы прервал кашель препода. Балахтин, закашлявшись, приложил свою ладонь, что недавно лежала на моей груди к себе в область сердца, и снова зашелся кашлем.

– На сегодня достаточно. – препод отошел от меня к своему стулу и, как-то тяжело стал на него опускаться. Такая перемена в поведение насторожила и обеспокоила меня.

– Вы плохо себя чувствуете, Артем Сергеевич? – Я встала и потянулась уже рукой к преподу, испугавшись, что мужчина свалится со стула, настолько он неважно выглядел.

– Все нормально. Вам не стоит беспокоиться. Идите уже. – Слова Балахтина прозвучали уверенно и резко. Мне следовало им подчиниться и уходить. Мужчина скорей всего не хочет показывать передо мною собственную слабость, но его бледное лицо и сдерживаемое дыхание обеспокоили меня.

Тем не менее я направилась в стороны выхода из аудитории, но у самой двери оглянулась на препода. Мужчина взял со стола бутылку с водой и пил. С моего места было видно, как движется его кадык. Препод больше не смотрел на меня, показалось, только и ждет, пока я оставлю его одного.

Оказавшись за пределами аудитории, я отмела мысли о странной перемене в поведении Артема Сергеевича, меня больше беспокоило то, что в сердце больше не ощущалась постоянно ноющая боль от разлуки с любимым человеком. Поэтому о произошедшем я решила подумать позже. Сейчас мне было хорошо. Легко и спокойно. Не больно.

Несмотря на явное облегчение в душе после сеанса психоневрологии, я постоянно вспоминала Балахтина, его бледное лицо и поникшие плечи, совсем нехарактерные для этого энергичного и красивого мужчины. Эти изменения в преподе сильно беспокоили меня.

Покинув корпус, я вспомнила о причине, подтолкнувшей меня к столь необычному решению. Никита все еще представлялся мне в своем солнечном и ласковом образе таким, каким он был все время со мной, но чувство разрывающей боли в груди от разлуки прошло. Я словно перелистнула страницу в книге, на которой напечатан конец главы, но при этом уже обратила взор на новую часть повествования в ожидании более захватывающего развития сюжета.

Впервые за эти несколько месяцев улыбка расползлась по моему лицу. Это было столь непривычно – улыбаться.

С утра первой парой у меня была философия. Настроение было хорошее, от чего очень хотелось подойти к преподу и поделиться впечатлением. Всем своим существом я чувствовала благодарность к этому человеку и хотела поделиться ею с ним. Но придя на пару, узнала, что Балахтин взял отгул, а наша группа оказалась объединена с другой на совместное занятие.

Наш куратор дала мне адрес Артема Сергеевича, пришлось объяснять, что очень хочу отблагодарить за помощь с дополнительными занятиями. Было неловко, но в моих словах не было ни капли лжи. К тому же, я очень беспокоилась за препода, создавалось впечатление, что он заболел из-за меня. Поэтому сразу после пар я отправилась не домой, а по полученному адресу.

Дверь нужной квартиры оказалась на третьем этаже. Не задумываясь, я нажала на кнопку звонка, после чего услышала в квартире тихие шаги. Спустя минуту, в замочной скважине провернулся ключ и в проеме передо мной появился Артем Сергеевич, такой же бледный, как вчера. Под глазами его залегли тени. Мужчина показался мне очень уставшим и невыспавшимся. Сразу стало стыдно, что побеспокоила.

– Виктория? – Препод выглядел очень удивленным моему появлению, но решил все-таки пропустить меня в квартиру. – Входите.

– Здравствуйте. В институте сказали, что вы заболели. – Я остановилась в коридорчике рядом с закрывшейся дверью и зацепилась взглядом за интерьер квартиры, который был виден с этого места. В коридоре было светло из-за искусственного света.

На стене рядом со мной висело большое зеркало в полный человеческий рост. Взгляд привлекла картина с зимним пейзажем. В комнате, дверь в которую была открыта, на стене тоже висела картина, но с изображением чьего-то портрета, отсюда мне было не разглядеть.

Препод приглушенно кашлянул, мне пришлось оторваться от разглядывания его жилища.

– Простите за беспокойство, но я хотела убедиться, что вы в порядке. – Эти слова сами слетели с моих уст, хотя всю дорогу пока я шла, думала только о том, какими словами стану благодарить преподавателя за помощь, как расскажу о своем замечательном самочувствии. На деле же язык не поворачивался выражать свой восторг от сеанса, когда человек, который помог, сейчас выглядел столь плохо.

– Пройдемте. Раз уж пришли, то угощу вас чаем, или кофе. Что предпочитаете? – Хозяин квартиры прошел по коридору в комнату, часть которой я успела разглядеть.