– Вы перешить хотите одежду? – с набитым ртом осведомилась Дарья. – Это я быстро сделаю, только мерки надо снять.

– Нет-нет. – Мария замахала руками. – Там не только одежда, еще замшевые сапожки, колготки и шапка. Их ведь не перешивают. Господи, да что я говорю так непонятно? – Мария вдруг выдохнула, улыбнулась и продолжила: – Даша, я эти вещи принесла тебе. Просто так, в подарок, чтобы ты могла красиво и тепло одеться. Если откажешься, то ничего страшного не произойдет, я пойму.

Даше понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл слов Марии.

Она неуверенно взглянула на огромный пакет, приткнувшийся возле кресла, и спросила:

– Это все мне?

– Да, конечно, забирай. Если хочешь, можешь отдать кому-то или выкинуть. В общем, это твое, – проговорила знаменитая актриса и протянула Даше пакет с вещами.

Девушка как завороженная вытянула оттуда коробку с теплыми сапожками, лежащую сверху, открыла крышку, провела пальцами по нежной замше и спросила:

– А можно, я их надену прямо сейчас?

В старых ботинках после ведра с водой неприятно чавкало, а мягкое нутро сапожек манило своей теплотой.

В ответ Мария мягко улыбнулась и ободряюще кивнула. Мол, давай, действуй.

Даша скинула свои ботиночки, растрескавшиеся по швам, влезла в теплую обувь, потом неуверенно вытянула из пакета мягкий свитер и нырнула в его уютные объятия.

– Тебе очень идет, – сказала Мария и похлопала по толстой пачке стандартных листов бумаги. – Извини, мне теперь надо учить роль. Забирай торт, угостишь всех в костюмерной.

Даша появилась там в обновках, с пакетом и коробкой торта в руках, чем вызвала среди сотрудниц завистливый шепот. Но к середине дня женщины успокоились и даже позвали девушку с собой обедать за общий стол. Она стеснялась и отказывалась, но ей тут же наложили полную тарелку домашних котлет. От голода, подступившего вновь, Дарья не смогла удержаться и первую котлету запихала в рот целиком.

– Строева опекать тебя взялась? – Костюмерша лениво прихлебывала чай из большой кружки, примеряясь к большому куску торта. – Повезло тебе. У нее муж в полиции шишка. Может, пристроит тебя на какое-то место, где денег побольше, чем у нас. Ты спроси у нее, не стесняйся. Язык-то у тебя не самый бойкий, а зря.

Женщины тут же наперебой загалдели, принялись рассказывать истории о том, как их родственники попадали на хорошие должности через связи и знакомства.

Даша же принялась за вторую котлету и опустила голову. Ей было приятно, что за последние сутки Мария Строева сделала для нее столько всего хорошего. А ведь она, кажется, даже не сказала в ответ спасибо. Теперь еще и просить ее мужа об услуге. Это вряд ли. Если только…

Девушка весь день обдумывала свое решение, примеряла, как же лучше это сделать. Она то ругала себя за наглость, то пугалась, что в ответ услышит насмешку. Или же Мария просто покачает головой и глянет на нее с осуждением.

Она несколько раз заходила в гримерную, но там все время были другие актеры или помощник режиссера. Ей никак не удавалось застать Строеву одну.

После спектакля девушка замерла возле черного входа. Из дверей вынырнула стайка веселых актрис, и Дарья робко шагнула к одной из них.

Мария сразу ее узнала, махнула коллегам и сказала:

– Девочки, до завтра. За мной муж сейчас приедет. – Она тут же шагнула навстречу своей новой знакомой и спросила: – Что-то случилось, Даша?

Непослушные губы в очередной раз подвели ее, они шевелились, но вместо предложений выдавали непонятную кашу:

– Мне хотелось, я думала… Извините, это некрасиво, так просить. Но моя мама написала в дневнике. Я все прочитала и… – От собственной неуклюжести девушка застыла на половине фразы.

Но Мария, как и всегда, была снисходительна.

Она махнула перчаткой в сторону светящихся окон небольшого кафе и сказала:

– Идем в это заведение. Там подают чудесный чай на травах с капелькой бальзама. Расскажешь мне, что случилось.

В кафе Дашу бил озноб. В новых сапожках и свитере ей было даже жарковато, но нервное напряжение проявляло себя таким вот образом.

Она попыталась взять чашку, но руки ее ходили ходуном.

– Ты что-то хотела рассказать мне о своей маме, – подсказала девушке ее собеседница.

– Да, хотела. – Даша сама удивилась тому факту, что ее слова вдруг сложились в нормальную речь. – Моя мама погибла много лет назад. Я тогда была еще маленькой. Потом умерла бабушка. В квартире, которая мне перешла по наследству, есть мамины вещи. Я сегодня прочитала ее дневник. Там она пишет, что за ней следят, могут ее убить. Так потом и случилось.

– Понятно. А ты не знаешь, убийца твоей мамы найден? Полиция его задержала?

Даша покачала головой и ответила:

– Я ничего не знаю. Бабушка мне не рассказывала. После ее смерти меня сразу забрали в приемник-распределитель, затем перевели в детский дом. О том, что маму убили, я слышала только от детей во дворе. Я спрашивала у соседей, но они тоже не в курсе. Вы можете помочь? Мне в театре говорили, что ваш муж – важный начальник в полиции. Я просто хочу узнать, что произошло с моей мамой. Для меня это главнее всего на свете.

– Важный начальник? – Мария удивленно вскинула бровь. – Лев Иванович, мой муж, действительно полковник полиции, старший оперуполномоченный по особо важным делам, расследует тяжкие преступления. Думаю, он сможет узнать, чем завершилось расследование по делу твоей мамы. Но, знаешь ли, Даша, я хочу тебя предупредить. Я давно замужем за ним и часто сталкивалась с работой полиции. Это совсем не как в кино. Слишком много тяжелых вещей и людей с грязью вместо души. Тебе может быть очень больно, когда ты узнаешь всю историю твоей мамы.

Но Дарья упрямо помотала головой, исподлобья взглянула на свою благодетельницу и заявила:

– Я хочу знать все! Это же моя мама. Самое важное на свете!

Про дневник Даша решила больше не говорить. Ей не хотелось расставаться с тетрадью. Лучше она потом расскажет мужу Марии про эти намеки на слежку. Ведь в полиции служит он, а не эта славная женщина.

Мария грустно вздохнула. Ей было искренне жаль юную девушку с тяжелой судьбой.

– Хорошо, напиши мне ее имя, фамилию, отчество и дату рождения, – сказала актриса.

После кафе она вызвала Даше такси, несмотря на ее протесты, себе тоже заказала машину до дома.

Лев Иванович сидел в кабинете и просматривал какие-то бумаги.

Он вопросительно взглянул на жену и осведомился:

– У тебя все в порядке? Затянулись овации после спектакля?

– Да, – ответила Мария, улыбнулась и чмокнула мужа в щеку с вечерней щетиной. – Задержалась на работе, болтали с девочками. Оказывается, ты у меня важная шишка в полиции.

– Прямо важная?

– Ага.

– Вот прямо шишка.

– Да. – Мария не выдержала и рассмеялась, но потом тон у нее стал серьезным, даже грустным: – Вообще-то я хотела тебя попросить помочь вчерашней девочке.

– Новенькой костюмерше Даше?

– Да, у нее больше десяти лет назад была убита мама, и ей хотелось бы узнать подробности расследования. Представляешь, она даже не ведает, найден ли убийца.

Лев Иванович вздохнул. Ему не нравилось смешивать профессиональную деятельность сыщика и личную жизнь, но жене он никогда не мог отказать.

– Хорошо, сделаю запрос в архив. Для этого нужны будут ее данные.

Мария протянула ему салфетку с записями, сделанными в кафе.

– Только уже в понедельник. Завтра выходной. Важная полицейская шишка желает отдохнуть от своих дел, – пошутил Лев Иванович.

В понедельник Гуров в обеденный перерыв предупредил своего напарника и лучшего друга полковника Станислава Крячко о том, что уехал по делам. В соседнем районе находился центральный архив МВД, туда он и направился. Погода совсем испортилась. Под мелким дождиком, сыпавшимся с серого неба, он медленно пробирался по городским пробкам.