— Больно надо, — Дафтраан всё-таки выбрался из пилотского кресла и, кривясь от головокружения, направился к выходу. — У меня свои крылья есть.

— В Пустоте они тебя не спасут. И вот что, — Андарс спрыгнул с подмостка катера и обернулся к нему. — Что тогда тебе надо? Это дело с орденом — моё последнее. И с Патроном я тоже намерен распрощаться. А ты?

Дафтраан замер в проёме. Похрустел шеей, задумчиво разглядывая старшего помощника. Сменится старпом — сменится капитан. И если старпом ещё может уйти добровольно, то у капитана путь один — за борт. Туда, где не спасут крылья.

— Устал от пиратства? — спросил Дафтраан.

— Не считаю это благим делом, — уголки губ Андарса дёрнулись, как показалось дракону — с презрением. — У меня другие цели. Поэтому я тебя и спрашиваю, чего ты хочешь. Даю тебе шанс. В третий и последний раз.

— Ишь ты, какие мы важные. Кто ты такой, чтобы распоряжаться моей жизнью? Бог что ли?

Андарс склонил голову набок, в его глазах мелькнули весёлые огоньки. Какие-то знакомые дракону искорки. Дафтраан уже где-то видел такое вот выражение лица: насмешливое, лукавое и глумливое, ожидающее реакции на провокацию. Капитан нахмурился.

— Какой именно шанс ты мне предлагаешь? — спросил он угрюмо, не дождавшись ответа от помощника.

— Могу вернуть тебя домой. Ты мне помог, а я умею быть благодарным.

— Я… — Дафтраан сжал кулаки. — Не могу пока вернуться.

— Пока не убьёшь того парнишку, что пришёл с приором? — Андарс понимающе кивнул. — Чувство мести — прожорливый червяк. Он изгрызёт тебя изнутри. От него можно избавиться двумя путями: вырвать его из себя, убив обидчика, уничтожив и растоптав его, либо безболезненно удалить, простив. На второе ты не способен.

Дафтраан спрыгнул в ангар. Встал перед старпомом, возвышаясь над ним на целую голову. Глянул сверху вниз. Нехорошо прищурился.

— Ты такой понятливый, что порой тебя придушить хочется, — медленно проговорил он, всем своим видом пытаясь показать, что нисколько не боится этого маленького пронырливого белобрысого пирата. — Учить тут меня вздумал. Говоришь, что я тебе трижды должен. Намекаешь, что не просто паршивый пират, а кто-то… кто-то покруче. Я это уже и сам понял, но вот с тем, что я тебе задолжал — не согласен. Тебя никто не просил. Ты сам влез.

— Ого, — Андарс подбоченился, выдержав злой и ненавидящий драконий взгляд. — Молочные зубки выпадать начали? Не дерзи мне, Дафчик. Это может плохо для тебя кончится.

— Угрожаешь?

— А то как же. Ты вон большой и сильный, а я — всего лишь квартирмейстер с манией величия. Хотел своего капитана ублажить, совет ему дельный дать, а он… А ты огрызаешься. Обидно, знаешь ли. Я ведь на всеобщее благо стараюсь тут, ради каждого человечка. И нечеловечка. Не лезь к Саа… Саартану. Он тебя грохнет. Он же изнанка, а изнанки — они знаешь какие? Изворотливые. С козырными тузами в рукавах и всё такое прочее. К тому же этот Саартан даже для изнанки необычный. Так что держись подальше от него. И вообще от всего, на чём лежит тень Менкара. Ты меня понял, м?

Старпом говорил быстро, скороговоркой, и часть слов Дафтраан попросту упустил. Дракон зажмурился и отступил назад к катеру, будто ища защиты под его полем от звонкого потока слов. Андарса, обычно невозмутимого, сдержанного и с ленцой в глазах, словно подменили на… на кого? Что-то вертелось у Дафтраана в памяти, что-то такое недоброе, но никак не желало выныривать. Кто же ты такой, Андарс Зедекиа?!

— Я довезу тебя до Суушира, — уже спокойнее продолжил старпом. — Это мир драконов. Там делай, что хочешь. Тот, кому ты так жаждешь отомстить, тоже будет там. Можешь попытаться убить его. Но только после того, как я разберусь с орденом.

***

Рега Кофа ни о чём не стал спрашивать Саартана. Даже не напомнил про запрещённые в ордене игрушки. Вообще не разговаривал с Хранителем всю дорогу до Шофета, полностью погружённый в свои мысли. На линкоре так же молча махнул ему, приглашая следовать за собой. В свою каюту. Саартан внутренне напрягся, ожидая сложного разговора, где придётся лгать и выкручиваться насчёт себя, Дафтраана, Андарса-Миха… то есть Хегга. Но разговора не состоялось. Как только панель каюты задвинулась за спинами приора и Хранителя, рега Кофа быстро обернулся и чем-то прыснул Саартану в лицо. Глаза Хранителя обожгло, горло будто стянуло раскалённым обручем, дыхание спёрло. Саартан не успел даже вскинуть руки к лицу, как мир вокруг него померк.

Тьма отступала неохотно. Спокойную безмятежную темноту под веками зарницей прорезал чей-то голос. Саартан не слышал, но видел звук. Багровый всполох. За ним ещё один. Чьи-то холодные пальцы на лбу. Касаются подушечками, осторожно, будто с опаской. Или с брезгливостью.

— Я знаю, ты меня слышишь.

Очередная багровая вспышка под веками. И, кажется, на этот раз звук попал в уши, оформился в слова.

— Ксимола — отличная вещь. Её изобрели, чтобы отпугивать медведей. Но в умелых руках она становится хорошим обезвреживающим средством. Не можешь сосредоточится и воспользоваться силой.

Кто это говорит? Кофа? Саартан с трудом разлепил веки, тяжёлые, как ворота замка. Лицо приора нависало над ним двумя расплывчатыми лунами. Хранитель усилием воли сфокусировал взгляд, сведя луны в одну, поочерёдно выделил для себя место на ней для глаз, носа, рта… Он увидел, что губы реги Кофы шевелятся, прислушался, оставив изображение его лица висеть неясным пятном.

— … тогда. Если бы ваш эксперимент закончился удачно — было бы во стократ ужаснее. Вы хуже нелюдей, которые не виноваты, по сути, что их такими сотворили. Вы прыгнули выше головы. И ладно бы своей — цайаров и даже хаимов. Хотели дотянуться до Творца?

Саартан не ответил. Не мог при всём желании. Если уж веки казались воротами, то челюсти, кажется, и вовсе срослись. Приор помолчал, вглядываясь в глаза Хранителя. Прокатил желваки под кожей и убрал своё лицо из поля его зрения. Голос Кофы зазвучал откуда-то сбоку.

— Бессмертие, общий разум, общие цели. Одна вечная эйфория на всех. И бесконечное созидание. Шельхаимы — безлики в своём единстве, они изъявляют лишь волю Творца. А кем были бы вы? Вам же так важно было при всех качествах хаимов сохранить свою индивидуальность. Так не бывает.

Лицо приора вновь всплыло над Саартаном. Что-то кольнуло в руке на месте сгиба локтя. Тёплая волна прокатилась по телу, сведенные судорогой мышцы отпустило, и Хранитель наконец-то смог глубоко вздохнуть и начать моргать. Мир вокруг стал чётче, лицо Кофы полностью приобрело все человеческие черты. Злые, холодные, решительные черты.

— Я потратил полжизни на то, чтобы изловить вас всех. Всех одиннадцать, — сказал приор, щупая пульс на шее Хранителя. — Ты последний. Но проблема в том, что некоторые из вас успели наплодить детишек. И спрятать их по всем укромным уголкам Системы. И, к несчастью, ваша зараза передаётся по наследству. Поэтому детишек нужно найти. Твой предшественник, замрук проекта Гениум Акаторис, до сего времени помогал мне с этим. Но — увы — его время вышло.

Кресло с инициалами «ЦЦ». Купол опускающийся на круг из одиннадцати кресел… Весёлый голос:

— Эй, Захарка! Про тебя говорят! Готов войти в историю?

Саартан замычал, разжимая челюсти. Дёрнулся. Руки и ноги были стянуты ремнями — не шевельнуться. Голову тоже прижимал к кушетке широкий ремень. Хранитель дёрнулся сильнее и обмяк, задохнувшись от боли.

— Тише, — рега Кофа улыбнулся. Сочувственно. — Силы тебе ещё понадобятся.

— Гад… — прохрипел Саартан и зажмурился на мгновение, потому что слово высосало из лёгких весь воздух. Судорожно вздохнул и беззвучно закашлялся.

— Гад тут ты. Я лишь выполняю свой долг перед Творцом. Нет страшнее нелюди, чем менкарцы.