— Сделка с дьяволом, — пробормотал Саартан и сказал вдруг первое, что пришло в голову: — Обязуешься обеспечить победителя комфортными условиями проживания в Суушире и протекторатом Лиги?

И сам удивился сказанному. Лэуорд почему-то глянул с уважением на Хегга.

— Обязуюсь, — ответил джинн, и улыбнулся.

Хеггу. Саартан непонимающе нахмурился. Дафтраан, лишённый всеобщего внимания, нетерпеливо шевельнулся.

— Я готов драться, — напомнил он. — Сейчас.

— Как скажешь, — Лэуорд вскинул руки, и стены башни исчезли, уступив место высоким буйно зеленеющим деревьям вокруг раскинувшейся широким кругом поляны.

***

Сила откликнулась слабо и как-то неуверенно. Потекла по жилам едва тёплой струйкой, болезненно деформируя кости и мышцы, когда Саартан попытался перекинуться в дракона. Дафтраан всем своим видом изображал в высшей мере снисходительность и терпение. Он замер, гордо выпятив чешуйчатую грудь, выгнув шею и высоко подняв красный гребень. Смотрел на корчившегося в муках радужного дракона сверху вниз полуприкрытыми янтарными глазами и ждал, когда Саартан поднимется на лапы.

Лорд, как и обещал, накрыл поляну прозрачным куполом и вместе с Хеггом стоял в тени деревьев, серьёзный и сосредоточенный. Хегг скривился, когда крылья Хранителя с нездоровым хрустом раскрылись, и вместо радужного блеска на них оказался серый как пыль налёт.

— Он слишком слаб, — посланник прикрыл лицо ладонями.

— Переживаешь? — Лэуорд, не отрываясь, напряжённо смотрел на купол.

— Шансы неравные.

— Согласен. Только в чью пользу?

— Ты знаешь что-то, чего не знаю я? — Хегг искоса поверх ладоней глянул на джинна.

— Твой друг гордый. Он не примет дар Фаархи и будет жить в разлагающемся теле, пока полностью не развоплотится. Это… очень неприятно. И для окружающих в том числе. Может быть, для окружающих в большей степени, ведь те будут испытывать боль душевную. А становиться отшельником Хранителю нельзя. От него зависит будущее Высшего совета кураторов и всего Шельйаара.

— Дар Фаархи? Про всё остальное более-менее понятно, хоть и говоришь ты как джинн из лампы.

— Нет, скорее у меня игла в яйце, — Лэуорд усмехнулся и тут же снова посерьезнел, расширяя купол, когда драконы разошлись на позиции.

— Рад за тебя, — буркнул посланник, не сразу вспомнив про некоторых условно бессмертных, чья смерть храниться в каких-нибудь артефактах. — Так что дал ему наг?

— Знать не знаю. Но он сделал Саартана своим крёстным, поэтому просто обязан обезопасить его существование и последующее знакомство с собой в новом воплощении.

— Саа, мать вашу, крёстная фея?! Главы Совета?! Это же как вечное благословение! И, между прочим, эмоциональное рабство. Бедный Хранитель!

Теперь Лэуорд покосился на посланника.

— Где взаимосвязь между благословением и бедным Хранителем? — спросил джинн.

— В том, что этот чешуйчатый гад ползучий присвоил себе Саа.

— А, ревность.

— Нет.

— Синонимы искать не буду.

— И не к чему. О! Неслабо!

Последнее относилось к мощному броску Дафтраана, который смёл радужного дракона и буквально размазал его по внутренней стенке купола.

Дафтраан атаковал сразу после того, как драконы раскинули крылья и склонили головы в церемониальном приветствии. Он поднырнул снизу, налетел лбом и грудью, сшиб Саартана и отбросил его на купол. И чуть не вышиб дух из радужного дракона, настолько сильным был его удар. Не давая возможности Хранителю опомниться, Дафтраан с разворота хлестнул хвостом, объятым магическим пламенем, и Саартан, оглушённый, с треском врезался в землю, ломая кости плеча и крыла. С его спины крошкой посыпались раздробленные о стенку купола рога. Дафтраан не стал повторять ошибку брата и глумиться над состоянием поверженного противника, плюнул огнём, ослепил и без того уже почти ничего не видящего Хранителя, и ударил в третий раз. И опять хвостом. Сделал в воздухе вертикальную петлю, нанёс удар сверху, перебив Саартану второе крыло. Тотчас отлетел подальше и повыше, насколько позволял купол. Внимательно вгляделся в скребущего когтями по земле радужного дракона, прислушался к его хрипу, и только тогда нанёс решающий удар. В этот раз — когтями и зубами. Полоснул, что было мочи, с разлёту Хранителя по слабо защищённому брюху и с рыком сомкнул на его шее челюсти, перерубая позвонки.

Купол изнутри залила жидкая тьма. И в ней, как будто кто-то судорожно взмахнул фонариком и выронил его, блеснул свет. На одно короткое мгновение, на доли секунды. И тьма тотчас рассеялась чёрным дымом и растворилась в воздухе, словно её и не было. Купол спал сам собой, Лэуорд даже недоверчиво встряхнул руками, чтобы убедиться, что связь пропала. Хегг бросился к лежавшим на поляне телам. Человеческим.

— Саа!

Саартан лежал на земле окровавленной сломанной куклой: бездыханный, с застывшим взглядом.

— Саа…

Хегг остановился, сжал кулаки. Зашипел как дикий кот, развернулся к Дафтраану, который пошевелился и перекатился на живот, собираясь подняться на ноги. Лэуорд еле успел перехватить посланника: джинн вклинился между ним и Дафтрааном, выставил перед собой щит.

— Смотри внимательней! — крикнул он в лицо Хеггу и чуть сдвинулся вбок.

Хегг глянул на стоящего на коленях Дафтраана. Прищурился. И погасил рвущуюся с кончиков пальцев силу. Лэуорд убрал щит. Вместо амулета, контролирующего обращения дракона в человека и наоборот, подаренного капитану Патрона Андарсом, на шее Дафтраана висел золотой кулон в виде маленького изящного кувшина. А янтарные глаза чёрными прожилками испещряло Вещество.

— Вашу мать, гад ползучий! — восхищённо прошептал Хегг. — Он поменял вас телами!

— Кто? — Саартан в облике Дафтраана непонимающе заморгал, покачнулся и свалился на землю без сознания.