– Ах ты сволочь, – сказал Флейтист с досадой. Колбаса оказалась так изгрызена вместе с упаковкой, что ее оставалось только выбросить. Что он и сделал, зашвырнув огрызок через забор далеко в сад. Потом подумал, вытащил бутылку, допил пиво и отправил пустую тару вслед за колбасой.
До города было порядком. Парень лениво подумал, что вот хорошо бы кто его подвез – и на тебе: на дороге показался автомобиль. Вернее, этакий старичок-грузовичок, страдающий астмой, подагрой и метеоризмом..
– Эй, персик, тебе куда? – крикнула сидевшая за рулем девушка, поравнявшись с деревом. Дерево промолчало, зато Флейтист оживился.
– До города подбросишь? –он закинул за спину котомку и подойдя к грузовику, заглянул в кабину. Девушка была симпатичная, пухленькая, с русой косой и в клетчатой рубашке, наброшенной поверх топика
– А что дашь, если подброшу?
– Ничего не дам. Глаза у меня красивые!
– Что мне с твоих глаз? Бензин нынче дорогой.
– Ну, хочешь, я на флейте тебе сыграю?
– Прохиляло бы, если я была парнем, а ты девчонкой, – подмигнула она. – Ну черт с тобой, садись, я сегодня добрая.
Грузовик снова затарахтел по дороге, и на первом же ухабе пассажир треснулся головой об потолок.
– Ой, ой! Ты из меня все мозги вытрясешь!
– Были б мозги – вытрясла бы! – проорала она в ответ. – А тебе чего вообще в городе надо?
– Знакомую ищу!
– Что за знакомая? Как звать? Я в нашем городе всех знаю, может, подскажу?
– Не знаю я, как ее звать!
– А как выглядит-то хоть? Занимается чем?
– Аспирантка она! Эту пишет, как ее… Диссертацию! Про традиции! Из себя такая… – он обрисовал в воздухе миниатюрную фигурку и опять стукнулся об потолок, потому что перестал держаться. – Волосы, кажись, темные…
– Что-то худовата, – гаркнула водительница, закладывая крутой вираж на повороте. – Все вы, мужики такие, селедок любите.
Он заглянул ей в вырез, заметил, что она без лифчика, отвернулся, не удержался и еще раз заглянул.
– Я всяких люблю! Лишь бы человек был хороший.
– Все вы, мужики, так говорите…Нет, не знаю я твою знакомую. Да у нас и университета в городе нет, это в райцентр надо ехать. Но ты все-таки пойди… Блин, чертов ухаб! Зайди в редакцию и в газете дай объявление.. Долбаный трактор, всю дорогу загородил!
Она надавила сигнал, и грузовик возопил, как раненый осел. Трактор, однако, по-прежнему двигался величественно и неторопливо, что твоя каравелла, выстреливая кусочки засохшей грязи из колес.
– Слышь, а где она, эта редакция?
– Да ты не парься, я тебя подкину, мне по пути… Только вот эта бандура впереди бесит… Чтоб тебе пусто было, тарахтелка!
Трактор резко остановился и заглох. Девушка преспокойно объехала его по встречной – благо, на дороге никого не было. Вслед хрипато заматерился тракторист.
– Ты, если что, ко мне заглядывай. Я за садами живу, у самого моря почти. А в город к заказчикам езжу. Прачка я. Ты мой дом сразу увидишь, у меня постоянно белье во дворе сушится.
– А зовут тебя как?
– Роза. И, между прочим, глаза у меня здесь, – она убрала руку с руля и двумя пальцами показала, где.
– А тут тоже интересно, – отозвался он невинно, с любопытством рассматривая ее подпрыгивающую от тряски грудь. – Стой, что это у тебя за пазухой? А ну дай вытащу…
– Лапы убери, козел! Нет там ничего!
– Гадом буду, если там не мышь!
– Вот я те в рыло сейчас дам, будет тебе мышь! Все вы, мужики, такие! С утра, свинота, пьяный, мерещится черт знает что…
На этом месте они благополучно въехали в канаву, и дальше парню пришлось идти пешком.
– А все-таки была мышь, – пробормотал он себе под нос – И притом белая. Или и правда пора завязывать с синькой…
* * *
Музыкантам из зачарованного леса по роду деятельности положено легко сходиться с людьми. Что же до нашего героя, то он в этом деле был одним из первых. Стоило ему в городе завернуть в ресторанчик, как через полчаса все завсегдатаи были уверены, что сто лет его знают.
– Я ведь тебя, парень, вооот таким помню, – заявил ему какой-то бойкий дед. – Так что пиво за мой счет.
Флейтист, случись ему побывать в этом городе раньше, мог бы деду сказать то же самое. Он был куда старше, чем выглядел – а выглядел он лет на двадцать пять последние пару веков. Но не обижать же хороших людей?.. Поэтому в ответ на вопрос, где он пропадал все эти годы, парень завел очи горе и принялся вдохновенно заливать о несуществующей работе где-то в несуществующих местах, учебе в несуществующем университете и несуществующих родственниках, которых якобы навещал. Пить и усердно закусывать он при этом, понятно, не забывал. Окончательно запутавшись в перипетиях личной жизни какой-то мифической тетушки, сделал вид, что подавился пивом и, пока его заботливо стучали по спине, начал соображать, как бы поорганичнее перейти к интересующей его теме. Помог дед, благодушно осведомившийся, не собирается ли де парень жениться.
Флейтист скроил жалостную мину и поведал собравшимся о прекрасной аспирантке. Опустив, понятно, некоторые подробности. Он вообще говорил правду гораздо чаще, чем врал. К сожалению, на сей раз искренность ему не помогла: никто из присутствующих ничего не знал о такой девушке.
– Вот черт, – расстроился парень. – Придется, наверное, и правда объявление в газету давать.
Ему тут же доходчиво объяснили, как добраться до редакции местной газеты, и кто-то сунул ему свой мобильник – чтоб нашедшейся аспирантке было куда позвонить. На том и распрощались.
Уже выходя из забегаловки, Флейтист услышал сзади грохот бьющейся посуды и крики: «Мышь! Мышь!» Обернулся от двери – все посетители повскакали на стулья, а несколько особо храбрых на четвереньках полезли под стол – ловить шмыгнувшую туда грызунью. Пока они там сталкивались лбами и ругались, мышь преспокойно вылезла и деловитой рысцой направилась к выходу. Она была беленькая, с розовым хвостиком и красными глазками.
– У вас тут что, массовый побег из лаборатории случился? – спросил Флейтист у мыши, когда та с ним поравнялась.
Зверек стал на задние лапки и задергал носиком. Флейтист сложил губы трубочкой и просвистел несколько тактов колдовской мелодии. Мышь презрительно чихнула, опустилась на все четыре и проскочила мимо него на улицу, всем своим видом показывая, что она животное практичное и во всякие там волшебные штучки не верит.
– Вот, значит, как, – сказал Флейтист, подобрал камушек и запустил мыши вдогонку. Попал. Мышь вспискнула, подпрыгнула и растаяла в воздухе белым облачком. А на ее месте осталась лежать медная монетка. Парень ее поднял и сунул в карман. Пригодится.
В редакции его встретили с распростертыми объятиями. Выяснилось, что со средних лет редакторшей они вместе учились в школе и сидели за одной партой. А на выпускном балу она с ним лишилась невинности и порвала свое голубое платье, удирая от застукавшего их преподавателя. На самом деле у Флейтиста с тем парнем было общим только то, что оба были блондинами. К тому же настоящий одноклассник давно уехал из города, облысел и в третий раз развелся. Но женщина об этом понятия не имела, и Флейтист не стал ее разочаровывать. Правда, пришлось пригласить редакторшу на свидание, а про аспирантку наврать с три короба – дескать, пропавшая в детстве младшая сестренка. Но зато объявление обещали набрать аршинными буквами и поместить на первую полосу. И все это совершенно бесплатно.
Не прекращая громко предаваться воспоминаниям, редакторша взялась за сумочку, собираясь между делом подкрасить губы. Но не успела она открыть замочек, как из сумочки высунулась мышь и укусила даму за палец.
Редакторша взвизгнула, выронив сумку, та плюхнулась на пол – и оттуда, как ватные шарики из пакета, посыпались белые мышки.
Что тут началось в редакции, нетрудно представить. Сотрудницы – а все работавшие там были женского пола – дружно полезли на столы, кроме редакторши – та великолепным финтом вспрыгнула на руки Флейтисту. Мыши рассредоточились по помещению, не обращая внимания на визг и швыряемые в них предметы. Правда, кому-то все-таки удалось подбить зверушку туфлей, и она – мышь, а не туфля, – мгновенно испарилась, оставив после себя на полу погнутую скрепку. Но в суматохе этого никто, кроме Флейтиста, не заметил. Он же, решив, что пора действовать, аккуратно усадил редакторшу на стол (та верещала, дрыгала ногами и никак не хотела отцепляться) и вытащил из кармана флейту.
