– А подменять не пробовали?
– Пробовали, как не пробовать. Не ведется, окаянная. Чуть что – пламенем начинает плеваться, аки лампа паяльная. Вот, всю траву на поляне выжгла.
– А я вот тут кое-что принес, – говорю я и достаю соленый огурец в салфеточке. Команда головы подняла.
– А ведь, пожалуй, может сработать, – говорит Мэтр раздумчиво, а флейтист на меня чуть не со слезами смотрит – но играть не прекращает…
Я к змее приблизился и огурцом у нее перед мордой помахал. Дурак. Надо было подальше отойти… Она только хамкнула – и нет огурца, хорошо еще, руку не откусила… И танцует дальше…
– Шел бы ты отсюда, человече, – говорит мне Мэтр, скучливо так. – Надоел ты нам со своими советами…
И все поднимаются молча и на меня смотрят. Ну что с ними делать? Я извинился и ушел.
Заглянул через месяц. Как раз первый снег выпал. Ночь лунная, снежинки в воздухе крутятся, поблескивают – красиво так. Флейтист спиной к пеньку привалился, голову запрокинул. В снегу весь, волосы мокрые, глаза красные. Но – играет все-таки, не сбивается, хотя и медленней, чем раньше.
И змея тоже притомилась. Дышит тяжело, с присвистом. Крылья сложила и в талой луже на дрожащих лапах восьмерки выписывает. Но не останавливается. И морда, как была, блаженная.
А команды нет, и вообще никого нет, кроме этой пары. Надоело, наверное, ушли по своим делам. Хотя что я – никого нет? Кое-кто все-таки был – он в этом лесу за каждым кустом прячется. Ну, я посмотрел на этих детишек, пожалел их и думаю: надо действовать, а то они друг друга до смерти уходят.
Вышел из-за куста и говорю парню:
– Холодно тебе, наверное, на земле сидеть? Простынешь ведь.
Он на меня покосился мрачно и опять глаза отвел. А я дальше продолжаю:
– Будешь играть на морозе – бронхит схватишь. Да уже схватил, я отсюда слышу, как у тебя в груди булькает. Сейчас начнешь кашлять…
И как только я это сказал – флейтист как закашляется. Флейту бросил, руки к груди притиснул. Змея остановилась, голову подняла и язык высунула – принюхиваются они так. Я назад отошел и говорю громко, на всю поляну:
– Извини, но я драконов больше люблю…
Он в кашле заходится, слова вымолвить не может –а змея глаза сузила, на пенек вспрыгнула и пасть разевает…Вот-вот огнем дохнет…
И тут, конечно, из-за кустов, из темноты – флейта… Другая совсем. Потусторонний такой звук, нереальный. Как будто не в лесу играет, а прямо в голове. И мелодия – не та, под которую змея танцевала, а сонная-пресонная, медленная, тихая такая. Змея глазами замигала, с пенька кольцами стекла. Свернулась бухточкой, лапки поджала, крылышками укрылась – и заснула… Снежинки падают и в воздухе над ней тают. И луна светит…
Тут у флейтиста разом бронхит прошел. Да и не было никакого бронхита на самом деле. Я, наверное, нехорошо с ним поступил, но надо же было как-то остановить свистопляску… В общем, он слезы вытер, волосы с лица убрал и на дракона уставился. А она спит, только из ноздрей дымок курится. Невидимая флейта смолкла, и по поляне хохоток прошел – тихий такой, как шелест. И голос у меня в ухе:
– Что, мастер Джек, все-таки выбрал, на какую сторону встать?
– Ты же знаешь, я всегда питал слабость к драконам, – отвечаю спокойно. Король снова захихикал и пропал – меня аж под курткой ветром прохватило.
А из лесу уже вся команда спешит, в сугробах вязнет.
– Браво, – кричит Мэтр и флейтиста по спине хлоп.
Тот на него оловянными глазами посмотрел и к дракону нагнулся. Руку протянул и по голове ее погладил. Она во сне рявкнула и за руку его тяп – несильно, чуть-чуть зубами прихватила. Девчонки подбежали, назад его оттащили, а он и говорит:
– Ребят, она же замерзнет…
Те переглянулись, кто-то пальцем у виска повертел.
– Ты, дружище, ума решился, – говорит ему Мэтр заботливо. – Драконы не мерзнут, у них отопление встроенное. А вот тебе бы выпить чего-нибудь горячительного не мешает…
И увели они его, хотя он и поупирался немного. А змея так и осталась на полянке спать.
Ну, я улыбнулся и в город пошел. Все-таки дурак этот король, на такую простую подначку попался. А так всегда – шутникам да умникам иной раз и невдомек, что их самих наколоть могут. Да еще кто!…
В общем, этой же ночью сильно потеплело. Я уже спать лег, проснулся от жары – потный весь. Одеяло скинул, к окну подошел воздухом подышать –вижу, над лесом черная тень раскинула крылья, луну заслонила. Огромная-преогромная. И рокот вдалеке послышался, будто гром. А в ответ ему из лесу завизжало – тонко и резко, как бензопила. И над деревьями поднялась другая тень – по сравнению с первой совсем малюсенькая. И заметалась вокруг большой, как голубь над голубятней.
Я опять улыбнулся и вернулся в постель. Прилетел профессор за своей аспиранткой, думаю… Нескоро же она таким манером диссертацию защитит…
Ну что еще про этих двух?.. Один человечек мне потом рассказывал, что будто бы этот единорог на весеннем празднике напился в доску, бился головой об дерево и кричал, чтобы ему вернули дракона. Да и застрял рогом в дереве. Его всей командой оттуда выковыривали. Рог треснул, конечно, пришлось спилить – но это после было. А парень этот, едва от дерева отцепился, прямо к Королю пошел.
– Хочу, – говорит, – в дальние края отправиться, счастье своё искать.
– Будь по-твоему, – отвечает Король. – Отпущу я тебя на один год, считая с завтрашнего дня. Если сумеешь за это время обернуться, то милости просим обратно в лес вместе с драконом. Выделим вам домик в деревне, будете жить-поживать и яйца откладывать. Но даже если она не захочет с тобой идти, все равно возвращайся в срок. Ибо кто в наш лес попал, тому нет пути назад, сам знаешь. А чтоб ты не вздумал сбежать, возьму я твою команду в заложники. И если через год ты не вернешься, отправлю я их всех в город, и будут они до конца жизни вкалывать в офисе без надежды на повышение.
Парень на команду оглянулся. Те между собой пошушукались и головами кивают: соглашайся, мол, что делать.
– Ну, коли так, – говорит Король, – тогда выходи завтра в полдень из деревни и иди по дороге на северо-запад. Да смотри, проспись хорошенько…
Какой тут проспись!… Пошел парень со своей командой к волшебному озеру, и гуляли они, пили и плясали до свету. Очухался наш герой еле-еле в полдвенадцатого под кустом каким-то. Лоб пощупал – а от рога один пенек остался. Спилили по пьяни. Ну, он в деревне кепочку раздобыл, пенек прикрыл, котомку на плечо закинул и пошел…
Да только голова у него гудела – от похмелья да от битья об дерево, – и перепутал он север с югом…
Сдается мне, Король того и хотел.
А мне как раз до того недосуг было – ну никак не мог вырваться.
Вот и вышло так, что пришлось парню много приключений пережить, прежде чем верный путь отыскать. Но история эта долгая, и рассказывать ее надобно как положено.
Часть первая
ВОЛШЕБНОЕ КОРЫТО АМБРОЗИИ
Майское утреннее солнышко выглянуло из-за перистых облачков и осветило кепку, надвинутую на лицо спящего Флейтиста. Спал он, подложив под голову котомку, на траве под деревом – а дерево было персиковым и как раз цвело розовыми цветочками. Позади уходил в перспективу целый сад таких деревьев, только росли они ровными рядами и были все одного размера – чуть выше человеческого роста. Это было сделано нарочно – ведь персики, в отличие от яблок, мягкие, и их надо собирать прямо с дерева, иначе побьются при падении. А этот сад принадлежал одному горожанину, приносил ему хороший доход и потому был огорожен проволочным забором.
То же дерево, под которым нашел приют странник, стояло за забором, возле самой дороги, и никому не принадлежало.
Флейтист накануне сильно умаялся и, пожалуй, проспал бы до самого полудня, если б не ощутил во сне, как что-то шевелится у него под затылком.
Парень сел, ничего не соображая со сна, стряхнул с себя лепестки и посмотрел на котомку. Та вела себя как обычно – лежала себе на травке и никуда не двигалась. Флейтист почесал затылок, взъерошив волосы, поправил кепку и вдруг явственно увидел, как в котомке запрыгало что-то вроде маленького бугорка. Путник удивился. Он точно помнил, что в котомке лежит флейта в чехле, колбаса в магазинной упаковке, пластиковая бутылка с остатками пива и махровое полотенце. Ничего из этого прыгать не могло. Поэтому парень, недолго думая, развязал котомку и перевернул вверх ногами. Оттуда выпала сначала флейта, потом полотенце с бутылкой, а последней – колбаса. Вместе с вцепившейся в нее мышью – белой с красными глазенками. Шлепнувшись на землю, мышь бросила колбасу (которая была раз в пять больше её), пискнула и шмыгнула в траву.
