В последний момент не сделаешь всё то, что не успел сделать, и не исправишь всего того, что хотел бы исправить. Это самая очевидная вещь из всех возможных, но почему-то о ней все вспоминают именно тогда, когда оказываются у финиша. Все хотят прожить жизнь так, чтобы именно эта мысль не крутилась в голове в последние минуты жизни, но вряд ли кому-то удавалось это. Конечно же, сегодня всё забудется, сегодня они спокойно смогут отпустить его навсегда. Но самая сильная вещь в человеке – память, а самая сильная эмоция – обида, кто бы что там ни говорил, когда-нибудь наступит момент, когда самая незначительная мелочь, отложившаяся в голове, всплывет наружу и испортит всё то хорошее, что в ней было об этом самом человеке. Это замкнутый круг – раз за разом идеализируя, а потом разочаровываясь ровно до тех пор, пока душа не иссохнет.
Ханна тихонько отодвигает шторку, аккуратно выглядывая из окна своей комнаты на улицу и замечая на крыльце их дома Кэролайн и Елену, тихо о чем-то переговаривавшихся. Спустя секунду ее сестра падает в объятия подруги, а через ещё несколько к ним подходит Донован, крепко обнимая старшую Форбс и утешительно гладя её по спине. Девушка вновь закрывает окно. Развернувшись, она замечает в дверях отца, все это время просто молча наблюдавшего за ней.
— Давно ты здесь стоишь? — Настороженно спрашивает блондинка.
— Достаточно, — ровно отвечает он, — Ты выглядишь подавленной, — замечает мужчина.
— Ты умираешь – разумеется, я выгляжу подавленной, — непонимающе отвечает она.
— Почему-то мне кажется, что дело не только в этом, учитывая твоё нахождение в этом проклятом городке, — усмехается Билл, заходя в комнату и садясь на идеально заправленную кровать дочери.
— Возможно. Но я разберусь с этим после того, как ты откинешься, — переводя все в шутку, отвечает девушка, вызывая легкий смех у мужчины. Она аккуратно садится рядом, находясь под наблюдением пары внимательных глаз.
— Спасибо тебе, — выразительно проговаривает он, — Я знал, что ты будешь той, кто просто спокойно примет мое решение и не будет пытаться меня переубедить, — с добрым смешком говорит он, явно имея в виду Кэролайн, что не хочет отпускать отца умирать так просто. Хочет ли этого Ханна? Разумеется, нет. Но разве может ли она что-то сделать? Тоже нет.
— Это гены. Я твоя дочь и понимаю, что это бесполезно, Ты же не послушаешь, — отвечает Ханна, — Я бы не послушала, — чуть тише добавляет она.
— Ох, да, это точно, — Билл усмехается, — Кэролайн пожаловалась мне на то, что она хочет внушить тебе забыть весь этот ужас, но никто не позволяет ей сделать этого, — младшая Форбс закатывает глаза, тем самым вызывая смешок у отца, — Ты молодец, — более серьезно произносит он, — Никогда никому не позволяй рыться в твоей голове. Всегда думай сама за себя. Ведь она, — мужчина касается указательным пальцем своей головы, — Твоя сила. Чистый лист, который принадлежит только тебе. Твое тело можно подчинить, но чтобы сделать это же с твоим разумом – придется постараться, — отец бережно гладит дочь по голове, пропуская сквозь пальцы несколько светлых прядей, что слегка поблескивают при тусклом освещении, — Ты всегда была умной девочкой, Ханна. И я не думаю, что могу раздавать тебе советы после всего того, что было. Просто помни, что ум – это главная составляющая человека, и он у тебя определенно есть, ты и сама это прекрасно знаешь, — на выдохе произносит он, нервно улыбаясь и приглашая давно стоящую в дверном проеме Лиз войти, что она и делает. Её глаза немного блестят и, увидев ещё и это, Ханна обреченно возводит голову вверх, выдыхая полные легкие воздуха.
Скоро в комнату возвращается и Кэролайн, которая наконец-то оставляет все свои попытки переубедить мужчину за деревянными дверьми и садится по другую сторону от отца, прижимаясь к его крепкой руке. Они ещё долго сидят так вместе, переговариваясь о какой-то сущей, но приятной ерунде, пока Биллу с каждой секундой не начинает становиться всё хуже. Но он уходит хорошо – дома и в окружении своей семьи, но только – он уйдет, а семья – останется здесь с этим неоспоримым фактом, и это правда самое худшее во всей истории.
Ханна ещё долго просидит на полу своей комнаты, сверля взглядом одну точку ровно до того момента, пока эмоции все-таки не вылезут наружу. Это определенно точно одна из самых худших ночей в ее жизни. Форбс никогда даже не задумывалась об одиночестве, как таковом – ей всегда было комфортно с самой собой и этого было вполне себе достаточно, но сейчас Джереми – наслаждается новой жизнью в Денвере, а Ребекка – заколота своим братом-кретином, который явно не собирается отпускать её просто так. И почему-то только сейчас она начинает осознать, что просто не знала, что это такое на самом деле – когда огромная черная дыра внутри тебя растет в геометрической прогрессии. Уже завтра она будет в порядке, она уверена, это пройдет. Но, черт, как же она бы хотела, чтобы рядом с ней сейчас оказалась та самая импульсивная, неуравновешенная блондинка.
Комментарий к Глава 6 Любой ваш отзыв – заставляет автора писать :з
А если он больше двух слов – еще лучше :)
====== Глава 7 ======
Этот день не задался с самого начала, и Ханна проклинала его всеми возможными способами. Сначала она не могла нормально принять утренний душ – потому что горячую воду то включали, то выключали, потом она добавила в слишком крепко заваренный кофе просроченное молоко, из-за чего завтрак её тоже накрылся и в школу она, разумеется, опоздала, а сейчас – та-дам, она только что вернулась домой от Гилбертов, готовая к очередным занятиям с Риком, где никого не оказалось. Вселенная как-будто намеренно пытается вывести её на эмоции. Но Форбс упорно терпит, не поддаваясь на её провокации даже тогда, когда кажется, что этот день уже не станет лучше.
Девушка заходит на кухню, наливает из фильтра воды и жадно опустошает стакан, удаляя жажду. Вскоре входная дверь снова открывается и с уроков возвращается Кэролайн.
— Привет, — здоровается старшая Форбс, — Ты в порядке? — Осторожно спрашивает она. Ханна едва заметно вздыхает. Она понимала, что после смерти отца таких вопросов не избежать, но от этого легче не становилось, и она хотела поскорее пройти этап жалостливых взглядов и глупых вопросов.
— Привет, — фальшиво улыбается девушка, — В полном, — отвечает она, радостно улыбаясь, на что старшая сестра лишь со скептицизмом оглядывает её. Ханна незаметно для неё закатывает глаза и радуется, когда та отвлекается на какие-то бумажки, что лежат на комоде в коридоре. Форбс заглядывает в телефон, понимая, что никакого ответа от Рика всё ещё не пришло, и томно выдыхает. Она не хочет волноваться. Но она не может не делать этого в её реалиях. Раздается стук в дверь. Кэролайн откладывает счета, чтобы открыть её, поэтому Ханна не видит смысла тоже выходить туда. Но проходит несколько секунд, чужих голосов девушка все еще не слышит, а после её сестра с небольшой коробкой в руках проходит в зал. Тогда блондинка, все еще со стаканом в руках, идет за ней. Кэролайн недолго осматривает коробку с пышным белоснежным бантом прежде, чем взять из под него небольшой конверт, тут же распечатав его. Ханна внимательно следит за эмоциями сестры, оставаясь в дверном проеме, пока та не заканчивает читать открытку.
— Серьезно? — Язвительно спрашивает она, задавая явно риторический вопрос и протягивая листочек сестре, давая ей прочитать послание. Недолго думая, Ханна подходит ближе и, беря бумажку, быстро пробегается глазами по написанному в ручную тексту.
— Потанцуй со мной. С любовью, — девушка делает драматическую паузу, переводя взгляд на сестру и четко проговаривая последнее слово письма, — Клаус, — губы блондинки трогает непрошеная улыбка, она приглушенно смеётся, наблюдая за злостным выражением лица сестры.
— Ничего смешного! — Взрывается Кэролайн.
— Очень смешно, — опровергает Ханна, — Карма такая сука, Кэрри, совсем недавно ты издевалась надо мной из-за того, что я помогла Клаусу, а уже сегодня пойдешь с ним на… На что это вообще? — Ханна непонимающе хмурится, вновь беря в руки бумажку и осматривая другую сторону, что она не посмотрела, — Приглашение. Семья Майклсонов приглашает вас сегодня в 7 часов на праздничное торжество. Он в конец свихнулся? Выставит все гробы в ряд и представит вас своей семье?
