— Он ушел. К Эйприл, — голос у гибрида оказался низкий, прокуренный и потрясающе сексуальный, из чего блондинка делает вывод, что все это время он не чаи гонял, но ответ все-таки остается пассивным и это нервирует еще больше. Она задумывается, какова вероятность того, что начало диалога из сна предшествует такому же его концу, но быстро отгоняет от себя эти мысли – ведь зачем вечно думать о плохом? Он наконец поднимает на нее взгляд – внимательный, жгучий, как-будто даже осуждающий и определенно тот, от которого становится не по себе. Ханна чуть вздергивает голову, пытаясь казаться уверенной. Вскоре она решает, что правильной стратегией будет пялиться в ответ. В конце концов, он не покупал монополию на пристальный взгляд. Майклсон неопределенно хмыкает, не оценив такой ее ход, — Ты эгоистка, Ханна, — вдруг спокойно говорит он, а девушке кажется, что она готова от возмущения воздухом подавится.
Она неверующе качает головой, — Ты что, все еще под чем-то? — Непонимающе спрашивает Форбс.
— Я серьезно, — сходу парирует первородный, поднимаясь на ноги, он чуть пошатывается, придерживаясь за перила, — Это твоя смерть – это чертовски эгоистично, — уверенно заключает он.
Блондинка пораженно вздыхает, — Прекрати! — Не выдерживает она, — Хватит обвинять меня в том, что со мной сделали, — Ханна непонятливо хмурится, — Почему ты так ведешь себя? — Она непонимающе качает головой, — Это нечестно.
— Потому что мне больно, — невозмутимо отвечает Клаус, — И это ты виновата в том, что мне больно, — объясняет он. Девушка усмехается, отводя взгляд в сторону, кивает, как-бы говоря: «ну конечно, по-другому и быть не могло», — И все это твое мнимое спокойствие, — гибрид небрежно взмахивает рукой, которой держит бутылку, в воздухе, — Бред, — сухо отрезает он и Форбс моментально перебивает его:
— Я не спокойна, — грубо кидает она, — Я в ужасе, — четко отчеканивает блондинка, — Была, когда узнала об этом, — чуть подумав, более спокойно добавляет блондинка. Она подходит к Майклсону почти вплотную, издевательски проговаривая прямо ему в лицо: — А когда мне вернули чувства, мне казалось, что от меня медленно отрывают по кусочку кожи, — первородный немного отклонятся назад, как от удара, с высоты своего роста продолжая пристально смотреть на девушку. Она обессиленно разводит руками, — Почему, черт возьми, когда ты необходим, как кислород, тебя никогда нет рядом? — Хмурясь, непонимающе спрашивает Ханна, — Ты даже не представляешь, — она усмехается, качая головой, отводит взгляд в сторону. Форбс больно прикусывает губу, — Ты даже не представляешь, насколько ужасно это было, — она легко пожимает плечами, — И я нуждалась в тебе, — сглотнув, блондинка уверенно заглядывает в глаза первородного, — Ни в Ребекке, ни в Сандре, ни в Коле, — она предупредительно приподнимает указательный пальчик, — Но, знаешь, именно он сегодня стал моим спасательным кругом, — шмыгнув носом, Ханна издает короткий смешок. Она складывает руки на груди, принимая более суровый вид, — И ты бы понял, что я не в порядке, если бы в очередной раз не решил, что тебе тяжелее, — весь былой пыл Клауса неожиданно спадает, он уже было приоткрывает рот, чтобы что-то ответить, но быстро осекается. Он опускает взгляд в пол, подобно нашкодившему щенку, которого отчитывают за разорванное кресло. Но разорванное тут – только сердце Форбс. А Клаус – не щенок, коим управляют инстинкты, хоть девушке так иногда и не кажется.
Гибрид медленно шагает обратно к лестнице. Спустившись на несколько ступенек, он обессиленно опускается на одну из них, громко ставя стеклянную бутылку рядом. Майклсон опускает локти на колени и, спрятав голову в ладонях, устало потирает виски, — Прости, — тихим полушепотом начинает он и его голос почти не дрожит, потому что давно сел. Слабо улыбаясь, первородный поднимает на нее безнадежный взгляд, — Но я так не могу, — блондинке кажется, что полумрак играет с ней злую шутку, когда она видит одиноко скатившуюся по щеке Клауса слезу. Ханна сглатывает, растерянно опуская руки, — Я знаю, я не справляюсь, — продолжает гибрид, но у него перехватывает горло. Он делает недолгую паузу, — Но с того самого момента, когда Сандра сказала это, мне кажется, что каждую секунду я медленно умираю вместе с тобой, — едва слышно произносит гибрид, но девушка улавливает каждое чертово слово, что больно бьет поддых. Она замирает, боясь пошевелиться. Ей на секунду кажется, что они сейчас не в его доме, не на втором этаже особняка Майклсонов, а где-то в другом месте, призрачном и эфемерном, которое могут посетить только они. Как-будто в несуществующем третьем пространстве. И вполне вероятно, что вызвано оно – неожиданно открывшимися настоящими эмоциями Клауса Майклсона.
Форбс решается шагнуть ближе. Она неспешно садится на верхнюю ступеньку, боясь каждого своего движения. Тело пробивает крупная дрожь. Коротко вздохнув, блондинка неуютно закутывает ладони в рукава кофты, сквозь толстую ткань нервно потирая запястья. Клаус поднимает на нее стеклянный взгляд и Ханна невольно задерживает дыхание. Когда он дотрагивается до ее ноги, она вздрагивает. Словно сдавшись, гибрид пододвигается ближе и, обхватив ее бедра, утыкается в ее колени. Он ведет головой, просяще мазнув носом по ее ноге, как-будто прячась-прячась-прячась и прячась от всего того, что было и будет – в ней, — Я кажусь себе жалким и ненавижу себя за эту жалость, — девушка неуверенно опускает руки на его голову, — Ненавижу за эту слабость и за боль, что ощущаю, — она невесомо проводит ладонью по светлым кудрям, бережно зачесывает их назад, мягко поглаживая кожу лица, — Прости меня, девочка. Я уничтожаю тебя и параллельно разрушаюсь сам.
Она понимает, почему напряглась, когда он ее коснулся. Быть с ним означает причинять ему боль – это неизбежно. Она наконец почувствовала это, когда он потянулся к ней. Ей казалось, будто она совершает по отношению к нему акт насилия, потому что так оно и было.
Ей страшно не хотелось его огорчать. Она этого не понимала, но беспощадная правда в следующем: Клаус, может, и счастлив, что у него есть она, но она – альфа и омега {?}[(по греческому алфавиту) символы Бога, как начало и конец всего сущего] его страданий.
Комментарий к Глава 28 Мне очень нравится читать ваши отзывы :) :)
Буду раза, если напишите что-нибудь! :з
====== Глава 29 ======
Расслабленно облокотившись о стенку у дверей комнаты сестры, Клаус складывает руки на груди, весело улыбаясь, — Ребекка, — обманчиво-мягко зовет он.
Элайджа устало вздыхает, — Прекрати, Никлаус, — лениво расстегнув несколько верхних пуговиц белоснежной рубашки, – сегодня в Мистик-Фоллс особенно жарко – он убирает руки в карманы брюк, вслушиваясь в неровное дыхание сестры за стеной.
Гибрид стреляет в брата насмешливыми искорками из глаз, — Хватит, солнышко, выходи, — поддельно-взволнованно продолжает он.
Элайджа недовольно поджимает губы, — Ты когда-нибудь перестанешь издеваться? — Раздраженно интересуется он.
Клаус плотоядно улыбается, — Да, когда закончу прощальную речь над твоим гробом, — бесстрастно отвечает он.
Елена безразлично хмыкает. Она неуютно ведет плечом, наконец отталкиваясь от стены, встает рядом с Элайджей, — Так вот чем ты занимаешься, когда вонзаешь клинки в своих родственников, — наигранно-удивленно говорит двойник, равнодушно смотря на гибрида, когда Элайджа рядом почти беззвучно усмехается. Клаус прищуривается. Он опасно выпрямляется и, чуть вздернув голову, смеряет Гилберт обжигающим взглядом – он ума не приложит, какого черта она до сих пор делает в этом доме, его доме. Брюнетка остаётся хладнокровной ровно до того момента, пока за дверью не раздается приглушённый крик Ребекки, отвлёкший на себя внимание гибрида.
— Иди к черту, Ник! — В сердцах восклицает вампирша. На губах Клауса расцветает довольная улыбка.
Когда за спинами вампиров раздается характерный щелчок, три пары глаз устремляются на сонную девушку, выходящую из двери напротив. Ханна ещё раз протирает кулачком глаза, думая, что двое Майклсонов и Гилберт, собравшееся на лестничной площадке – это определенно очень странно, — Поздравляю, Ребекка, ты разбудила свою подругу и весь Мистик-Фоллс, — недовольно сопит гибрид. Он делает несколько шагов навстречу девушке, когда она подходит ближе, аккуратно кладя руку ей на поясницу. Форбс удивлённо распахивает глаза. Ее одолевает смутное сомнение, словно он думает, что она не может стоять без помощи. Возможно, сейчас это не сильно отличается от правды, ведь она до сих пор чувствует лёгкое головокружение после несколько часового сна. И все-же это напрягает.
