***

Оказавшись в кровати, Ханна складывается, словно нежный лист для оригами. Сгруппировавшись калачиком, ее руки мирно лежат под головой, а взгляд бесцельно сверлит входную дверь напротив. До этого в комнате Кола она не была. Она оказалась просторной, как и все комнаты в этом доме и довольно минималистической, такой, словно вампир здесь редко появляется – даже кровать идеально заправлена.

Девушка чувствует себя отвратительно. И Кол, расслабленно сидящий на кресле возле кровати – лучше не делает. Он все говорит-говорит-говорит и говорит безостановочно. Форбс пропускает половину слов, что бесконечным потоком льются из его рта, стараясь думая только о том, что сейчас она наверное выглядит ужасно с раскрасневшимися от слез глазами и опухшим лицом.

Когда в очередной раз на свою реплику вампир не слышит ничего, кроме молчания, он стонет в отчаянии: — Хватит, Ханни, ты хандришь слишком долго, — и, – о чудо! – блондинка наконец поднимает на него сверкающий удивлением и недовольством взгляд, так, словно он и правда мог пропустить мимо ушей это чудесное обращение из уст его совсем не чудесного брата, — Что? Ты же не думала, что я пройду мимо этого? Это слишком прекрасно и мне жаль, что я не додумался до этого раньше.

Ханна вновь отводит от него полный безразличия взгляд, — Прости, что твой брат пытался убить меня и мое настроение немного испортилось, — проигнорировав его последние слова, язвительно отвечает она на его скудное замечание.

Майклсона предупредительно приподнимает указательный палец, — Думай шире, — он расплывается в широкой улыбке, заставляя девушку посмотреть на него, — Он не убил тебя.

— Точно, — фыркает девушка. Она томно прикрывает глаза, — Спасибо.

Первородный издает усталый вздох, обремененный жизнью и, встав, беспардонно плюхается на кровать, нарушая покой Форбс. Он кладет голову на ее бочок, смиренно сцепив руки в замок и сложив их на груди, упирается взглядом в потолок, — Просто делай, как я, — примирительно предлагает Кол, — Считай, что он – всего лишь больной плод твоего воображения и жить станет легче, — Форбс издает короткий смешок. Вампир обреченно вздыхает, — Почему тебя не заинтересовал какой-нибудь Мистер Харрис? — Непонимающие спрашивает он, — Это было бы намного легче.

Блондинка непонятливо хмурится, — Тот, что из участка? — Она пытается прогнать в голове воспоминания, но всплывают довольно смутные картинки. Единственное, что удается понять – он коллега мамы, его семья живет в Луизиане и любит клубничные пончики, как истинный американский коп – стандартное клише.

— Да.

— Ему же сорок восемь, — настороженно напоминает Ханна.

Майклсон безразлично пожимает плечами, — Маленьким девочкам, как выяснилось, частенько нравятся взрослые дяденьки, — хитро улыбается он, кидая многозначительный взгляд на девушку.

— Фу, — неприятно морщась, фыркает она, — Звучит педофелически, — уверенно заявляет Форбс.

Первородный приглушенно посмеивается, — Вот поэтому ты мне и нравишься, — весело изрекает он, — Ты хоть понимаешь, как редко можно встретить красивую девушку, способную образовать прилагательное от «педофила»?

Блондинка хмыкает, — Ага, — протягивает она, — Еще и со смертельными диагнозами в придачу – идеальный прицеп.

— Вот именно! — Восклицает Кол, — Ты так стараешься быть собой, что даже не догадываешься, насколько ты уникальна, — философски заключает он.

Ханна вздыхает, — Что-ж, поздравляю, — пассивно отвечает она, — Ты официально попал в клуб «давайте поможем утешить ущербных».

Вампир задумывается, поворачиваясь к ней, — Думаешь, мне стоит вернуться в амплуа кретина? — Аккуратно уточняет он.

— Да, — не задумываясь, соглашается девушка, — Определенно, — уверенно добавляет она.

— Супер, — с радостью отвечает Майклсон, так, словно ему самому приносило это физический дискомфорт, — Тогда, думаю, тебе стоит перестать хандрить, потому что так глупо растратить недолгий остаток жизни – это грустно, — Форбс легко улыбается и, прикрыв глаза, продолжает слушать безумный монолог первородного, чувствуя, как постепенно его голос уходит на задний план.

***

Ханна просыпается от противного покалывания в правой руке. Неприятно поморщившись, она потягивается, открывая глаза. Ладонь, все это время неподвижно лежавшая под ее бренным телом, затекла. Девушка шипит от боли, прижимая к себе запястье, что отдается противным жжением. Ее также одолевает мерзкое чувство внутри, так, словно она проснулась от кошмара. Она не помнит, что именно, но ей снилось определенно что-то тревожное. Учитывая то, что было, Форбс этому не удивляется. Но неприятный осадок остался.

Она приподнимается на локтях, оглядывается, пытаясь разглядеть в ночном сумраке очертания Кола. Блеклый отблеск луны попадает сквозь окно – тоненькая полосочка света прорисовывается на кровати, доходя до самых дверей и она невольно задерживает на этом взгляд, думая, что это выглядит неестественно красиво.

— Кол? — Сиплым от сна голоса зовет блондинка. Она прокашливается, стараясь придать голосу былой оттенок.

Из дальнего угла комнаты доносится чуть хриплый баритон: — Он ушел. К Эйприл, — Ханна вздрагивает, выпрямляется, остервенело пятясь к изголовью кровати. Расслабленно развалившись на кресле, Клаус внимательно наблюдает за девушкой, сложив руки домиком. Она испуганно смотрит на него, тяжело дыша.

Форбс облизывает пересохшие губы, — Не приближайся, — она старается звучать грозно, но голос предательски дрожит.

Усмехнувшись, гибрид медленно встает. Форбс тут же срывается с места, слезая с кровати на противоположную сторону, — Не переживай, любовь моя, — обманчиво-мягко просит он, — Я сделаю это быстро, — обещает Майклсон, когда блондинка продолжает аккуратно пятится назад, пока не упирается спиной в стену. Она беспомощно оглядывается назад и, сглотнув, видит, как первородный становится все ближе.

— Не делай этого, — качает головой Ханна. Ей кажется, что у нее заканчивается воздух.

Клаус раздраженно вздыхает, — Ханна, хватит, черт возьми! — Он больно хватает девушку за плечи, встряхивает, ударяя о стенку позади нее, — Хватит быть такой жалкой! — Зло восклицает он и Форбс не сдерживает тихого всхлипа, — Возьми себя в руки! Ты умираешь! Это твой единственный шанс! — Последнее, что чувствует Форбс – острую боль, когда рука гибрида безжалостно пробивает ее грудную клетку.

***

Ханна подрывается с кровати, пытаясь отдышаться от кошмара, что полностью заполнил слизким ужасом легкие. Она машинально находит рукой свою грудь, на том месте, где должно быть сердце и – о господи! – оно там. Девушка не сдерживает облегченного вздоха, она блаженно прикрывает глаза, чувствуя, как туман перед глазами постепенно рассеивается. Форбс невольно кидает взгляд на кресло, что стоит в углу комнаты, но обнаружив его пустым, сразу же отмахивается от непрошенного миража. Сглотнув, она проходится по комнате быстрым взглядом – никого.

Блондинка аккуратно опускает ноги на пол, чувствуя, как по пяткам бежит неприятный холодок. Оглядывается на окно – открыто и она мысленно чертыхается, ощущая, как неприятно першит в горле. Кто сказал, что больной раком (возможно) не может простудиться? Сейчас такая перспектива ее даже радует, учитывая, что она все еще человек и это несомненно прекрасно. Ханна встает и, чувствуя легкое головокружение, осторожно шагает к двери, которая чуть приоткрыта. Она выглядывает, тихо набирая в легкие воздух, когда видит на лестнице Клауса. Он сидит на краешке ступеньки, в вызывающе неудобной позе – одна рука наполовину засунута в карман темных джинсов, а другая держит стеклянную бутылку чего-то темного, что из-за полумрака девушка не способна разглядеть. Она понимает, что он уже наверняка услышал, что она встала и поэтому спешит выйти из укрытия, чтобы не дать ему повод насладиться тем, что он и правда здорово напугал ее, хоть это и был Клаус из ее сна.

Форбс осторожно выходит, зачем-то плотно прикрывает за собой дверь, облокотившись на нее спиной, — Где Кол? — Она думает, что это самый блестящий вопрос из всех, что она могла сейчас задать.