С течением времени, Форбс кажется, что в баре стало слишком шумно. Она пришла сюда после школы и, господи, это правда лучшее время здесь. Не хватает, разве что, Джереми или Дилана за барной стойкой. Блондинка ловит себя на мысли, что это странно – не видеть их здесь и видеть на их месте других. Это единственная мысль, связанная с Джереми, на которой она себя сегодня поймала. Кроме красноречивого: «ого», когда Кэролайн сказала, что он мертв. Она не знает, нормально ли это. Но ведь она чувствует это? Ощущает всем своим сознание, что это именно то, что она сейчас испытывает – ни больше, ни меньше. С этим трудно бороться. Это как общеизвестный факт. Как то, например, что чья-то массивная тень уверенно приближается к ее столику.
Ханна аккуратно поднимает взгляд на Клауса, — Здравствуй, любовь моя, — сделав глоток, он небрежно ставит на столешницу стакан с янтарной жидкостью. Гибрид бесцеремонно берет стул с другой стороны стола и ставит его рядом с девушкой. Он садится, повернувшись к ней корпусом и слегка поддавшись вперед, так, что его колени тесно соприкасаются с ее бедрами – язык тела человека, который хочет, чтобы собеседник остался и, честно, теперь Форбс и правда чувствует себя в ловушке. Как утром. Он оказывается непозволительно близко, так, как будто все нормально и это выводит из себя – никакого понятия о личных границах, — Готова продолжить? — Словно у нее есть выбор интересуется Майклсон. Блондинка быстро проходится взглядом по его лицу, чтобы не было очевидно, что она пялится – знакомые игривые и, что пугает, даже слегка пьяные огоньки в глазах.
— Я занята, — плотоядно улыбается она, — Как нибудь в другой раз, — Ханна демонстративно вновь утыкается в тетрадь, взяв ручку, начинает что-то писать – не важно что, и, вообще-то, лучше бы первородный не заглянул в совершенно случайно написанный набор слов.
— Отлично, — бодро произносит он, — Тогда, начнем сначала, — весело предлагает Клаус, — Помнишь, о чем мы говорили вчера вечером? — Девушка упорно молчит. Продолжает сосредоточенно пялиться в бумагу, как-будто там написано что-то, кроме: «Мистер Зальцман; доклад; бог; история – ад», — Ладно, — вздыхает гибрид, расслабленно откидываясь на спинку стула, — Можем просидеть тут в-е-есь вечер, — протягивает он, — Я с удовольствием посмотрю, как ты делаешь домашнее задание, — интригующим шепотом добавляет Майклсон, усмехаясь.
Форбс показательно закатывает глаза, понимая, что такая перспектива ее совсем не радует. Одно его присутствие рядом поселяет внутри что-то неприятное и пассивно-угрожающее. Наверное, это и испытывают обычно люди, когда находятся с Клаусом Майклсоном. Он берет со столика стакан с виски немного отпивает, — Смутно, — продолжая смотреть в упор в тетрадку, отвечает на его изначальный вопрос блондинка, как-бы отмахиваясь.
Первородный со звонким звуком ставит напиток обратно на столешницу, — Ты сказала, что хочешь выйти за меня, переехать в Канзас и родить десять детей, — невозмутимо заявляет он.
Ханна тут же оборачивается, — Чего? — Фыркает она, — Бред! — Восклицает девушка.
— Ого, — наигранно-удивленно протягивает Клаус, — Так значит мы все-таки помним, что говорили? — Хитро улыбается он. Форбс недовольно поджимает губы, — Хорошо, попробуем еще раз, — так быстро, что блондинка даже не успевает понять, что происходит – гибрид берется за основание ее стула, резко разворачивает его к себе и словно издевательски наклоняется еще ближе, так, что их лица находятся в нескольких сантиметрах друг от друга. Ханна судорожно вздыхает, но виду старается не подавать, смотря ему в глаза. По обе стороны от нее – его руки, как-будто заключающие в капкан и следящие за каждым ее движением в сторону, что она может сделать, — «Мне кажется, что я чувствую к тебе что-то сильное, слишком сильное», — возведя поддельно-взволнованный взгляд к небу, начинает цитировать Майклсон, а девушка чувствует, что в помещение вдруг стало слишком душно, и, вообще, голова как-то закружилась. Если она упадет тут в обморок, он отпустит ее? Она надеятся, что да, потому что сейчас это единственный один из основных вариантов, — «Это странно, вообще-то, но мне даже нравится», — весело улыбаясь, продолжает он повторять ее слова. Первородный невинно пожимает плечами, — Самовиктимизация, но что тут сделаешь, — незатейливо добавляет он, наконец-то переводя на Форбс веселый взгляд, — После этого я правда должен поверить, что ночью тебе перемкнуло? — Усмехается первородный.
— Да, — хмурясь, уверенно отчеканивает блондинка. Он по своему обыкновению снисходительно-нежно смотрит на нее: Ханна очаровательна; как мило, что она все еще стоит на своем.
Широкая горячая ладонь Клауса аккуратно ложится на ее открытое колено, — Позволь тебе кое-что прояснить, девочка, — девушка уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же сглатывает, когда его рука начинает плавно оглаживать ее кожу. Она не готова признать то, что это до ужаса пугающе и приятно, ведь тело часто реагирует вразрез разуму. Но этот его самодовольный вид, такой, как-будто он прекрасно знает, что она сейчас чувствует и о чем думает – невыносим, — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы допустить, что это возможно, — усмехается он, а рука его двигается все выше, заходя за край юбки. Форбс невольно вздрагивает, когда он мягко проводит ладонью по бедру, с некой смесью интереса и восхищения наблюдая за эмоциями на ее лице.
— Но это так, — ровно отвечает она, хотя это и кажется до стыдного самонадеянным, — Ты уже проверил, что мне не внушили, помнишь? — Усмехаясь, интересуется она, показательно приподнимая раненную руку. Широкие рукава свитера моментально спадают, представляя виду гибрида наклеенный пластырь. Лицо его в моменте озаряется яркой вспышкой непонимания.
— Ты не выпила кровь, — резюмирует он, хмуро оглядывая запечатанную ладонь.
— Я не собираюсь пить чью-то кровь, — пренебрежительно кидает блондинка, ощущая, как на кончике языка вертятся слова: «твою особенно», но вслух она все же решает их не произносить.
Майклсон вспыхивает, как спичка, загораясь алым пламенем гнева и она это сразу же замечает. От такой перемены Ханне становится не по себе, — Думаю, дорогая, думать о брезгливости надо было до того, как опускалась передо мной на колени в баре Нового Орлеана, — совсем невесело улыбается он, — Может, повторим это прямо сейчас, чтобы освежить память? — Весело предлагает первородный, кивая в сторону уборных, — Так, — незатейливо добавляет он, — На всякий случай, — девушка не успевает возмутиться, как глаза ее удивленно округляются – в какой-то момент ей правда кажется, что сейчас он может просто затащить ее в туалет и сделать то, что так «любезно» предлагает. Она выпрямляется, стараясь хоть немного сократить расстояние между ними, что Клауса, кажется, напротив, раззадоривает.
Форбс едва заметно выдыхает, когда слышит рядом спасательный голос, — Нужна помощь? — Она оборачивается к Стефану, отвечая уверенное: «да» вразрез с категоричным: «нет» гибрида, что до сих пор упорно смотрит только на нее, — Не опускайся до этого, Клаус, она явно не хочет с тобой разговаривать.
Майклсон медленно поднимает на Сальваторе сверкающий яростью взгляд, — Советую тебе покинуть стены этого прекрасного заведения, друг, пока я не вырвал тебе селезенку, — прищурившись, легко улыбается он.
Стефан разводит руками, — Устроишь шоу посреди бара? — Спокойно интересуется он.
Первородный резко поднимается со стула, из-за чего тот с неприятном скрипом отодвигается назад. Клаус быстро обходит стол, вставая лицом к лицу к Сальваторе, — Ну так давай выйдем, — четко проговаривает каждое слово он, смотря прямо в глаза Стефана.
Не упуская возможности, блондинка подрывается с места, небрежно скидывая в сумку несколько тетрадок и ручек, что она успела достать. Закинув сумку на плечо, она аккуратно встает за спину Стефана, искренне желая сейчас сравняться с землей, — Так ли ты уверен в том, что это не ее собственный выбор? — Ровно спрашивает Стефан, — Ведь сейчас она стоит за мной, Клаус, потому что ты ее пугаешь, — легко улыбаясь, напоминает он. Ханна невольно ловит взгляд гибрида. Он уже не выглядит как тот, кто готов устроить разбой посреди бара и, вскоре, он как-то странно отводит взгляд, после опуская его вниз. Так, словно это самое неприятно из того, что он слышал за последнее время. Так, словно то, что он пугает ее своими действиями – вовсе не логичное следствие из всего того, что он делал. Когда девушка осторожно бьет Сальваторе по плечу, как-бы говоря: «пошлипожалуйстаотсюдаскорее», они уходят. Вернувшись за стол, Майклсон выпивает остатки янтарной жидкости в стакане, пока взгляд его не приковывает столик в нескольких от него. Хейли. Волчица, что он взялся защищать, договорившись в плату в виде уникальной информации о Катерине. Она, как-будто снисходительно наблюдая за ним, легко улыбается и показательно приподнимает стакан с чем-то темным, как-бы чокаясь. На губах гибрида появляется мнимо-заинтересованная усмешка. Он опускает взгляд на стол, пальцами проводит по гладкой поверхности стакана, постукивая по стеклу. Глаза его цепляются за что-то блестящее где-то справа. Кольцо. Ханна забыла свое кольцо – ох уж чертова привычка этой девочки переодевать украшения с пальца на палец.
