- Один нас казнит, - резюмировал рыжебородый, поднимаясь на ноги опираясь на секиру. – Точно, всех казнит, без жалости и сострадания. Ну так что, Радужный Мост?
Комментарий к Глава 6.
Батальные сцены не мое от слова “совсем”. Но какой Марвел, без членовредительства. Так что, как есть)
========== Глава 7. ==========
Первое, что сделал Тор, едва все они оказались в Обсерватории Хеймдалла, немедленно отослал друзей как можно дальше и приказал в ближайшее время не показываться во дворце. Он с удовольствием отправил бы куда-нибудь и Локи, но спрятать младшего было просто некуда, в конце концов, дворец был его домом. Оставался единственный выход. Игнорируя осуждающий взгляд Стража Моста, царевичи выбрались наружу, под теплое солнце родной земли. Их ждала стража, по всей видимости, обязанная немедленно сопроводить обоих к царю. Но прежде чем стражники приблизились, Тор схватил Локи за руку, притянул к себе и быстро заговорил:
- Делай вид, что ты ранен, и тебя отправят к целителям. Постарайся продержаться там до моего прихода…если у меня будет такая возможность. Если же я не приду, ври отцу, что вылазка в Йотунхейм целиком была моя идея, ты хотел меня остановить, а потом явились остальные и тебе пришлось прикинуться, что принял сторону йотунов, чтобы спасти всех нас. В конце концов, почти так и было. Ребята все видели и подтвердят.
- Тор, он не поверит ни одному моему слову, ведь я же… - начал, было, трикстер. Громовержец сильнее сжал его руку.
- Значит ври так, чтобы поверил. Мне, что, учить тебя? Заткнись и делай, что сказано.
Один действительно страшно разозлился, однако, Тор был уже не тем горячим огрызающимся мальчишкой, который в наказание за своенравность некогда был изгнан в Мидгард. Сейчас он покорно признал свою вину за попытку самостоятельно остановить йотунов, что каким-то образом узнали о тайном портале во дворец Асгарда. Покорно согласился на любое наказание. Выгораживал Локи, который якобы отговаривал его, а потом отправился следом, чтобы не позволить старшему натворить бед, друзей, что пришли на помощь, Хеймдалла, что допустил все это. Тор лишь упомянул, что непременно должен был убить Лафея, ведь тот не собирался отказываться от возможности проникнуть в Асгард. С гибелью повелителя ледяных земель тайна портала ушла в небытие и асгардцы вновь могли спать спокойно. Один, который всерьез собирался наказать сына за самоуправство, лишить его сил и отправить в Мидгард, заметно остыл. Его сын за последние дни сильно изменился, уже то, что Бог Грома, не таясь и ничем не прикрываясь, сознался в содеянном, делало ему честь. Возможно, он действительно повзрослел, стал мудрее. Возможно, теперь он по-настоящему готов был стать царем Асгарда и повелителем девяти миров. Впервые за долгое время Один не знал, что делать. Тор покорно ждал своей участи, не пререкался, не пытался оправдать себя. И Всеотец отступил. Вместо того, чтобы сказать свое последнее слово, он сослался на необходимость посетить Йотунхейм, чтобы понять масштаб учиненных Тором и остальными бед. Оглашение приговора было отложено на следующий день, Громовержцу запретили покидать пределы дворца. Выходя из Золотого Зала, Тор, тихо усмехаясь, думал о том, как же это иронично. В прошлом этот день был днем его коронации. В нынешнем – это день, когда он узнает, какое должен понести наказание.
Посетить Локи сразу же не вышло, с младшим царевичем возились целители. Не получилось и несколькими часами позже, Тору сообщили, что сына навестила царица Фригг. К вечеру же Тор сам был вызван к царице. Печально качая головой, Верховная Богиня своим мягким голосом укоряла Громовержца за безрассудство, говорила, что не готова потерять сразу двух сыновей, просила впредь не совершать опрометчивых поступков. После, крепко обняла и отпустила к себе. Тор, наконец, смог добраться до покоев Локи.
В комнате царил безукоризненный порядок. Видимо, пока царевичи были в Йотунхейме, слуги сделали уборку в разгромленных апартаментах трикстера. Перебинтованный Локи лежал в постели и не особо старательно изображал последнее издыхание. А при виде Тора и вовсе сел, сбрасывая личину страдальца.
- Если тебе интересно, отец поверил в нашу легенду. Он собирается наказывать меня завтра, сегодня же отправился в Йотунхейм, наводить порядок, - поведал Одинсон. – Ты как?
Локи пожал перебинтованными плечами.
- Нормально. Я почти не пострадал, пришлось накинуть несколько иллюзий для целителей. И быстро их убрать, когда пришла ма…царица…
Тор сделал вид, что не услышал этой заминки. Окинув помещение взглядом, обнаружил кресло, в котором тут же расположился. В комнате повисла тишина. Локи не выдержал первым.
- Зачем ты это сделал? – Трикстер не смотрел, а, скорее, заставлял себя не отводить от Громовержца взгляд. – Ты же знал, что я показал йотунам путь в Асгард? Знал, что собираюсь испортить твою коронацию?
- Знал, - согласно кивнул Тор.
Локи нервно передернул плечами.
- Откуда?.. Хотя, не важно. А потом, когда я собирался стравить Йотунхейм и Асгард, я ведь сказал тебе это почти что в лицо.
- Верно.
- Тогда, почему?! – Локи даже немного подался вперед, уже открыто взирая на Тора, словно пытаясь разглядеть ответ. – Я тебе никто. Мы не братья. Почему ты взял вину на себя?!
Тор чуть поморщился, когда Локи без запинки напомнил ему о небратстве, однако, попыток переубедить трикстера не предпринял. Вместо этого он заговорил спокойно и убедительно:
- Потому, что отчасти так и есть. В том, что произошло, и моя вина тоже. Я тебя спровоцировал накануне… И много раз до этого именно я подталкивал тебя к предательству. Ведь не стал бы ты портить коронацию хорошему брату, верно?
Локи ничего не ответил. Лишь сжал пальцы в замок и вновь отвел взгляд.
- Ну вот, видишь, - пожал плечами Громовержец. – Все просто. Герой, сам того не желая, едва не создал злодея. А я ведь не хочу тебе зла. Никогда не хотел, ни в прошлом, ни, тем более, сейчас. Да и ты мне, я это знаю. Просто…характеры у нас такие. Трудные. – И невесело усмехнулся.
- Характеры трудные, - эхом повторил Локи. – Мой трудный характер едва не стал причиной войны.
- Но не стал же. Отец разберется в Йотунхейме. В конце концов, Лафея никто из нас не убивал, он погиб и это случайность. К тому же, он на самом деле замышлял нападение на Асгард, есть свидетели, которые подтвердят просто потому, что все видели и слышали, и нет свидетелей, которые знают, кто подсказал йотунам тропу. Больше ничего тебя волновать не должно.
Трикстер нахмурился, как-то странно посмотрел на Тора.
- А ведь свидетель есть. Ты знаешь правду.
- Ну да, - ответил Тор, не понимая, куда ведет младший. Тот заметно напрягся.
- Так ты для этого меня выгородил? Чтобы…держать на коротком поводке?
Внутренний голос Тора воодушевленно выругался фразами Тони Старка. А ведь все так хорошо складывалось. Однако, упрекать Локи в недоверии смысла не было. Как не было смысла упрекать Тора в том же. Невозможно за несколько часов просто взять и забыть столетия обид и недопонимания.
- Я теперь тебе слова не скажу, верно? Ведь ты можешь передумать и сдать меня в любой момент. А отц…Одину сказать, что прикрыл из жалости, - тем временем развивал пришедшуюся ему по вкусу мысль Локи, буквально на глазах вновь превращаясь в подозрительного, злого мальчишку.
Тор тряхнул головой, поморщился.
- Что ты несешь?
- А разве, это не правда?
- Нет.
Локи замолчал, однако, по лицу трикстера было видно, от мысли он не отказался, просто в данный момент подбирает новые аргументы в ее пользу. Тор решительно не позволил ему снова открыть рот.
- Помолчи и послушай меня. В Йотунхейме я сказал, что невозможно изменить прошлое. Нам остается только создавать будущее. Просто подумай над этим. Подумай, чего ты хочешь в дальнейшем. Я не могу убедить или даже заставить тебя оставить попытки мести, на которую, может быть, ты имеешь некоторое право. В конце концов, я действительно во многом виноват перед тобой. Даже если бы я, вдруг решился угрожать, я же тебя прекрасно знаю, - Тор усмехнулся на презрительное фырканье брата. – Да, я знаю, на что ты можешь быть способен, если прижать тебя к стенке. Но я не буду этого делать и не потому, что опасаюсь последствий. А потому, что у меня просто не было цели получить над тобой власть. Я лишь хочу, чтобы мы попытались наладить отношения, чтобы, наконец, попытались быть братьями.
