Бросив машину прямо у входа, я на всех парах вбежала в дом, спешно осмотрелась по сторонам и, уже поднимаясь вверх по ступенькам, вдруг услышала доносящийся из гостиной глухой шум, заставивший меня вновь спуститься. Проходя вперёд по коридору, я наконец нахожу его сидящим на полу у стены, в полной темноте. Голова Майкла безвольно свисает вниз и он грузно упирается обоими локтями в колени, держа в руках полупустую бутылку «Belvеdеre».

— Господи, Майкл! — подбегая к нему, я бросаюсь на колени, обхватывая его лицо руками в попытке заставить посмотреть на меня.

— Кэм, — выдыхает он едва слышно, и на его лице медленно расползается ленивая, пьянющая улыбка, пока он пытается сфокусировать на мне остекленевший взгляд измученных слезами глаз. — Ты пришла, — усмехнулся он, слегка прикусив губу.

— Ну конечно пришла! — обреченно вздыхаю я, пытаясь придержать его голову и проклиная себя на чём свет стоит, никогда еще мне не приходилось видеть его в настолько ужасном, разобранном состоянии, — то ещё зрелище, надо сказать.

— Присоединишься? — он бодро взмахивает бутылкой, едва не роняя её на пол. — Можем устроить вечеринку прямо здесь, если хочешь.

— Давай-ка, оставь это, — я аккуратно тяну Майкла на себя, забирая из его рук смертоностное оружие и отставляю в сторону, как можно дальше от нас. — Думаю, кому-то на сегодня уже достаточно.

Он неприязненно хмыкает, бросая на меня короткий пренебрежительный взгляд и облокачивается спиной о стену, откидывая голову назад и тяжело дыша. И в этот момент я вдруг замечаю, что во второй ладони он крепко сжимает небольшой пузырёк с таблетками. Меня мгновенно охватывает непередаваемо-острое чувство раздражения. Вырывая пластиковую баночку из рук Майкла, я пробегаюсь по тексту этикетки глазами и перевожу на него гневный взгляд.

— У тебя совсем мозгов нету, что ли? — сдавленно стону я, искренне пытаясь не сорваться на крик, проявив хоть каплю понимания и сочувствия, но, откровенно говоря, я так чертовски зла на него сейчас, что охота схватить за шкирки и хорошенько встряхнуть. — Нельзя, Майкл, мать твою так! Ни в коем случае нельзя мешать такие вещи с алкоголем!

— Я знаю, — тяжело вздыхает он и, упираясь головой о стену, закатывает глаза, жестом умоляя меня не читать ему нотаций, пока я сижу перед ним на коленях, искренне ненавидя себя и пытаюсь сообразить, что мне теперь со всем этим делать. Осознание того, что я по собственной неосторожности довела его до подобного состояния тяжёлым грузом ложится на сердце и я понимаю, что готова на что угодно, лишь бы заставить его почувствовать себя хоть немного лучше сейчас.

— Я принесу тебе стакан воды, — упрятав пузырёк в боковой карман кардигана, я бережно провожу ладонью по его плечу, но едва пытаюсь приподняться с пола, как он тут же ухватывает меня за руку, утягивая обратно.

— Нет! — стонет Майкл абсолютно чужим, так не свойственным ему низким тембром, отчаянно цепляясь за меня руками. — Не уходи. Не оставляй меня, — в его взгляде и голосе так отчетливо уловимы глубоко затаённые страх и мольба, что моё тело буквально прирастает к полу, и я тут же спешу его утешить.

— Родной мой! Я никуда не ухожу. Я только…

— Останься, — шепчет он уже заметно спокойнее. — Просто побудь со мной.

Я примирительно вздыхаю, усаживаясь у самой стены и осторожно увлекаю Майкла за собой, укладывая его голову к себе на колени. Он устраивается рядом, сворачиваясь клубочком у моих ног, и я начинаю мягко укачивать его, размеренно поглаживая по спине.

— Где ты была? — нарушая тишину, осторожно интересуется он.

— У себя в квартире.

— И что ты там делала?

— Смотрела кино, объедалась сладким до инсулиновой комы и спала, — вздыхаю я с тихой усмешкой, неторопливо перебирая кончиками пальцев волнистые прядки его волос, ощущая, как и он невольно усмехается мне в ответ.

— Знаешь, ты ведь можешь заниматься этим и здесь, — Майкл укладывается на спину, переводя на меня мутноватый, но впервые за вечер относительно прямой и спокойный взгляд.

— Иногда просто хочется побыть немного одной, — поджав губы, улыбаюсь я, бережно очерчивая пальцами контур его бровей.

Майкл согласно кивает, глядя на меня сонным, раскрасневшимся взглядом. Затем на мгновение закрывает глаза, и тень усмешки медленно сползает с его губ, сменяясь напряжённым выражением лица.

— Ты не отвечала. Хотела наказать меня за вчерашнее?

— Ну что за вздор? — закатив глаза, качаю головой я. — Если кого и стоило бы наказать за вчерашнее, так это меня.

— В любом случае, у тебя отлично получилось, — Майкл глухо вздыхает, и я замечаю, как по его лицу пробегает болезненная судорога отчаяния. — Я подумал, что ты ушла.

— Эй! — я заключаю его лицо в свои ладони, мягко удерживая и устремляю на него полный искреннего сожаления взгляд. — Я здесь, родной. Никуда я не денусь.

Он накрывает мою ладонь своей, прижимая её к щеке, стремясь вобрать в себя всё тепло и нежность моего прикосновения, навсегда отпечатав на своей коже. Открыв глаза, Майкл всматривается в мои проникновенным взглядом, — взглядом человека, познавшего слишком много разочарований и потерь в своей жизни.

— Ты уйдёшь, — вздыхает он наконец с такой обреченной тоской в голосе, словно это какая-то непреложная, уже давно известная ему истина, которую он мужественно принял, и наконец решился произнести вслух. — Я знаю. Ты, как и все, рано или поздно оставишь меня.

— Не говори глупостей! — восклицаю я, глядя на него неодобрительно-порицающим взглядом.

— Это правда, — Майкл тихо сглатывает и поворачивается на бок, пытаясь скрыть от меня влажноватый отблеск застывших в уголках глаз слёз. — В моей жизни всегда так, стоит мне кого-то полюбить. Сколько бы женщин не любило меня, Камилла, я всегда влюбляюсь лишь в тех, которым не нужен, — на мгновение он задерживает дыхание и его тело заметно напрягается в попытке совладать с острым приступом жалости к саму себе, заставляя меня сжать объятие крепче. — Знаешь, иногда мне кажется, что я проклят.

— Ты не проклят, глупыш! А просто в стельку пьян, — глухо рассмеявшись, покачала головой я. — И ты прекрасно знаешь, как сильно мне нужен.

Майкл лишь тоскливо и недоверчиво хмыкнул в ответ. Уперевшись обеими руками в пол, он приложил заметное усилие, помогая себе подняться и уселся рядом, у стены, молчаливо уставившись на меня изучающим взглядом. Его глубокие и тёмные, невероятно выразительные глаза смотрели на меня с затаённой тревогой.

— Знаешь, меня столько раз предавали, что я просто разучился хоть кому-то верить, — потерев глаза, вздохнул он. — Может, дело в этом? Я сам отталкиваю от себя людей. И я так долго был один, что просто не умею быть с кем-то, — он посмотрел на меня прямым, открытым взглядом. — Кэм, я всё лучшее в своей жизни рушу.

Я тяжело вздохнула и закрыла глаза, раздумывая над его словами.

— Не знаю, заметил ли ты, но я тоже неплохо в этом преуспела, — хмыкнула я в ответ. — Но знаешь, говорят, что минус на минус — даёт плюс. Так, может, вместе нам с тобой всё же суждено что-то построить?

От моих слов взгляд Майкла мгновенно ожил и просиял. Лишь в этих глазах могла так причудливо сочетаться сразу вся житейская мудрость и глубина, и вместе с тем какая-то исключительная детская наивность. Он смотрел на меня с такой надеждой, что внутри всё сжималось от щемящей душу нежности и безграничной любви к этому чуткому и ранимому мальчишке. Придвинувшись ближе, Майкл протянул вперёд ладонь, бережно удержав меня за шею, и прижался губами к моему лбу, оставляя на нём тёплый отеческий поцелуй.

— Прости, что так говорил с тобой вчера, — произнёс он наконец, и в его дрожащем голосе послышалось искреннее раскаяние. — Знаю, я не должен был кричать. Ками, клянусь, я весь день места себе не находил!

— Мой хороший, ты ведь всё правильно сделал, — прижавшись щекой к его плечу, уверила я. — И это ты меня прости. Знаю, ты хотел меня защитить. Просто, понимаешь, я привыкла всегда и во всем полагаться лишь на саму себя. Майк, мне никогда не доводилось жить с кем-то вместе. Любить кого-то. Дай мне немного времени, ладно? Для меня это всё ещё слишком ново.