— Камилла, — покачав головой, выдыхает он, собирая остатки терпения в кулак и, обхватив моё лицо ладонью, тревожно вглядывается в мои глаза долгим и пристальным взглядом.

— Прости, — шепчу я, виновато опуская глаза и нервно покусывая губы. Я и сама была бы непрочь надовать себе по не в меру болтливому рту сейчас. И какого черта на меня нашло?

Его пальцы мягко высвобождают мою искусанную губу и приподнимают вверх подбородок. Майкл вглядывается в мои глаза строгим, вязким как дёготь взглядом, но я почему-то не замечаю в нём и капли осуждения. Нет, там плешется что-то совсем иное… Он смотрит на меня с вызовом и какой-то невероятной, возмутительной силой и властностью. И я в очередной раз убеждаюсь в том, что этот мужчина действительно обладает каким-то поразительным талантом говорить одними лишь глазами, не произнося лишних слов.

— Ты меня с ума сведёшь однажды своими выходками, — неодобрительно качает головой он.

— То есть, еще не свела? — робко пытаюсь пошутить я, и, как ни странно, это срабатывает на отлично, — его губы вновь кривятся в невероятно светлой, озорной улыбке. Пользуясь моментом, я стараюсь увести нас как можно дальше от этого неприятного инцидента. — Майк, — выдыхаю я с улыбкой.

— Мм?

— Ты в курсе, что мы лежим на полу в гостиной?

Он лениво посмеивается, заботливо целуя меня в макушку.

— Да, у нас с тобой явно какие-то нелады с кроватью, — приподнимаясь, он насмешливо морщит нос, постепенно приводя себя в порядок. Майклу каким-то удивительным образом удалось остаться почти полностью одетым. Чего не скажешь обо мне…

Поднимаясь с пола, я голышом шлёпаю в ванную, на скорую руку приводя себя в некое подобие порядка и накидывая лёгкий шёлковый халатик, возвращаюсь к нему. Майкл, к моему удивлению, уже полностью одет и собран, — он сидит у барной стойки, уставившись в экран своего смартфона, и я неосознанно хмурюсь. Такое чувство, что он собрался уходить.

— Ты разве не останешься? — осторожно интересуюсь я.

— Детка, я бы очень хотел! Правда.

В одно мгновение всё внутри меня разом ухает вниз, но я из последних сил стараюсь не подать вида.

— Так в чём же дело? — скрывая негодование за как можно более спокойным тоном, шепчу я. — Мы ведь так долго не виделись. Я надеялась, что ты проведешь со мной эту ночь.

Майкл одаривает меня ласковой, понимающей улыбкой, пока внутри меня всё переворачивается, сжимаясь в тугой узел, и нахлынувшее чувство горькой обиды предательски щиплет глаза.

— Это из-за той глупости, что я сказала, да? — почти всхлипываю я.

— Ну конечно же нет, глупышка! — усмехается он, с нежностью вглядываясь в мои глаза. — Дело в том, что в последнее время я… — Майкл на мгновение запинается, слегка прочищая горло. — Я слишком часто оставляю своих детей, — виновато кривит губы он, пока я замираю на месте, как вкопанная, цепенея под его прямым, ясным взглядом, и отчаянно пытаюсь переварить услышанное.

Он только что сказал… Детей? Своих детей???

— У тебя есть какие-то планы на выходные? — интересуется он абсолютно будничным, невозмутимым тоном. — Если нет, то ты могла бы приехать к нам завтра и провести уикенд.

— Приехать к… к вам? — нервно заикаюсь я, точно умственно отсталая, но увы, ничего поделать с этим не могу, в горле всё пересохло к чёртовой матери.

— Ну да. К нам, домой. Просто, знаешь… — он так очаровательно смущается на мгновение, застенчиво отводя в сторону взгляд. — Завтра мой день рождения, и мне бы очень хотелось… Ну, то есть, ничего особенного. Я просто надеялся провести этот день в кругу самых близких.

Бам! Как обухом по голове! Какой чертовски насыщенный эмоциями день, Камилла. Не успела я очухаться, как следом прилетел очередной мясистый и смачный хук правой. Теперь уж точно — нокаут! Отхватила, нечего сказать… Честно признаться, не могу даже сообразить, которая из новостей перекрывает другую. Сама виновата, дурочка. Я видимо, претендую на звание девушки года… Его день рождения! И как я вообще могла, мать вашу, об этом не знать??? Боже, это же просто сюр какой-то!

Глубоко дыша, я сжимаю виски ладонями, пытаясь отскрести остаки себя от паркета. Дивный вечерочек! Моё состояние стремительно приближается к критической отметке “застрелите меня немедленно”. Я отчаянно пытаюсь натянуть на себя улыбку, но выходит до такой степени лицемерно и скованно, что моё лицо походит скорее на гримасу человека, по неосторожности проглотившего какую-то отвратительную дичь. Дело дрянь. Делать вид, что я была в курсе абсолютно неуместно и, увы… уже как минимум, поздно. Я, должно быть, выгляжу полнейшей идиоткой в его глазах.

— Ма-айк, — смущенно потирая лоб, бормочу я чуть слышно, боясь поднять на него глаза.

Он едва сдерживает издевательские смешки. Я чувствую это каждой клеточкой своего тела! Майкл абсолютно точно всё понял и, поглядывая на меня, безжалостно глумится, откровенно наслаждаясь моим дискомфортом и полнейшей растерянностью.

— Так ты приедешь? — невинно склоняя голову на бок, интересуется он.

— Конечно! — стону я, чуть не рыдая, — Ну конечно приеду, милый!

— Вот и отлично! — подмигивает он, вставая с кресла и, обнимая меня, примирительно чмокает в лоб.

Проводив его до парковки я, проклиная себя на чём свет стоит и склоняя собственное имя всеми доступными человеку способами, поднялась обратно в дом и ощутила вдруг, как пространство после его ухода внезапно опустело, утратив всё тепло. Казалось, даже свет вдруг стал не таким ярким. Моя собственная квартира впервые в жизни показалась мне до такой степени холодной, неуютной и чужой. На меня ни с того ни с сего вдруг обрушилось отвратительное чувство глубочайшего одиночества, отчаяния и тревоги. На душе скребли кошки. Стараясь не думать обо всём этом и отогнать эти мерзкие чувства как можно дальше от себя, я поспешила подняться наверх, улеглась в постель и, выпив пару таблеток снотворного, заставила себя поскорее забыться.

========== 24. Один плюс один — равно пять ==========

В послеполуденное время в “Enzo” — небольшом, но довольно атмосферном итальянском ресторанчике на бульваре Уилшир, как обычно, аншлаг. Это одно из популярнейших мест для ланча у доброй половины финансового дистрикта L.A, и потому помещение под завязку забито клерками и белыми воротничками, живо обсуждающими важнейшие вселенские вопросы, такие как политика, экономика, кокаин и ножки секретарши босса. Но даже среди всего этого балагана наш столик умудряется привлечь к себе всеобщее внимание.

Я делаю шумный и протяжный выдох, слегка покачивая ножкой в воздухе и ритмично постукиваю ноготками по столу, терпеливо ожидая, когда же у Энн наконец пройдёт этот совершенно нездоровый, истерический приступ смеха и она вновь обратит на меня своё внимание.

— Может хватит уже? — шиплю я озлобленно. — Это становится слегка неприличным.

Анна укладывает обе руки на стол и прикрывает рот ладонью, пытаясь хоть немного унять истерику.

— Боже, Кэм… Но это же так смешно! — цедит она сквозь зубы, чуть дыша и вновь сгибается пополам от хохота. — Видела бы ты своё лицо сейчас!

— Обхохочешься! — едкий прищур моих глаз мечет молнии. — Знаешь, я начинаю прилично сомневаться в том, что ты действительно моя подруга.

— Да ладно тебе, уголёк! Ты как с луны свалилась, ей Богу. Я всякой херни знавала, но вся эта ситуация в целом просто шедевральна, согласись же! — она нелепо качает головой, со смехом разводя руки в стороны и я обреченно упираюсь лбом в ладони, понимая что она, конечно же, абсолютно права. — Ладно еще про день рождения забыть. Но ты же знала, что у него есть дети, верно?

Поджав губы и слегка закусив их, я картинно закатываю глаза, отчаянно изображая стенания.

— Боже, и во что я только ввязалась?

— Кэм, ну как вообще можно было дойти до подобной стадии отношений с мужчиной, и даже не заметить такой маленький нюансик, объясни мне? — ухахатывается она. — В конце концов, это же общедоступный факт, Камилла!