– Неужели тебе не интересно побывать на родине предков?

– Интересно. Но, видишь ли, Фолли, я боюсь…

– Боишься? Ты?

– Представь себе, я тоже умею бояться.

– Прости! Я не хотела тебя обидеть. Но, что же такого страшного в том мире, чего нельзя встретить в других мирах?

– Фолли, дело не в этом. Просто я всю жизнь тяготился тем, что я наполовину… козёл!

Фоллиана весело посмотрела на него, но воздержалась от смеха, взяла его лицо руками и проговорила, как можно мягче:

– Мне ты нравишься таким, каков ты есть! Это совершенно неважно, кто ты, э-э, наполовину.

Барбарус засмеялся и нежно притянул её к себе.

– Ты одна такая на белом свете!

Фоллиана сузила глаза, и лицо её стало хитреньким.

– Но ведь ты говорил, что твои, эм-м, козлиные свойства нравились девушкам и до меня? – сказала она, прижимаясь к нему ещё плотнее.

– Их привлекала экзотика! – ответил Барбарус с задумчивой улыбкой. – Так, некоторых любительниц острых ощущений привлекает уродство, которое большинству кажется отвратительным. Догадайся, насколько мне было приятно сознавать подобную «привлекательность»? Видишь ли, Фолли, мне с детства внушалось, что моя козлиная часть, это недостаток, который требуется скрывать. Вот я и скрывал копыта в ботфортах, а рога под шлемом. Хорошо ещё, что рога у меня небольшие, а руки человеческие, а то бы врядли получилось дожить до зрелого возраста.

– Но ведь окружающие всё равно знали об этих твоих особенностях?

– Знали, – вздохнул Барбарус. – Но, одно дело знать, а другое – видеть воочию. «Дурная слава» била по нервам, особенно в детстве и подростковом возрасте, но она же помогла мне в будущем. Репутация «нечистой силы» на службе у Великого инквизитора, заставляла бояться и граждан, и разбойников, и подчинённых. В результате меня слушались беспрекословно, и в девяти случаях из десяти бросали оружие при появлении моего отряда, предпочитая сдаться в плен. С той же целью я имитировал непонятный иностранный акцент и не совсем человеческое поведение. Редко кто осмеливался вступить в схватку со мной и моими людьми! Такой противник был либо чрезвычайно глуп и переоценивал свои силы, либо обладал исключительной доблестью, вызывающей уважение.

– Ты мой непобедимый герой!

– Это так, но однажды твой «непобедимый герой» был побеждён таким противником, которого сперва не воспринял всерьёз.

– Ты про принцессу Анджелику?

– Да, про неё и про её немыслимую команду. Они ухитрились опрокинуть меня аж четыре раза!

– Как это?

– Первый раз был самым непочтенным. Это случилось, когда я впервые увидел ведьму в странной одежде, летающую над городом. С ведьмами, обитающими в горах, у нас было вполне официальное и взаимовыгодное соглашение – они обязались не появляться в пределах города и его окрестностях, а мы не делали в горах карательных рейдов, закрывали глаза на тайные ритуалы, если они не касались людей, и всякое такое. Поэтому я, как капитан стражи, считал своим долгом арестовать нарушительницу. Признаюсь – я проявил несообразительность. Надо было сразу обратить внимание на детали, ясно показывающие необычность ситуации. «Наши» ведьмы летали обнажёнными, а эта девушка была одета и без метлы. Кроме того, она была явно сбита с толку, напугана и дезориентирована. Когда к утру, она засела на колокольне собора, то, похоже, застряла там, не в силах ни улететь, ни спуститься вниз. Увы, я тогда проявил тупоголовое упрямство. То, что на самом деле было растерянностью, я принял за злой умысел и действовал с помощью устрашения там, где всего можно было добиться, ну, лаской, что ли? Мне надо было очистить площадь от зевак, уговорить девушку не двигаться, вызвать верхолазов, организовать доставку длинных лестниц и всё в таком же духе. Вместо этого я угрожал, запугивал и даже приказал своим людям стрелять. Не на поражение, а для острастки, так-как думал, что это отрезвляюще подействует на «обнаглевшую ведьму». А тут ещё появились добровольные помощники из тех, что любят добить того, кого уже бьют и утопить того, кто уже тонет. Они забрались на крышу соседнего дома и обстреляли принцессу из охотничьих луков, решив, что раз она ведьма, то в неё можно стрелять.

– А принцесса Анджелика действительно ведьма?

– Моя матушка говорила, что – да. Только она необученная, непосвящённая ведьма. Ведьма по природе! Но обладает при этом такой огромной силой, какая сопоставима с мощью самой королевы ведьм. Кстати, она какая-то пра-пра-правнучка этой королевы.

– Ничего себе!

– Да, но тогда никто об этом не знал, в том числе и она сама. Эх, мне бы надо было тогда согнать тех дураков с крыши! Ведьма принцесса или нет, но тогда её спасло только то, что ретивые мещанчики совершенно не умели стрелять. Но тут события повернулись совершенно неожиданным образом, потому что к ней на помощь прилетел дракон!

– Представляю, как там все перепугались!

– Это верно. А я перепугался, едва не больше всех, так-как подумал, что он сейчас начнёт громить город! И он действительно кое-что сделал.

– Что именно?

– Нагадил нам на головы, после того, как я приказал дать по нему залп из арбалетов. Уделал всю площадь! Это потом я понял, что с нами поступили гуманно. Если бы тогда принцесса приказала своему другу напасть, он оставил бы от моего отряда, от меня самого и от всей толпы, лишь кучки пепла, которые пришлось бы собирать веником на совок. А так, будущий мистер Драговски, выразил нам своё глубочайшее презрение, забрал подружку и «сделал крылья» в сторону гор.

– Надо же! А ведь я долгое время думала, что это метафора, когда слышала, как его называют драконом.

– Нет, это его истинная сущность. В общем, тогда я получил от них в первый раз и страшно обозлился при этом, а потому, когда удалось, благодаря фискальному доносу, арестовать эту пару в городе, вёл себя грубо и жестоко. Тогда и падре Микаэль попал под раздачу, хоть и был виновен лишь в том, что провёл обряд крещения над тем, кто захотел принять христианство. Правда, этот кто-то, по-сути, был не человеком, хоть и выглядел к тому времени, как человек. Но у меня был приказ Великого инквизитора, и я его достойно выполнил. И получил тогда ещё раз, только уже по-настоящему! Едва не погиб, а многие стражники и почти все судейские отдали Богу душу. Сам Великий Инквизитор попал в плен.

– Это снова сделал дракон Драговски?

– Это сделали они вместе – он и его принцесса. Дело в том, что когда их арестовывали, то они боялись один за другого, справедливо полагая, что сопротивление одного нанесёт другому вред. Когда же их вывели на суд и показали друг другу, то результат работы инквизиторских вертухаев, взбеленил сначала дракона в человеческом теле, и он пошёл молотить направо и налево всех подряд. А когда на него набросились, очнулась принцесса, которая, оказывается в драке может быть пострашнее своего дружка! Короче говоря, они тогда набили кучу народа, разнесли собор, прихватили с собой падре Микаэля и Великого Инквизитора, и удрали, вылетев сквозь выбитый витраж. Так меня побили вторично.

– А в третий раз?

– Это случилось через несколько месяцев. Я горел желанием отомстить, а ещё хотел вернуть Великого Инквизитора, без которого в городе начались беспорядки. Долго я искал их логово, а нашёл с помощью ведьм, с которыми у принцессы Анджелики вышла война. Тогда сотни ведьм были уничтожены.

– Что же это за смертоносная принцесса такая?

– Ты помнишь рассказ хозяина замка? Загадка этой принцессы, есть тайна для неё самой. Но тогда я всё ещё думал, что имею дело с обычной, хоть и очень сильной ведьмой. Если бы я сам не был сыном ведьмы, врядли мне бы удалось добиться хоть чего-нибудь. Но я пришёл и встал на пороге их пещеры с оружием в руках. И опоздал! Великий Инквизитор был уже выброшен в другой мир, а принцесса вместе со своим консортом собрались куда-то отправиться с помощью магии. У меня был ещё шанс достать их мушкетной пулей, но между ними и мной встал падре Микаэль с мечом и крестом в руках.