— Ты кто? — толкнула ее в бок соседка.

— Биохимик.

— Так это я тебе буду убирать.

— Что мне убирать?

— А я откуда знаю. Мне сказали: убирать, готовить, стирать. Тебя как звать?

— Анна Сергеевна. Можно, Анна, только на «вы», пожалуйста.

— А я Ксюха.

— Будем знакомы, — опустила Анна непременное «очень приятно».

— Ты первый раз на делянку?

— Мы договорились, на «вы». Хорошо? Почему на делянку?

— Не знаю. Мне сказали: убирать, стирать готовить. А куда, мне вообще по фигу. За такие бабки хоть на Северный полюс. Даже комнату отдельную обещали.

— Вы приезжая? — Анна решила поддержать разговор.

— Неа. Местная. Я в гастрономе работала подсобницей. Уволилась. Два через два с восьми утра до десяти вечера. Восемь тысяч. Еще и сумку каждый раз проверяют, как с работы идешь. Я их послала. У меня подруга в Москве устроилась, к себе звала. Только боязно. Катька мутная. А тут соседка говорит: уборщицей пойдешь? Я как узнала, сколько платят, сразу согласилась.

Ну вот, а в народе молва ходит, будто в «Нутридан» даже чернорабочих по конкурсу набирают.

Пятеро мужчин между тем расположились возле штабеля мешков, выставили на пол засаленный рюкзак и уже раздавали карты. Четверо собирались играть. Пятый достал из такой же засаленной сумки бутылку и два стакана. Но не успел он открутить пробку, рядом образовался парень в форменной куртке, без слов отобрал бутылку и унес. Компания дружно взревела. На рев вышел командир и велел им выметаться с вещичками.

— Вы никуда не летите.

— Да это че, начальник? Не по понятиям.

— Кто тут про понятия говорит? Ты? Вас предупреждали? Подписку давали? Выметайтесь.

Один тощий лысоватый вскочил, намереваясь и дальше отстаивать собственные права. Его сосед, помассивнее сложением, дернул мужика за куртку, усаживая обратно.

— Все, начальник, молчим. Просим прощения, не повторится.

Бузотер вякнул было, но вбок ему уперся кулак соседа. Карты начали раздавать поновой, теперь уже на всех.

Ане стало не по себе. Ей что, придется жить рядом с этими людьми? Пока за ними бдит вертолетная команда, они будут сидеть смирно и копить злобу, за то уже на месте отыграются на ней, как на главной представительнице фирмы, по полной программе. Вдруг придется жить с ними в одном доме? А что если водной комнате?

Ну вот, как всегда напридумывала себе страхов на ровном месте. Если даже уборщице обещали отдельное жилье…

Обещать, еще не значит дать!

Ксюха достала из объемистой сумки полиэтиленовый пакет, развязала и вытащила бутерброд.

— Хочешь?

Анна промолчала. Беспардонная девица должна бы уже усвоить, как к ней следует обращаться.

— Хотите? — поправилась Ксюха. — Вы только не обижайтесь.

— Спасибо, я позавтракала, — отозвалась Анна и улыбнулась.

Сквозь густой макияж у соседки проступало почти детское личико.

Уже через полчаса полета грохотом забило уши, а вибрацией все остальные чувства. Ксюха рядом что-то пыталась кричать, размахивала руками. Она, кажется, пришла в восторг от полета. Работяги резались в карты, как ни в чем не бывало, одна Анна тихонько сходила с ума. В иллюминаторе сначала тянулись обработанные поля, потом поля вперемешку с перелесками, потом сплошной лес. Среди верхушек, покрытых пуховой весенней листвой стали попадаться черные пятна хвойных. Проплыл где-то сбоку жилой массив. Если это Василихино, осталось совсем немного. Но вертолет все летел и летел.

Анна поняла, что еще чуть-чуть и потеряет сознание. Но тут из-за ящиков выбрался член команды и что-то объявил. По тому, как свернули игру работяги, стало понятно — садимся.

Пока обратно вытаскивали мешки и ящики, Анна медленно приходила в себя. Она выбралась из вертолета последней.

Винтокрылая машина приземлилась на площадку, покрытую бетонными плитами, к которой примыкала стена из колючей проволоки, причем с изысками, каковые используют при ограждении тюрем. На столбах через каждые двадцать метров вращались видеокамеры. Проволочное ограждение тянулось в обе стороны, на сколько хватало глаз. С другой стороны площадки стояло длинное административного вида строение. В колючем ограждении имелись раскрытые на данный момент ворота, по ту сторону которых, дожидался автобус. Вертолетчики и принимающая сторона, все в одинаковой униформе, таскали груз.

— Вы Анна Сергеевна?

В голове еще гудело. Аня не сразу сообразила, что от нее хотят.

— А?

— Биохимик вы?

— Я, простите.

— Ваши вещи уже в машине. Проходите и садитесь на передние сиденья. Девушка тоже. Ограждения не касайтесь. Периметр под напряжением.

— Дорошенко!

От официозного барака к ним бежал мужичок, часто перебирая короткими ногами. Командир вертолета неприязненно поморщился.

— Правил не заешь?

— Прорыв.

— Где?!

— На семнадцатом километре. Когда ворота открывали, пришлось отключать периметр, лоси повалили забор, будто специально караулили.

— Сколько их?

— Голов пять. Там камера…

— Заткнись! Команда, на взлет!

Люди споро попрыгали в машину. Клацнула, закрываясь дверь. Квадратный мужичок поторопил Анну:

— Ну, че встали? Давайте, быстро, иначе волной на ограждение кинет. Бегом!

Анна даже представить себе не могла, что поток воздуха легко может поднять человека над землей. Они успели заскочить в автобус, машину качнуло и даже подвинуло. Двигатель уже работал. Как только закрылись двери, автобус рванул по грунтовке в сторону леса. Рядом тряслась Ксюха. Работяги притихли.

Куда они попали? Это что, концлагерь? Происходящее пока никак не связывалось с представлениями о подсобном хозяйстве. Они тут собрались внедрять запрещенные технологии, для того и огородились не хуже атомной станции? Меньше всего Анне хотелось увязнуть в чем-нибудь криминальном. Но главное — отсюда невозможно выбраться по собственной воле. Вдруг что-нибудь случится с родителями? Ей ведь даже не сообщат. Ее предупредили, что спутниковая связь тут не берет.

— Разворачивайтесь!

Анна вцепилась в плечо водителя. Тот дернулся, сбавил скорость.

— Разворачивайтесь. Я дальше не поеду.

— Не положено, — сообщил тот ровным голосом.

И опять газанул. Автобус взбирался на пригорок.

Село раскинулось в ложбине на краю озера. Вода поигрывала слепящими бликами. За деревьями вдалеке сияло еще одно озеро поменьше, а дальше — сплошной лес.

Вид самых обыкновенных деревенских домов несколько успокоил. Ну, с чего завелась-то? За пятнадцать лет ни с кем из родственников ничего не случилось, за четыре ближайших месяца, будем надеяться, тоже ничего не произойдет. Проехали они от силы километров десять, при необходимости можно и пешочком. Наземные службы должны находится там неотлучно. У них точно есть связь.

Она так себя уговаривала, пока автобус катил вниз, а когда затормозил у деревенского магазина, уже полностью успокоилась. Работяг подняли, таскать продукты. Анна, а за ней и Ксюха выбрались осмотреться.

Магазинчик оказался совсем маленький. Внутри на полках вперемешку лежали крупы, конфеты и консервы. Вкусно пахло свежим хлебом, но на полках его не оказалось. Наверное, закончился. Придется вставать пораньше и приходить к открытию.

У магазина начал собираться народ. Аня вспомнила, как в детстве бегали в хрюкинское сельпо за конфетами, и несли их потом домой в газетных фунтиках. Надо будет договориться с кем-нибудь и брать молоко.

Захотелось молока со свежим хлебом. Ближе всех стоял дедуня в меховой жилетке, покрытой когда-то веселенькой шотландкой. Цвета от времени поблекли и затерлись. Интересно, к какому клану принадлежит сей абориген, — хихикнула про себя Анна.

Рядом с дедом вертелась девочка лет пяти, она исподлобья понаблюдала за разгрузкой, по очереди осмотрела Ксюху и Анну и вдруг радостно улыбнулась, будто встретила знакомое лицо. Анна даже обернулась, посмотреть, кому так обрадовалась девочка. Все были заняты делом.

Девочка откачнулась от деда.