Мы прошли два квартала и вышли на центральный перекрёсток, причём за это небольшое расстояние Майкл успел два раза мимолётно поздороваться с прохожими — сначала это была мамочка с двойной коляской, а потом какой-то мужик с козлиной бородкой — и остановиться рядом с домом старушки, которая возилась в саду: сметала с дорожки снег метлой, собирала его с ведро и перекидывала за забор к соседям. Мерзкая, однако, бабулька. Они так долго разговаривали и заговорщицки посмеивались, что я уже начал волноваться: чем дольше Майкл вот так стоит, тем выше шанс, что он меня заметит, а мне даже спрятаться здесь негде, только если за этим хиленьким больным деревом. Но вскоре они наконец попрощались, и Майкл пошёл дальше.

Теперь мы шли по центральной улице. Тут я решил сократить дистанцию, потому что и так людей много, в толпе затеряться несложно, и Майкла из виду не потеряю. Стоит ли говорить, что и здесь он останавливался и с кем-то разговаривал? Пожал руку одному, подошёл поболтал с группой других, дал денег какому-то попрошайке — благодетель несчастный, на кого он вообще деньги тратит?! — потом постоял рядом с школьниками около витрины с трюковыми самокатами и велосипедами, с ними что-то там разглядывал, перешёл дорогу, шёл-шёл — остановился, оглянулся, окликнул пару девушек, что-то спросил, они ему указали куда-то в сторону. Заблудился, видимо. Пошёл обратно, снова перешёл дорогу и побрёл вдоль магазинов.

Уже почти час прошёл, но я так ничего необычного и не увидел, зато, кажется, начал догадываться, почему Майкл так долго пропадает — пока он с половиной Нью-Йорка поболтает, конечно куча времени пройдёт!

Совсем скоро Майкл подошёл к торговому центру — мы с ним туда часто ходили вместе за покупками, — и я расстроился: вот и всё, на этом слежка закончилась, а мне нужно спешить домой, чтобы Майкл не узнал, что я за ним следил. Но тут Майкл замер рядом у входа в магазин. Достал из кармана телефон, мгновенно помрачнел и нехотя поднёс его к уху. Звонок Майкла явно не обрадовал: он быстро бросил трубку, раздражённо запихнул его в карман куртки и стремительно пошёл в сторону Проспект-парка.

Я вслед за ним. Назревало что-то интересное.

По пути в парк Майкл не останавливался и ни с кем не разговаривал. Зашёл через главный вход, побрёл вдоль аллеи. Кто звонил и заставил идти Майкла в парка, а не в магазин? И почему он такой хмурый? В глубине души я был уверен, что скоро узнаю ответ.

В конце аллеи, по которой шёл Майкл, стояла небольшая беседка — без сомнений он шёл именно к ней. У него там с кем-то встреча?

Меня охватила паника и ещё какое-то непонятное чувство, когда я увидел её. Мию Кобб. Она смиренно стояла под козырьком беседки, как обычно, прижимая сумку к груди, и молчаливо дожидалась, когда Майкл подойдёт к ней. Я спрятался за широким деревом, искренно надеясь, что она меня не заметила.

Они начали о чём-то разговаривать. Мне не было слышно их слов, но даже издалека по жестам и мимике я понимал, что разговор у них был тяжёлый и явно не самый приятный: Мия смотрела на Майкла так, будто вот-вот набросится на него и выколет ему глаза, если он шелохнётся. И Майкл не двигался. Он явно злился на Мию, но не смел ей ничего сделать — она словно была выше него, хотя и смотрела снизу вверх.

О чём они разговаривали? И почему они вообще встретились, хотя сказали, что не были до этого знакомы? Это была ложь? Я снова вспомнил их первую встречу: оба с первого взгляда враждебно смотрели друг на друга. Значит, они всё-таки знакомы.

Разговор у Майкла и Мии был короткий — они тут же разошлись, и мне пришлось нехило постараться, чтобы ни один из них меня не заметил. Проводив Мию взглядом, я снова пошёл за Майклом.

Так и знал, что он что-то от меня скрывал.

На обратном пути Майкл направился к магазину, в который так и не успел зайти — я на всякий случай пошёл вместе с ним, — и занялся тем, что мне сказал: выбирал продукты для пиццы и складывал их в тележку. Совсем скоро он закончит и пойдёт домой.

Я решил поскорей вернуться на диван и включить телевизор.

***

Я проснулся из-за Артура, который нервно тряс меня за плечи и чуть ли не кричал на весь дом. Он выглядел напуганным.

Чёрт, я что, вырубился? Голова раскалывалась, и рука затекла… как же паршиво. За окном уже глубокая ночь. И какого чёрта здесь делал Артур?

Он уже почти успокоился, но всё равно был сильно взволнован. Я слушал его урывками и не улавливал, что за бред он несёт: он ломился ко мне в дом, хотел выбить дверь, потом нашёл какой-то сломанный ключ и пытался его откуда-то вытащить, даже кровь под ногтем показал — это он, видите ли, поранился, когда неудачно подцепил ключ.

— Я уже испугался, что ты умер! — закончил он свой рассказ.

Круто. И что дальше? Я смотрел на растерянного Артура, на диван, на грязные тарелки на журнальном столике, на выключенный телевизор и тёмный коридор и не понимал, что он от меня хочет. Я помнил, как Майкл приготовил пиццу, мы сидели и ели её перед телеком… а потом я вообще ничего не помню. Дерьмо… Что здесь произошло? И где Майкл? Он опять куда-то смылся?

— А что ты здесь делаешь? — спросил я Артура.

Он сначала впал в ступор, растерянно уставился на меня, но скоро изменился в лице — помрачнел, рассерженно посмотрел на меня исподлобья и процедил сквозь зубы:

— Где Джесс?

— Что?

— Я повторяю ещё раз, — не отступал Артур, — где Джесс?

— Да откуда мне знать? Это ты рядом с ней всё время вертишься, а не я.

— Не притворяйся идиотом! — выкрикнул Артур и яростно пнул диванный столик. Нож звонко брякнул по пустой тарелке. — Ты всё прекрасно знаешь.

— Да с чего бы? — защищался я. — Откуда я должен знать, где твоя Барби?

Артур молча смотрел на меня испепеляющим взглядом и крепко сжимал губы. Достал из кармана куртки что-то чёрное и бросил мне на колени.

— На, полюбуйся.

Конверт. От одного взгляда на него мне стало плохо. Такой же чёрный конверт пришёл мне сегодня утром.

— Чего уставился? — с хрипом шипел Артур. — Открывай.

Внутри конверта был листок с письмом.

Артур Уилсон, тебе же дорога эта девушка, Джессика Харрис, да? Тогда спроси у своего друга Тома, где она. Он точно знает.

— С ней что-то случилось? — спросил я, обеспокоенно посмотрев на Артура.

— Она вчера не вернулась домой. Не отвечала на звонки и ни с кем не связывалась. Весь день её никто не видел и не знает, где она может быть, — как можно спокойней говорил Артур, но его голос всё равно дрожал. — А теперь и это письмо…

— А давно ты его получил?

— Максимум пару часов назад. Мне настырно звонили в дверь, а когда я открыл, на пороге лежал этот чёртов конверт.

— Значит, ты не знаешь, кто его тебе подкинул?

— Да какая в этом разница?! — нервно воскликну Артур. — Где Джесс?

Когда я сказал, что получил похожее письмо и выкинул его в мусорное ведро на кухне, Артур тут же сорвался туда и вывалил весь мусор на пол и начал в нём рыться. Пока он разгребал пустые упаковки и остатки еды голыми руками, я заметил знакомую баночку из-под снотворного. Причём пустую. Какого чёрта? Я точно её не выкидывал, да и не пользовался ею давно, потому что снотворное мне больше ни к чему… Тогда какого чёрта она здесь делает?

Артур нашёл конверт. Смятый и отчего-то мокрый с одного края. Какая мерзость! Я бы ни за что его не коснулся, но Артур взял его в руки, аккуратно расправил и как можно осторожнее вытащил из него лист. Бумага внутри слегка размокла и покрылась в одном углу разводом, но напечатанная надпить по-прежнему была хорошо видна.

Приходи один, иначе твоей подружке конец.

Артур выудил из кармана телефон, открыл карту и вбил адрес с листка. Это оказался отель в Браунсвилле. В Браунсвилле! Хотя удивляться здесь нечему: письма с угрозами не могут не назначать встреч в одном из самых опасных гетто{?}[часть города, в которой проживают люди с низким уровнем дохода, часто безработные, выживающие за счет государственных пособий; там царит преступность, наркомания и нищета, поэтому такие неблагополучные районы стараются обходить стороной