- Ты что там делаешь? – демонхост в обтягивающем черном платье взлетела над его плечом, - Положи это на место!

От неожиданности Тазар уронил предмет обратно в коробку. Так же внезапно стало больно, и он ощутил знакомый псионический холод, растекающийся под броней и ползущий по мышцам. Он выругался сквозь сцепленные зубы.

- Значит, пока я там руковожу твоими рабами, - Ксарта вытащила вибрирующий красный член из коробки и выключила его, - ты здесь роешься в моих вещах, да?! Рассказывай, что ты здесь делал? Нюхал мои трусы и лысого гонял?

- Да не было здесь никого лысого, я один сюда приходил! – Тазар понял, что его мысли уже прочитаны, но до него не совсем дошло, причем здесь какой-то лысый, откуда его надо было гнать, и какой смысл в нюхании чужих трусов.

Ксарта засмеялась и отпустила его. Мышцы разом расслабились, и он едва устоял на ногах. Под кожей осталось ощущение легкого покалывания. Сначала Тазар не понял, над чем она смеется, но эйдетическая память услужливо подбросила воспоминание, в котором черви говорили «погонять лысого» вместо «уединиться и расслабиться», или как-то так. И эта фраза не относилась ни к какому конкретному лысому человеку. Судя по заливистому смеху Ксарты, Беспощадный выставил себя не только извращенцем, нюхающим трусы, а еще и полным идиотом.

- Ксарта… а зачем тебе эти штуки? Что это вообще такое? – он сначала спросил, а уже потом подумал о том, что спросил об этом зря.

Она замолчала, а затем снова засмеялась. Но смех этот был невеселым и каким-то горьким.

- Этими штуками одинокие и некрасивые женщины заменяют себе мужчину.

Тазар несколько раз непонимающе моргнул. Ксарта была ошеломительно красива, особенно в этом платье. Даже если опустить тот факт, что она выглядела подростком. Да и одинокой ее назвать было сложно. Вокруг нее постоянно кто-то крутился: не братья, так рабы. А не рабы, так брат Гвилар начал часто приходить пообщаться, что раздражало Беспощадного.

- Ты разве некрасивая и одинокая?

- Видишь ли, господин, - она подбросила на ладошке резиновый член, - в этой галактике очень мало желающих добровольно заняться сексом с демонхостом. Практически нету. Да, в этом отношении я одинока. Вот и заменяю, чем могу. Отдай сюда, эти игрушки очень дорогие.

Ксарта выхватила у своего хозяина коробку, спрятала «игрушку» внутрь, захлопнула крышку и прижала ее к себе.

- А как же… - начал он.

«А как же я?!» - взвизгнуло уязвленное самолюбие Тазара, - «Я здесь на кой?!»

Захотелось прямо сейчас отобрать у Ксарты эту проклятую коробку и донести ровно до плазменного реактора, чтобы выкинуть в него. А потом взять Ксарту под мышку, отнести в спальню, и показать ей, что он – Тазар – лучше всяких стрёмных резиновых игрушек. Но ренегат вовремя взял себя в руки.

- А как же… твой друг Гвилар?

От взгляда, которым наградила Беспощадного Ксарта, должно было скисать молоко, ржаветь доспехи, а некрупная боевая техника – разваливаться на ходу.

- Нет, он тоже как мужчина на меня не претендует, - она отправила ящик обратно в шкаф, - когда-то давно, когда мы только познакомились, я пыталась его соблазнить… но ничего не получилось.

- Почему? – Тазар внутренне с облегчением выдохнул, но внешне старался не подавать виду.

- Как правильно догадался Мэдлор, Гвилар сбежал из ордена Черных Храмовников. Можно покинуть орден, но орденское воспитание голову не покинет, как ни старайся. Секса он не хочет ни со мной, ни с кем-то другим. И… у него был неприятный опыт общения с демонами Слаанеш. С моим старшим братом, которого Гвилар вполне успешно упокоил навсегда. У него даже шутки о том, что у нас с ним что-то могло бы быть, вызывают оторопь, - она со вздохом устроилась на кровати рядом с кучей вещей, - помню, обняла его сзади за шею, и сказала на ушко: «Гвиларушка, давай потрахаемся». Пошутить решила. А он кинул меня через всю гостиную, и вышел из нее вместе с дверью. Андроидас полчаса уговаривал его разбаррикадировать двери туалета и выйти оттуда. Максимилиан потом долго ругался за выбитую дверь и сломанный пополам диван, на который я приземлилась…

Наблюдать грустнеющую на глазах Ксарту было выше его сил. Надо было хоть как-то ее развеселить, но как сделать это прямо сейчас, Тазар даже не представлял. Взгляд зацепился за хвост, выглядывающий в короткий разрез на спине платья, и внутри мгновенно стало тепло.

- Ты очень красивая в этом платье, - сказал он первое, что пришло в голову, - а еще к нему хорошо подойдут железный ошейник и кандалы.

Ксарта ни капли не повеселела, а наоборот – разозлилась:

- Ты хочешь еще и кандалы на меня надеть? Зачем?!

- Мои деловые партнеры испугаются свободно гуляющего по кораблю без ошейника демонхоста, - неохотно признался Тазар, - я как раз хотел с тобой об этом поговорить.

- Не буду я надевать никаких ошейников, - она сложила руки на груди.

- Пожалуйста, надень. Не вызывай на меня негодование Гракса. Если он тебя испугается, то без раздумий испарит меня на месте, с когтями, сабатонами и ранцем!

Сейчас страшный и безжалостный лидер ренегатов выглядел и вел себя как хулиганистый подросток, боящийся наказания от мамки и умоляющий не рассказывать ей, как он накурился на задворках своей схолы в компании старшеклассников. Такая резкая смена поведения была подозрительной. Ксарта смотрела ему в глаза и не знала, жалеть его или смеяться над ним. А потом подумала: а ведь он попросил «пожалуйста». Не «бегом», не «сейчас же» и тем более не «я сказал», как он обычно общался со всеми вокруг: от рабов до братьев. Демонхосту даже показалось, что в его энергетическом фоне что-то неуловимо изменилось. Тазар, который стоит сейчас перед ней, и Тазар, который держит в страхе всю свою банду вместе с еретехами и колдуном – два разных Тазара.

Ксарта всерьез засомневалась. В разных старых книгах, изданных только для инквизиции, писали, что в восьмой легион сотни лет целенаправленно отбирали психически ущербных детей из бандитской среды. Из-за этого он выродился в толпу маньяков, шизофреников и параноиков, злых и иррационально жестоких. Однако о склонности к раздвоению личности там ни слова не говорилось.

- Скажешь ему, что верность держит крепче любых оков, - Ксарта улыбнулась уголком рта, - а я не буду ни на кого кидаться первая. Вот тебе мое честное слово. И больше не бери ничего отсюда без моего разрешения.

Она ожидала, что сейчас Тазар закричит, что это все теперь его собственность, и своих вещей у Ксарты больше нет. Она провоцировала его на это.

- Я взял поэзию. И эту… черную, с картинками, - судя по легкому румянцу, появившемуся на щеках босса, черной книжкой с картинками оказалась «Офидианская эротическая гравюра», - мне понравилось.

- И еще, господин, - она снова взлетела на уровень его лица, и от взгляда ее пурпурных глаз внутри что-то перевернулось, - если я надену ошейник, Гракс точно решит, что я – твоя вещь, и меня можно у тебя купить. Ты же не хочешь меня продавать?

…

Гвилар и Векс стояли в конце строя – как можно дальше от стыковочного шлюза, нервничающего Тазара и напуганных еретехов. По случаю приезда партнеров командир достал откуда-то из дальней кладовки табард, сшитый из кусков человеческой кожи, какие-то ритуальные погремушки из ребер и вязанку черепов. Он напялил все это поверх брони, от чего имел слабый трупный запашок и пребывал в настроении еще более отвратительном, чем обычно.

- Смотри, Велма в белом, - по закрытому вокс-каналу сказал Вексариил, - Тазар таки грохнул Игнациуса. А еще он выпустил сюда колдуна.

Мэдлор в парадном розовом плаще с меховой оторочкой стоял неподалеку от капитанов с таким видом, будто сам не мог сообразить, что он здесь делает. Тазар разрешил ему взять с собой меч – длинный тонкий клинок, зазубренный у основания, с витой золоченой гардой и крупным сапфиром в яблоке.

- Ну, я бы тоже перестраховался, учитывая, что говорилось на собрании, - ответил черный брат.

Диафрагма стыковочного шлюза наконец-то открылась, и в ней появились гости. Шорох доспехов и звон снаряжения был слышен еще до того, как они возникли в поле зрения братьев.