Спускаться на пол зала как-то сразу расхотелось. А, подумав, я решил не сидеть на месте, а сползать по трубам так далеко, как будет возможно. В конце-концов находиться наверху явно было безопасно.
Аккуратно пристроив свои вещи на одной из труб я осторожно пополз вперёд, взяв с собой только кинжал и моток верёвки. Поначалу ползти было тяжело, так как каждые несколько метров приходилось протискиваться мимо стальных балок, которыми трубы крепились к потолку. Но постепенно я приноровился.
Несколько раз я незамеченным проползал мимо сидящих в коридоре монстров. А разок даже стал свидетелем картины, когда пара монстров методично вылизывала пол коридора. Что ж — теперь я знал, почему здесь нет на полу пыли. На трубах по которым я полз, кстати, пыли было более чем достаточно.
Коридор часто поворачивал, пересекался другими коридорами и несколько раз разветвлялся. Иногда из смежных коридоров тоже выходили трубы, присоединяясь к тем, по которым полз я. Каждый раз при этом трубы подо мной прибавляли в диаметре. От труб, по которым я полз, периодически небольшие трубки отходили к каменным ящикам, висящим на стенах. Из ящиков постоянно сыпалась светящаяся пыль, постепенно тающая в воздухе и наделяющая его сероватым свечением.
В конце-концов я попал в огромную залу с расположенными в ней несколькими крупными каменными строениями. Вместо окон или дверей в каждом из них было по две дыры в противоположных стенах, закрытых каменными плитами. В крыши строений входили трубы, отходящие от тех, по которым полз я.
В зале обитал с десяток бездушных и лежало несколько истёрзанных трупов. По всей видимости это были те самые бедолаги, что входили в отряд старателей и попали в засаду.
На моих глазах пара бездушных подняла один из трупов и, тяжело ступая, поднесла его к ближайшему строению. Плита, закрывающая дыру в стене поднялась и бездушные втолкнули труп внутрь, после чего плита опустилась обратно. Затем бездушные подошли к противоположной стене и замерли в ожидании. Вскоре закрывающая его плита отошла в сторону и оттуда выпало тело. От некогда покрывающих его ужасных ран не осталось и следа, однако, оно по-прежнему не подавало признаков жизни. Бездушные подняли его и подтащили к следующему строению. Вновь поднялась одна из плит куда впихнули тело. Выпав с другой стороны строения оно уже напоминало не столько покойника, сколько находящегося без сознания человека — исчезло окоченение, а само тело вяло шевелилось в руках тащивших его бездушных. После третьего строения, из тела получился очередной бездушный с сияющим во лбу камнем. Едва покинув строение он поднялся и деловито утопал прочь из залы. А те, кто его нёс пошли за следующим покойником.
Присмотревшись к остальным обитателям зала, я понял, что большая часть из них занята делом. Часть приносила откуда-то свежие трупы, часть избавляла их от личных вещей, оружия и пришедших в негодность доспехов (видимо монстры и бездушные, нападая на противника, даже не пытались сохранить целыми его броню). Часть деловито сортировала добытые трофеи. Часть выносила мусор… Среди всего этого основали монстры и слизывали с пола оставшиеся от ушедих в обработку тел следы крови. Среди бездушных я заметил и несколько женщин. Они явно были из рядов старателей и не стеснялись пользоваться добытыми в руинах артефактами. Отчего отличались прекрасными гибкими фигурами с выдающимися формами, а многие ещё и обувью на высоком каблуке. К тому же, из-за некогда одетых под броню, а теперь изорванных одежд, все они были эротично полуобнажены и вовсю щеголяли своими едва скрытыми прелестями. Почему-то даже походка их отличалась от бездушных мужского пола и каждая из них передвигалась призывно покачивая бёдрами.
Во мне вновь всколыхнолось желание. Тем более что, на этот раз, противник казался куда менее серьёзен и можно было рискнуть…
Добравшись до места, где труба проходит над одним из строений, я привязал к ней верёвку и аккуратно спустился на плоскую каменную крышу. От крыши до пола было около трёх метров, так что бездушные вряд ли были способны сюда забраться. А монстров около этого строения не было, да и не факт, что они способны лазать по стенам.
Выбранная мной жертва перебирала оружие неподалёку от моего укрытия. Она была высокой, со спортивной фигурой, обладала среднего размера грудью и коротко стрижеными светлыми волосами. Личико её, не смотря на отсутствующие выражение, было крайне милым и выдавало в ней женщину зрелую и опытную. Обута красавица была в сапожки до колена на высоком каблучке. А одета в коричневые обтягивающие штаны из тонкой кожи. Некогда на ней ещё была рубаха с длинными рукавами, но сейчас передняя и задняя части её была разорвана от шеи до живота и от неё остались, фактически две узкие полоски ткани на животе и шеи, кое-как соединяющиеся по бокам и удерживающие рукава. Аппетитные груди красавицы были полностью обнажены и задорно подпрыгивали при каждом движении.
Завязав конец ещё одного куска верёвки петлёй, я попробовал заарканить красавицу. Но, увы — как это делать нас в монастыре толком не обучали, ограничившись общей теорией, а сам я ни в чём подобном не практиковался. Поэтому верёвочная петля ударила мою жертву в спину и упала к её ногам.
Бездушная, издав вопросительный стон, прервала свою работу и повернулась в мою сторону. Меня, укрывшегося на крыше, она не заметила, зато обратила внимание на лежащую у её ног петлю.
Плавно поднявшись, красавица проследовала вдоль верёвки до самого строения и, увидев, что та свисает с крыши, схватилась за неё обеими руками и протянула на себя. Не желая отдавать бездушной верёвку, я вцепился в неё обеими руками и упёрся в выступы крыши ногами.
Женщина, поняв, что верёвка не поддаётся издала ещё один стон и умело полезла по ней вверх. Остальные бездушные, находящиеся в зале, происходящее проигнорировали.
Удерживать лезущую бездушную было не особо сложно. А когда она почти добралась до крыши, я и вовсе сумел потянуть верёвку на себя, втащив красавицу наверх до пояса. Затем я выпустил женщину и, пока та пыталась окончательно вползти на крышу, хватаясь пальцами за неровности, набросился на неё, прижав всем телом.
Протестующе застонав, бездушная начала активно извиваться, стремясь обрести свободу. Я же, подгадав момент, завёл её руки за спину и связал запястья. А потом окончательно затащил женщину на крышу, оттащив её поближе к центру, что бы не было видно с земли.
На ощупь она была тёплой и упругой, какой и полагается быть красивой молодой женщине. Извивалась она в моих объятиях тоже как живая и осмысленно смотрела на меня серыми глазами. Разве что, единственными издаваемыми ей звуками были стоны, и на её лбу загадочно светился желтоватый кристалл. При чём он прочно прирос к её коже, а пытаться оторвать его я не рискнул, опасаясь, что тем самым убью женщину.
Пока я, изучая, оглаживал тело красавицы, она продолжала извиваться и протестующе стонать. А в какой-то момент она и вовсе исхитрилась оттолкнуть меня ногой, после чего попыталась подняться.
Я дождался пока она встанет на ноги, а затем, подойдя к ней, схватил её за волосы и нанёс ей несколько пощёчин.
— Не смей мне противиться, сука, — приказал я.
Бездушная поначалу протестующие стонала и пыталась пинаться. Но вскоре сдалась и замерла, тяжело дыша.
Добившись от неё покорности, я продолжил изучать свою жертву. Заставив женщину открыть рот, я залез в него пальцами, убедившись, что она и там не отличается от обычного человека. Бездушная попыталась было меня укусить, однако, покосившись на меня, быстро передумала.
Закончив с осмотром, я осторожно привлёк красавицу к себе и попытался её поцеловать. Та поначалу упрямо сжимала губы и отворачивалась. Но, когда я с силой дёрнул её за волосы, вынудив издать болезненный стон и запрокинуть голову, пала и эта преграда.
Вскоре бездушная даже начала отвечать на мои поцелуи. Ещё немного насладившись её чувственными губами и почувствовав, как затвердели соски её прижатых ко мне грудей, я понял, что пора переходить к завершающей части нашего общения.
