— Неверно. Ты еще не сошел с ума, пока. Но совсем близок к этому, да. Кто же я? Что же я. Полагаю ты знаешь, кто такие Великие древние и Внешние боги.

— Нет, не может быть. Вокруг этого мира стоит барьер, вы не можете проникать сюда… — животный ужас перекрыл все ранние ощущения. А вскрывавший меня психопат, похоже, принял ужас в моих глазах на свой счет и рассмеялся, вторя ему рассмеялся и голос из иного измерения.

— Как ты думаешь, как мой неудачный отпрыск отдает свои скудоумные приказания? Так же и я могу дотянуться до тебя. До разума, что почти довели до животного безумия. До сладострастного безумия, — этот голос заполнял мое сознание.

— Что, что тебе нужно? — мои мысли заплетались. — Вы бы не стали… со мной связываться, чтобы просто поиздеваться надо мной, — ощущение, что скоро все станет еще хуже, проникло в каждую мою клетку, которые рассматривались монстром в оболочке архимага Ковена.

— Мне? У меня есть встречный вопрос, что нужно тебе? Тебе, смертный, которого разделывают, как тушу перед королевским ужином. Тебе, смертный, которому не на кого надеяться. Тебе, смертный, тело которого отдадут на откуп моего отпрыска, что желает занять мое место, — гнев воспылал на последних словах сущности.

— Уничтожить, уничтожить моих врагов, тех, кто хочет моей смерти, моих мучений, моей боли, — вторили мои мысли гневу сущности.

— Правильно, уничтожить. Мне тоже необходимоУНИЧТОЖИТЬ. Уничтожить неразумное дитя, что посягнуло на родителя, породившего его.

— Но почему… зачем нужен я? Ведь существо такой мощи не нужен жалкий смертный, — не понимал я.

— Мое дитя считает, что он в безопасности в вашем измерении, ибо я не могу войти в низкое измерение, даже с одной миллионной своей силы. Мне нужен проводник моей воли. И им станешь ТЫ! — последнее слово отдалось жутким эхом по моему телу. Так сильно, что даже Каас почувствовал, но не понял сути происходящего.

— И это все? Только уничтожить эту тварь, что хочет меня использовать? После этого я стану тебе ненужным? — Этот сыр был слишком сладким и желанным.

— Не переживай, я даже вознагражу тебя после исполнения своей роли. Ваш мирок мне не интересен, а твое тело и разум слишком ничтожны, чтобы сражаться с законами мироздания ради них, — неестественное спокойствие объяло меня.

— Если… если я согласен? — решился я.

— Заключи со мной контракт. Этот контракт свяжет нас и ты получишь силу, чтобы справиться с этой отрыжкой моего ануса, что эти личинки называют повелителем.

— Как мне это сделать? — оставался последний шаг за Рубикон.

— Имя! Назови мое имя. Оно тебе известно уже. Был один смертный, что принес наши имена в твой родной мирок. Мирок, без полета безумия и свободы, настолько пресный, что никто и ничто не решалось и на мгновение обратить на него внимания.

Имя, я должен назвать его или ее имя. Кто же со мной связался? Это проверка? Должна быть она. Вспомнив все имена, что упоминал Говард Филлипс Лавкрафт в своих произведениях, я понял, что только одно подходит. Имя той, что дала Т’юогу свиток, который должен был помочь в борьбе с Гатаноа. Имя той, кому поклонялась древняя раса Ми-Го.

— ШУБ-НИГГУРАТ! — мой крик прорвался сквозь маску, которая резко ослабла. Только это был не мой голос, а голос космического нечто, что прорвалось в этот мир с моей помощью.

— Контракт заключен, теперь до его исполнения я дарую тебе силу, мой последователь. Помни, я буду следить за тобой. Время для меня ничто, но знай, если ты не исполнишь контракт до момента последнего своего вздоха, то твоя душа навечно станет моей. И ничто не помешает мне забрать мою ПЛАТУ! — мое тело наполнила потусторонняя энергия, заставляя кандалы плавиться, подобно маслу под солнцем.

— ЧТО?! Что происходит?! Чье имя ты назвал? Повелитель, спасите, спасите своего верного слугу, — Каас съежился в углу комнаты, лепеча как младенец. Сейчас он совершенно не напоминал ни надменного члена Ковена, восседающего за столом, ни маньяка со скальпелем, склонившегося над моим беззащитным телом.

Энергия подняла мое тело над столом, и я видел, как каждая рана, нанесенная этим ублюдком, затягивалась. Еще я видел ту самую космическую бездну, куда хочу отправить всех этих мразей Культа. Она клубилась и жила. И звуки отвратительной флейты раздавались отовсюду, звуки, что творили и уродовали материю одновременно.

— Не время тебе лицезреть его, — раздался голос Шуб-Ниггурата, и меня вышвырнули обратно в свое тело.

Когда я очнулся, чувство разочарования наполнило меня. Каас был мертв, окончательно и бесповоротно. Тело было буквально разорвано в клочья. Мясо и органы были разбросаны по комнате, кровь огромной лужей растеклась по полу, а скелет был вдавлен в стену. Только голова оставалась почти цела. «Почти», потому что в ней не было мозга, но что-то белое стекало по моей руке. По комнате разливался запах крови и отходов жизнедеятельности.

Воспоминания нахлынули единовременно. Как я встал со стола и подошел к Каасу, который продолжал причитать и звать своего повелителя. Как я срывал мясо с его костей и вырывал органы, пока он еще трепыхался. Умирать так просто он не собирался. Он перестал брыкаться, только когда я оторвал ему голову от тела. Ее я аккуратно поставил на стол с инструментами и продолжил очищать скелет от плоти, а потом со всей силы забивал его в стену. И закончил головой, череп которой я размозжил о хирургический стол. Мозг я давил с особой тщательностью. Каждый его кусочек был измельчен моими руками.

Рвало меня по меньшей мере полчаса. Благо в комнате была установлена раковина и сток для слива отходов. Я не мог даже представить, что это сделал я, но такова была реальность. Абсолютно бесчеловечно я расправился со своим врагом. Тут же другой голос в моей голове ответил, что это равноценный обмен. Он это заслужил и не только он, но и все его сотоварищи.

— Надо, кха-кха, надо выбираться, — решил я. — Как можно скорее. Куда он засунул мои вещи?

Я смыл с себя все, что смог. Аккуратно обходя остатки моего зверства по чистому полу, я осмотрел комнату, но в ней не было моих вещей. Абсолютно голый я выглянул в коридор. Тихо, пусто и две двери напротив. Одна немного отворена и оттуда лился теплый свет.

Это оказался кабинет моего мучителя. Два стеллажа для книг и рабочий стол освещались камином. Ступая по ковру, я подошел к столу. На нем небрежно валялись моя распотрошенная сумка и мои же вещи. Только Мировель не было.

— Оставил ее на месте боя или спрятал где-нибудь? — промелькнул вопрос у меня в голове, но потом понял, что скорее всего она осталась лежать на месте после боя. Никто без моего позволения не может ее взять без риска быть пронзенным.

Я быстро накинул на себя одежду, и теперь оставалось только выбраться наружу и определить, где я нахожусь. Коридор, через который я прошел, уходил в две стороны. В одном конце виднелась лестница наверх, а в другом — тупик с дверью. Я пошел наверх.

Трудно было сказать, сколько я плутал по этим подземельям. Ничего живого не встретилось мне за все время моего блуждания. Огромное количество пустых комнат были перемешаны со складами и тюремными клетками. Когда я уже выбился из сил, поднимаясь по очередной лестнице, мои труды были награждены. Я вышел в подсобку, в стене которой было проделано маленькое окошко. В него заглядывали первые робкие солнечные лучи рассвета.

В тот момент, когда они упали на мое лицо, я почувствовал, что жив по-настоящему. Из подсобки я вышел на кухню, где не было ни души. Жажда заставила меня остановиться на некоторое время, но вскоре я пошел дальше исследовать дом. Это оказался особняк с тремя этажами и тремя крыльями. Обставлен он был так, будто здесь жил сам король.

Только меня ожидало последнее препятствие на пути к свободе. В главном холле стоял лифр в балахоне. Он чего-то ждал, и я его ожидание нарушил.

— Ты кто такой? Ученик Кааса? Позови своего мастера, скажи, что число четырнадцать для него отныне враг. Он поймет, о чем это сообщение, — лифр вальяжно разлегся в диване. — Ну, чего стоишь? Быстро побежал к своему хозяину.