— Все вы маги одинаковые, ничего не можете нормально объяснить, — Гизли посмотрел на меня с небольшим упреком.

— Пора мне в путь. Мне нужно как можно скорее добраться до Рикларка, а потом отправиться на другой континент. Может, как-нибудь еще увидимся, — начал прощаться, закидывая свою поклажу за спину.

— Да, хорошая драчка была. Хороший ты парень. Надеюсь, ты не посрамишь имя Салима. Где ты говоришь его похоронил? — и я рассказал, где именно это сделал. После этого Гизли дал мне несколько советов по поводу местных зверей и растений, и мы тепло распрощались.

Я уже не застал, как небольшой дварф, сидя у могилы его давнего друга, распивал свою настойку, которую готовил только для себя и друга, лежавшего теперь в земле, и костерил его на все лады, словами, которые только знал. Не застал, как этот дварф положил на могилу мага бутылку этой настойки, в которой были самые любимые ягоды и растения мага. И не застал, как этот самый дварф, который прошел через годы наемничества и потерявший множество друзей, горевал над могилой своего последнего друга.

Однако, я продолжал свой путь. Потихоньку солнце клонилось к закату и, Мара должна была уже очнуться и рассказать, какого типа я маг. Надеюсь, что я буду хоть и не суперсильным, но хотя бы средним магом, но она молчала, как партизан. На моем пути оказались развалины какого-то здания, в которых и решил обосноваться. Проверив руины на наличие разных тварей, я расположился у почти целой стены. Как только я достал из рюкзака на свет немного припасов на ужин, моей трапезе решили помешать. Это была пара диких помесей волка и броненосца. Зрелище было еще то. Один из этих броневолков подпирал бок другого поменьше, и маленький был очень плох. Здоровый зверь устрашающе рыкнул на меня, но я почему-то не испугался, а, наоборот, спокойно достал из рюкзака тушку какой-то птицы и кинул к ногам волков и сказал:

— Ешьте, не думаю, что вы хотите драться, — и продолжил заниматься своими делами. Броневолк, как мне показалось, очень удивленно посмотрел на меня, но тут его раненый товарищ начал скулить. Ему пришлось аккуратно уложить его на пол и подтащить тушку поближе к своей лежанке. Я отметил, что раненный волчонок был довольно мал по сравнению со здоровым. Что-то очень сильно потрепало его, но раны выглядели не как от когтей или зубов, а как от чего-то просто разрывающего плоть изнутри.

— Чего это ты тут делаешь, а? — раздался неожиданный голос Мары в моей голове. Из-за этого я дернулся, чем привлек внимание броневолков.

— Ты не могла бы более тише появляться в моей голове? — с недовольством спросил я ее мысленно, когда увидел, что волки успокоились.

— Захотелось мне подшутить, а что такого? — продолжилась череда вопросов.

— Вот, посмотри, кто сидит передо мной, — и кивнул в сторону моих соседей.

— Шиндец тебе. Неси сандали, — мертвенным голосом сказала Мара.

— Зачем сандали?

— А хоронить у нас так принято вообще-то. Не могу понять, почему ты до сих пор живой.

— Да что случилось-то? Ну волки, ну необычные, но вполне мирные. Но, думаю, одному из них недолго осталось.

— Случилось, бестолочь ты этакая, что ты сидишь перед отцом и волчонком броков.

— Броки? Что за название дурацкое?

— Броками их называют из-за их брони на спине, и они являются одними из самых осторожных хищников. Вот почему они тебя не трогают, я не понимаю от слова совсем, — ответила она так эмоционально, что я даже увидел, как она вскидывает руки.

— Не знаю я повадок ваших животных. Слушай, а может поможем этому мелкому?

— Ты чего? С головой совсем не дружишь? Ты только шаг сделаешь в их сторону, папаша тут же вцепиться тебе в глотку, — продолжила строить из себя знатока животных Мара.

— Так, хватит. Скажи лучше, у нас есть что-нибудь, чем я смогу воспользоваться и помочь ему, — прекратил я ее излияния.

— Хозяин, у меня…

— Мара! Есть или нет?

— Да есть, есть. В боковом кармашке посмотри, такой камешек с рисунком, напоминающим сердце. Его нужно приложить к телу пострадавшего и произнести активирующее слово… — она произнесла тарабарщину, которая должна была означать слово.

В указанном кармашке действительно нашлась россыпь камней с одинаковым рисунком. Здоровый зверь внимательно следил за моими действиями, пока я доставал лечебный амулет и немного мяса. Мясо пришлось кинуть ему, чтобы немного отвлечь. Я понимал, что сильно рискую, но хотелось помочь волчонку. Когда я аккуратно начал приближаться к раненому, взрослый зарычал, но не агрессивно, а как будто предупреждающе.

Маленький брок при этом смотрел на меня испуганными глазами, но тоже пытался порыкивать. Выходило это у него довольно мило. Я даже чуть-чуть рассмеялся, чем вызвал у этих зверей недоумение на мордах. Мара при этом костерила меня и обещала, что папаша как встанет, как разорвет меня на лоскутки. Ее угрозы не оправдались. Аккуратно приложив камешек к малышу, я прочел заклинание активации и почувствовал, как через меня прошел небольшой поток силы к руке и камешек засветился нежным желтым светом, а большинство ран щенка начали затягиваться. Мелкий с удивлением посмотрел на свою шкурку и в благодарность лизнул мою руку.

— Ну вот, а ты переживала, — в голове упрекнул я Мару.

— Я все равно считаю тебя сумасшедшим идиотом, — фыркнула она.

Я отошел к своим вещам, а взрослый брок приблизился к щенку и начал вылизывать его шерсть, на которой осталась кровь. Потом он улегся вокруг мелкого, посмотрел на меня и мне почудилось, что в глазах этого зверя я увидел вполне чистый разум, а следующее его действие вообще ввело меня в ступор: эта зверюга вполне по-человечески кивнула головой, благодаря за помощь. Пришлось ущипнуть себя, чтобы прийти в порядок.

— Думаю, после этого можно спокойно спать ложится… — пробормотал я.

— Салим, зачем ты призвал этого самоубийцу. Тебя точно сожрут, а косточки перетрут в пыль, — продолжала упрекать меня личный учитель.

— По твоим словам, они должны были меня загрызть в тот момент, когда зашли в руины. Все-таки звери бывают умнее, чем некоторые личности. Думаю, с такими сторожами я могу спокойно спать, — устало попытался остановить поток упреков и угроз в свой адрес.

Я улегся в своем уголке, завернулся в плащ и, положив рюкзак под голову, уснул. Утром я обнаружил себя вполне целым, но все равно уставшим и разбитым. Все-таки два дня пути по лесу совершенно не характерно для меня. Но нужно двигаться дальше. Мара с утра молчала.

— Может, обиделась? — спросил я сам себя, постучав по амулету, но ответа не получил. — Ладно, все равно нам друг от друга никуда не убежать. А что мои соседи?

Соседи по убежищу вполне мирно завтракали тушками каких-то мелких зверей. Волчонок выглядит вполне здоровым, радостно тявкал и бегал я возле родителя. Тут они заметили, что я встал и начал готовится перекусить. Мелкий тявкнул с вопросительными интонациями на отца, а тот подтолкнул его головой. Моя челюсть точно пробила бы пол, позволяй это строение челюсти. Эта мелкая морда тащила ко мне одну тушку животных, которые ели сами броки.

— Спасибо больше, — поблагодарил я, забирая тушки, и немного почесал за ушами вчерашнего пациента, если можно было так его назвать.

В ответ мою руку немного прикусили и облизали. Тявкнув на прощание, малыш вернулся к папаше, и они вместе исчезли в зарослях. Я, посмотрев на место укуса, усмехнулся и решил позавтракать неожиданным подарком. Конечно, приготовив его.

Пока я разводил костер и подготавливал мясо к готовке, пришлось задуматься о том, что сегодня должен добраться до города Зилстэд, надо решить, как я буду себя вести и кем представляться.

— Все же этот мир чужой для меня, как и я для него. Хотя первый опыт общения с местной живностью вполне положителен, — изрек я философскую мысль при поедании мяса.

— Начинаешь включать мозг?

— И тебе доброе утро. Чем ты таким важным занималась, что пропустила самую милую сцену в своей пока маленькой жизни?