— Вы уверены, что среди нас это я малец? — не подумав, успел ляпнуть мой язык.

— Дерзишь? Не боишься, что мой болт прошьет твою тушу, а труп твой я отдам паре зверей? Карла как раз ощенилась, — грубым и низким голосом процедил сквозь зубы мой собеседник.

— Ну раз зверям, то хорошо. А Вы, я так понимаю, местный егерь или кто-то вроде него?

— Егир? Это что за ругательство такое, а? — непонимающе уставился на меня дварф. Тут я понял, что сказал слово «Егерь» на своем языке. Переводчик меня подвел.

— Егерь, — медленно произнес я. — Это тот, кто следит за лесом и животными в нем. Не дает лю… разумным охотиться на вымирающих зверушек и контролирует количество особей.

— Тьфу на тебя. Вот ж маги придумали слово, “Егирь”, следящий я. Теперь твои слова, что ты ученик мага, хоть на правду похожи. Только они выдумывают и выдумывают новые слова, а обычные разумные потом страдают: учат новые слова — развернувшись и убрав арбалет от меня, пригласил меня местный «следящий» в дом. Внутри оказалось вполне чисто и уютно.

— Извините, что вторгаюсь к Вам. Дождь застал меня около вашего дома, — рюкзак отправился к стене около растопленной печки, а плащ на гвоздик около двери.

— Неумелый ты маг, раз не смог наколдовать себе от дождика что-нибудь, — кряхтя дварф уселся за стол со снедью. — Ты точно ученик мага? — его глаза снова сузились.

— Конечно, но я только ученик, использовать магию еще не научился. Учитель сказал, что толк от меня будет хотя бы как от сборщика ингредиентов, — я приблизился к печке, чтобы немного согреть руки.

Дождь продолжал усиливаться. Звук от капель наполнил помещение лесного домика, но кроме него ничего не нарушило тишину. Я обернулся к дварфу и встретил острый и оценивающий взгляд, но вскоре местный егерь вернулся к прерванной мной трапезе.

— Ученик мага… ученик, — бормотание достигло моих ушей. — А ты не знаешь, что за шабаш был в том направлении? — махнул он рукой примерно в направлении, откуда пришел я.

— Шабаш? — не понимающе переспросил я.

— Да, сначала гул от земли, потом звери побежали… а под конец треск. Треск как будто землю разрывал… И закончилось все молнией, что пронзила небо, — пока он вспоминал, ложка успела совершить три круга.

Понимание, довольно, быстро пришло в мой разум.

— А сколько дней назад это случилось? — уточнил я.

— Четверо ночей назад, — рука дварфа перестала крутить и покачивать ложку.

— Кажется, я знаю, что это был за шабаш. Только, я спрошу. Вы знаете, кто такой Салим Нор Кар?

— Салим Нор Кар? Салима я знаю. Много с ним мы общались, но он то исчезал, то появлялся. Он из вашей, же братии был! Колдовал всякие штуки. Ты хочешь сказать, что это его рук дела? — В ответ я только кивнул. — Что же он там натворил такого? Не мир же он там пытался сломать…

— Честно говоря, он пытался сделать что-то похожее на описанное раньше.

— Ну раз я до сих топчу эту землю, а лес вокруг покрыт зеленью, у него ничего не получилось, — усмешка наползла на лицо лесника.

— Вот только у него получилось… но он никогда не увидит своего успеха, он умер, — Абсолютно не подумав, проговорил я.

— Как… умер..? — выронил ложку из рук дварф, бледнея.

— Этот шабаш был его последний ритуал. В него он вложил свою жизнь, — я успел пожалеть, что не уследил за языком, поэтому пришлось пояснять. — Он давно болел, и никакая магия не могла ему помочь. Поэтому он решился воплотить в жизнь свое желание. И да, маг учеником, которого я являюсь это Салим, точнее я стал его учеником, после его смерти.

— Салим… Да как же так… НЕТ, не может быть такого! Ты мне врешь, ЩЕНОК! — вдруг в ярости набросился на меня дварф. Я увернулся от него и заехал кулаком по голове нападавшему.

— Не вру я! Успокойся! У меня есть доказательства! Зачем мне тебе врать-то?! — проорал я в ответ, чтобы донести свою мысль до пыхтящего злобой мелкого гада.

— Я тебе щас покажу доказательства! Отхаркиваться ими будешь вместе с зубами, — тут же заехал мне в живот. Бились мы недолго, но оружие в дело не пустили. Когда я смог зарядить этому мелкому по роже, бой прекратился. Это было довольно трудно, хоть я и превосходил соперника в росте, но дварф был выносливым и сильным противником. Сам интерьер дома удивительным образом сильно не пострадал. Только пара табуреток и скамейка были опрокинуты.

— Ты, злобный, мелкий шизоик! А ну успокойся! — прорычал я, пытаясь отдышаться. — У меня действительно есть доказательство всего, что я сказал.

— Дылда, хорошо дерешься. Да и ругаться умеешь. Что это за доказательства? — пробормотал мой противник, пытаясь прийти в себя. Его заметно пошатывало.

— Вот, — процедил я, показывая, только что вынутую из связки документов и уже помятую страницу завещания, где Салим описывал свое состояние и причины, побудившие его провести ритуал. Как ни странно, эта страница была заверена печатью из крови отдельно.

Дварф уселся на табурет и начал вчитываться в бумагу. Я в это время разместился на скамейке, потирая места ударов, которые ныли довольно ощутимо. Я очень сильно обрадовался, что этот чокнутый не пустил в ход оружие: у него на поясе висело два больших ножа. Меня отвлек от созерцания сам дварф. Он молча отдал мне страницу, а сам достал две кружки, налил в них какую-то красноватую жидкость и отдал одну из кружек мне. Я, недоверчиво посматривая на него, взял кружку и понюхал ее. В нос мне ударил запах спирта и каких-то ягод.

— Давно берег, чтобы выпить с Салимом, после того как он выражался: «сделает открытие тысячелетия, что перевернет весь мир и покажет этим синекожим ублюдкам, что люди тоже могут стать сильнейшими магами,» — сказал мне, глядя в пол, дварф. И тут я заметил, что в уголках его глаз начинает блестеть. — Прости старика, что набросился на тебя. Как я мог поверить, что этот идиот умер. Мы же с ним уже пару десятков лет дружим с момента, как он начал появляться в этом лесу. Кроме него никого тут не было. Он же мне и амулеты разные мастерил за просто так, а в городе они стоят бешеных денег. Сколько мы вечеров провели, распивая разное. Эх… Что же мне теперь делать-то… Салим, как ж ты мог… — шепотом произнес он последнюю фразу. И его плечи стали подрагивать. Я почувствовал, как по дому разлилась почти ощутимая тоска.

— Но Салим ушел, как сам захотел, и его проект удался, — и тут мой взгляд зацепился за последние строчки листа, который я показывал моему оппоненту. Салим просил сообщить о своей смерти одному дварфу, живущему в полутора днях пути от дома на север. Этого дварфа звали… — Так что, Гизли, не стоит так сильно горевать. Салим не хотел бы этого.

— Откуда ты… А да, точно… ученик. Ну хоть смог этот книжный червь сделать свою дрянное открытие? — не чокаясь, выпил залпом Гизли свою кружку.

— Да, смог, — поддержал я его, выпив свою.

— Что он хотел сделать-то? Можешь объяснить простым языком? А то сколько я не просил рассказать, что хочет сделать Салим, он пускался в такие сложные слова, что у меня между ушами кипело, — попросил меня он и достал из шкафа пару банок соленьев и тарелку закусок. Я понял, что я тут задержусь, ведь дождь за окном и не собирался утихать.

— Ну… он хотел понять возможности барьера мира и призвать разумную сущность из-за его пределов. Многие годы он потратил на проведение экспериментов и вычислений, но из-за пожирающей его болезни ему пришлось поспешить. Но я точно могу сказать, его эксперимент удался, и умер Салим с улыбкой на губах. Я его похоронил возле его дома, — рассказывал я, отказавшись от настойки и попросив что-нибудь прохладное.

— Вот он прохвост старый. Такие в мире редко рождаются. Ладно, помянем его еще раз! Слушай, а что или кого он призвал, то? Ты сказал, что у него все получилось, хоть и с печальным исходом, — последняя часть фразы была уже тише и грустнее, чем начало.

— А вот это… Секрет, нужный для безопасности и тебя, и меня, того, что призвал Салим, — очень уклончиво ответил я и заметил, что начало распогоживаться.