— Так удави! — её пальцы скользнули вверх по рубашке, намеренно касаясь горячей кожи демона. Женщина, не отрывая глаз от красных омутов, сдавила чужую ладонь на своей шее.

Громогласный рык.

Все предметы стоявшие на комоде поблизости, в числе которых была любимая ваза женщины, с оглушительным звоном падают на ламинат, разбиваясь на мелкие осколки.

Тяжелый выдох.

Виктория вздрагивает, когда её бесцеремонно усаживают на освободившееся место, вовлекая в жаркий и пленительный поцелуй. Куртка летит в неизвестном направлении.

Громкие причмокивания.

Томные вздохи и тихие полустоны. Всплеск эмоций накрывает их волной, заставляя обоих дрожать мелкой дрожью, пока они изучали тела друга руками. Хотелось захлебнуться этим ощущением единства, что кружило голову.

Треск платья.

Его горячие ладони скользят вверх по соблазнительным бёдрам и останавливаются на упругих ягодицах, сжимая их.

Звук упавших на пол пуговиц.

Теперь её ладони беспрепятственно скользят по крепкому торсу, чтобы в конечном итоге зацепиться за пряжку ремня и отключить соображалку обоим нахрен.

Его брюки упали на пол, звонко ударяясь пряжкой о ламинат.

Он вжимал её промежность в свой заметно отвердевший пах. Отодвинув красное кружево, он, особо не церемонясь, входит в тугое женское естество, срывая с влажных губ глубокий хриплый стон. Сделай она так ещё раз — он кончит, не начав. Поэтому демон практически не отлипал от искусанных им же губ ни на секунду, вдалбливаясь в податливое тело грубыми толчками. Одна его ладонь до белых кружков под пальцами сжимала горячее бедро, контролируя силу и глубину его проникновения. А другая уже приспустила платье и вовсю играла с налитой грудью.

Уокер вся сжалась вокруг него, судорожно вдыхая такой необходимый кислород, напрочь пропитанный его запахом. От этого вдвойне приятней. Короткие ноготки до исступления впивались во влажный затылок. Его крылья подрагивали при каждом толчке, щекоча раскалённую до предела кожу женщины. Ещё мгновение, и она словно на атомы распадается, теряясь в волнах жара что идёт с низу живота и обволакивает тело от кончиков пальцев на ногах до макушки. Чувственные стоны застревают в горле, а тело начинает крупно дрожать, чувствуя разрядку.

От одного вида её блестящего при лунном свете приоткрытого рта он сам был готов излиться прямо на внутреннюю часть бедра. Немного отойдя от сладкой судороги, Виктория слегка оттолкнула демона, чтобы опуститься ниже и обхватить каменный стояк своей ладонью. Искусные пальцы умело скользили по стволу, задевая все самые чувствительные точки и заставляя демона, которому до этого дрочили тысячи женщин закатить глаза от удовольствия и пересмотреть свои взгляды на рукоблудство.

Не успел он очухаться от её ласк, как головки коснулся горячий язычок. И всё — выносите Люцифера, потому что он забыл, как дышать. Проворный язык, казалось, был везде и сразу. Это самая настоящая пытка для него, когда Виктория контролирует процесс. Не выдержав более, он схватил её за хвост и намотал локоны на свой кулак. Голова женщины оказалась запрокинутой назад, открывая демону вид на безупречную грудь и открытый рот с высунутым языком, истекающим слюной и смазкой. Взяв член в свободную руку, он принялся водить им по распухшим устам и горячему языку, время от времени похлопывая. Сбито дыша, он вошёл сначала наполовину, давая привыкнуть. А затем позволил Виктории вобрать его достоинство по самое основание и медленно двигать головой вперёд-назад, постепенно наращивая темп. Люцифер вцепился в её волосы, лихорадочно шепча что-то нечленораздельное. До слуха Виктории донеслось лишь рваное «…блю», в момент, когда его орган мелко задрожал и излил горьковатую жидкость ей в рот.

Покорно сглотнув, она поднялась и струсила с коленей прилипшие осколки стекла, что больно впивались в кожу. Уокер этого даже не заметила — ей было важно принести удовольствие мужчине. Он включил свет.

А Люцифера тем временем трясло от того, что собирался сделать. Неважно, что случилось что на том чёртовом собрании, но он должен обезопасить Уокер любой, мать его, ценой. Даже если придётся отправить её на другой конец света и ему нельзя будет знать, где она. И да, даже если для её безопасности придётся сделать ей больно, он пойдёт на это не задумываясь.

— Собирайся, — он приложил максимум усилий для того, чтобы голос звучал настолько холодно, насколько это вообще возможно в данной ситуации. И судя по тому, как вздрогнула Уокер, у него получилось.

— Куда?

— Ты уезжаешь, — безразличие в его речи ранило её сильнее осколков в коленях. Вмиг она почувствовала себя грязной шлюхой.

— Ты хотел сказать «мы»? — робко переспросила Уокер, натягивая бретельки обратно. Именно сейчас ей было некомфортно находиться обнаженной перед ним.

— Что во фразе «ты уезжаешь» тебе не ясно, Уокер? — демон надел на себя чистую белую рубашку и заправил её в брюки.

— Мне всё предельно ясно, — пытаясь убедить саму себя в этом, она кивнула. Она нервно рассмеялась. — Прости, рискнула подумать…

— Что подумать? Что это хоть что-то значило?

От его насмешливого тона за грудиной что-то болезненно ныло и горело одновременно, а глаза наполнялись влагой. Собрав до кучи остатки самообладания, Виктория молча выпрямилась, гордо вздёрнув подбородок, и быстрым шагом отправилась в свою спальню.

Женщина не увидела, как демон вздрогнул, роняя лицо в ладони, как только дверь за ней оглушительно захлопнулась.

Уокер чувствовала себя самой низкосортной проституткой, которой просто воспользовались.

Как же было глупо думать, что она небезразлична этому демону! Кого она обманывала?! Наверняка всё это было только потому, что демону опять стало скучно жить, а она тут такая под руку подвернулась! До этого «с делом помоги», а как только сделала что-то не так, как он приказал, то всё — пиши-пропало! Враг народа!

Тело сковало неконтролируемым ознобом, а деревянные руки не слушались. К горлу подступила тошнота.

Она ещё не успела разложить чемодан с прошлой попытки улететь, так что проблем будет меньше. Судорожно размазав по щекам парочку непрошенных слезинок, она натянула на себя темно-серый брючный костюм и чёрную водолазку. Даже в душ не пошла, настолько ей было невыносимо находиться рядом с Люцифером. Не говоря ему и слова, она двинулась ко входной двери.

— Что-то ты слишком быстро. Подожди пару минут.

— Не утруждайся, аэропорт знаю где.

— А машина? — она, цокнув языком, швырнула Люциферу ключи. Тот едва успел поймать.

— На такси поеду.

Она принялась натягивать на себя лёгкие кожаные ботинки на платформе.

— Это может быть опасно, я отвезу.

— Можно подумать, тебе есть дело, — горькая обида засела комом в горле Люцифера, и лишь по этой причине он не ответил на этот выпад.

Она всё же дождалась его у подъезда. Затем они молча уселись в транспорт — он на водительское, она на заднее сидение — и в гробовом молчании доехали до места назначения. Оба вышли, Виктория достала свой чемоданчик, и не проронив и слова, пошла ко входу в терминал. Но на полпути остановилась. Люцифер всё это время с тяжелым комом в горле наблюдал за ней. Как она разворачивается, преодолевая расстояние между ними. И вот, она стоит прямо перед ним: глаза блестят, а подбородок подрагивает.

Пространство вокруг разрывает звук хлёсткой пощёчины, лицо демона аж разворачивает в сторону. На его коже остаётся белый отпечаток её ладошки.

— Поделом, — шепчет он, машинально прикладывая свою ладонь к лицу.

— Счастливо оставаться, Люцифер. Надеюсь, тебе было весело.

«Настолько весело, что повеситься хочется, подобно колобку из галимого анекдота» — чуть вслух не промолвил демон, но вовремя осёкся.

Звук удаляющихся шагов отрезвил так, как пощёчине даже не снилось. Сам того не осознавая, он побежал за ней. Но вовремя застыл на месте, понимая, что так нельзя. Люцифер остановился и пытался унять бешено клокочущее в грудине сердцебиение и отделаться от чувства тревоги, что сосало под ложечкой. Он ожидал чего угодно, но не того, что ему самому станет больно, когда её изящный силуэт скроется из виду за стеклянными дверями.