— Да, Ваша Честь, — заломила пальцы так, что те хрустнули громче обычного и привлекли внимание судьи, что давно подметила нервозность девочки. Подозревая что-то и про себя хмыкая, спросила:
— Есть какие-то особые причины, чтобы ты не хотела жить с матерью? — выбор девочки ставил женщину в тупик, ведь с матерью у неё будет всё, чего она только пожелает. А у отца практически ничего за душой нет.
Отыскав в толпе взгляд любимого, девушка получила одобрительную улыбку.
— Да, Ваша Честь, — слова давались неимоверно трудно, словно перекрыли доступ к кислороду. Ком застрявший посреди горла, не способствовал речи, заготовленной наперёд. Здесь, у трибуны, всё было намного сложнее, нежели перед зеркалом в палате.
— Могу ли я их узнать? — судья Китинг старалась не давить на девочку, замечая, как ей тяжело. — Вики, если тебе есть, что сказать, не бойся.
Все вокруг начали перешептываться. Вдох. Она встречается с непонимающим взором Ребекки. Выдох. Видит, как Элли начинает хныкать на коленях у бабушки. Вдох. Холодные глаза Фредерика прожигают в ней дыру. Выдох. Люцифер шепчет одними губами «Всё хорошо, я рядом». Очередной глубокий вдох, Вики прикрывает глаза, прежде чем сказать:
— Я не чувствую себя в безопасности в новом доме моей матери, — признать факт сексуального насилия над собой на всю страну — задача не из легких. Судорожный выдох. — Я подвергаюсь насилию, — её глаза покрываются ледяной коркой, когда встречаются с чёрными омутами насильника. В зале поднимается гул, судье приходится несколько раз ударить молоточком, чтобы усмирить пыл толпы репортёров.
— Солнышко, какому типу насилия ты подвергаешься и кто тот человек, что смеет это с тобой делать? — судья отчетливо видела страх и нервозность девочки, женщина знала — ей сейчас точно не врут. За многолетний опыт научилась различать лжецов и людей, которые абсолютно не умеют врать. Виктория принадлежала к другому типу.
— Я… — прикрыла глаза и задрожала всем телом. Стоять на ватных ногах было невыносимо трудно, руки тоже отнимало. — Я подвергаюсь физическому, — голубые омуты, открывшись, смотрели прямо в полные боли глаза матери, — психологическому, — Ребекка молча заплакала, Вики тоже не смогла сдержать судорожного всхлипа, — и сексуальному насилию со стороны Мальбонте Фрая. Его отец был в курсе и покрывает все его деяния.
В подтверждение своих слов задирает рукав кофты, обнажая багрово-красную кожу в месте, где несколько часов назад бывала лапа обидчика. Вспышки фотокамер, громкие голоса, истошный крик Ребекки на своего будущего мужа — все слилось в единую какофонию звуков. Дышать было нечем, пелена слёз мешала видеть. Звук громкой пощечины, стон Фредерика от удара Пола по его физиономии, Люцифер что-то кричит охранникам… Лишь Вики стоит, как вкопанная, и глотает солёные слёзы — все теперь знают о её позоре, но теперь хоть есть вероятность того, что ублюдка накажут.
— Именем штата Огайо, приказываю задержать Мальбонте и Фредерика Фраев до выяснения обстоятельств. В деле о разводе Ребекки и Пола Уокера объявлен перерыв, — удар молоточком, и охранники исполняют приказ — хватают Фредерика, одевая на него наручники, а вот сын его, похоже, под шумок сбежал, оставляя папашу одного. — Девочка, не бойся, я лично позабочусь, чтобы тебя никто не тронул.
— С-спасибо, — судья обняла Уокер, шепча слова поддержки.
Затем подошла мама и, рыдая, прижала дочь к себе.
— Что ж ты не сказала, солнышко? — уткнулась в макушку дочери, обильно поливая волосы слезами.
— Ма-ам, — шмыгает носом Виктория, — тебе нельзя волноваться.
— Как тут не волноваться-то? — рваные слова слетают артиллерийской очередью с губ женщины.
— Девочки, давайте я отвезу вас домой, — Пол обнял дочь и жену за плечи.
— Вы езжайте, я хочу побыть одна, — родители не стали давить, прекрасно понимая, что дочери надо всё переварить. И они дружно пошли в сторону выхода, бросая короткие взгляды в сторону девушки.
— Вики, пойдём отсюда, — Люцифер нежно приобнял любимую за дрожащие плечи.
— Люци, прости, но мне надо побыть одной, — он понимал, почему она этого хочет, но не хотел отпускать, зная, что Мальбонте гуляет где-то на свободе.
— Лучше, может…
— Нет, прости, но я… Мне нужно подумать. Я буду на крыше, — нежно коснулась горячими губами его губ, погладив по щеке. Глаза опять налились слезами. — Приходи через часика полтора, думаю, мне хватит.
— Ладно, только будь аккуратней, — поцеловал её макушку.
— Я люблю тебя, Люци.
— И я тебя, жабка моя.
***
Спутанные мысли начинали обретать некий порядок, когда пачка сигарет подошла к концу. Руки перестали дрожать, а слёзы кончились. Ей уже было проще воспринимать ситуацию, ведь мысли о том, что о её позоре не знает разве что глухой, она переварила и отпустила. Теперь умиротворенно сидела, смотря на облака, и ждала Люцифера, чтобы спокойно поехать к нему и, укутавшись в плед, смотреть фильмы с парнем до самого позднего вечера. Конечно же, ещё ей хотелось почесать Сильвестра за ушком и вычеркнуть всё, что было в этот ужасный день, из памяти. Когда дверь на крышу скрипнула, девушка неимоверно обрадовалась и подскочила с места, но узнав гостя, она сразу же попятилась. Упираясь серединой бёдер в низкий бортик, Вики застыла.
— Приветики, — ухмылка медленно превратилась в оскал. — Я, кажется, тебя предупреждал, что будет, если не будешь держать свой сладенький язычок за зубками.
— Чего ты от меня хочешь? — резкий порыв ветра заставил блондинку пошатнуться, срывая с головы шапку и роняя её с высоты шестнадцати этажей.
— Чего я хочу? — Мальбонте рассмеялся, медленно приближаясь. Вики же деваться некуда… — Я хочу, чтобы ты насладилась плодами своего опрометчивого поступка сполна.
— Не подходи, — выставила руки вперёд, пытаясь защититься, но сводный брат уже был непозволительно близко.
— Знаешь ли ты, что случается, если, — слегка склонил голову налево, обнажая ряд белых зубов, — перерезать тормоза в машине?
— К чему ты клонишь? — голос девушки дрожал.
— Как думаешь, кто не доедет сегодня к своему месту назначения — твои родные или любовничек? — достал из кармана нож-бабочку.
— Не-ет!
— Да-а! — он громко и заливисто смеялся, откидывая голову назад. Девушке хотелось вырвать этот чёртов кадык и заставить ублюдка захлебываться кровью. — И ты присоединишься. И самое забавное в том, что мне за это ни-че-го не будет! — провёл тыльной стороной лезвия ножа по обветренной коже её щеки, пока девушка задыхалась в своём дыхании.
— Отпустил её, живо! — щелчок предохранителя, и Маль ощутил сквозь тканевую рубашку холод стали. Женева с отцовским пистолетом не входила в планы Фрая, но он лишь рассмеялся на порыв девушки защитить подружку.
— А то что? Ну выстрелишь и что дальше? Пуля пройдёт на вылет и заденет твою подружку, — быстро сообразив, азиатка сменила положение руки, приставив дуло к затылку. — Хорошая попытка, но не поможет.
Никто даже сообразить не успел что произошло: лишь тихий крик от неожиданности сорвался с пересохших губ блондинки, когда мужская рука со всей имеющейся силы толкнула её в грудь, откидывая назад. Ноги потеряли опору, руки начали беспорядочно трепыхаться в воздухе. Знаете, говорят, перед смертью вся жизнь перед глазами проносится. А нихера! Ничего не проносится — лишь темнота и вакуум окутывают со всех сторон, не давая шанса понять, что вообще произошло. Виктория Уокер не стала исключением — её темнота поглотила под аккомпанемент противного звука, напоминающего звук падения мяса с высоты на разделочную доску. Упала она с такими же характерными брызгами алой крови на белом свежевыпавшем снегу. Ветер играл с короткими волосами, запутывая их ещё больше, а широко открытые голубые глаза безжизненно глядели на тяжесть неба, что осыпало её тело мелкими порошинками снега. Лишь последний выдох вырвался с её губ на пару со струйкой тёмной крови.
Тем временем Люцифер стоял в магазине неподалёку, выбирая девушке шоколадку. Ему безумно хотелось поднять ей настроение и чтобы на её личике вновь расцвела улыбка. Также он заметил стойку с мягкими игрушками, и как бы банально не было, решил порадовать свою любовь плюшевым мишкой. Никому из своих многочисленных пассий он никогда ничего такого не дарил, а вот Вики хотелось. Ещё бы какие-то цветочки найти, но рядом ни одного профильного магазина не оказалось.
