«Все путем, парень! Выше нос» - и ощущение крепкой руки, слегка потрепавшей его по плечу.
Память вынесла на поверхность одно из забытых радужных воспоминаний детства, связанных… с Тобиасом. Как выяснилось, у Северуса имелись и такие. И катание с родителями на утлой лодчонке, и скворечник, который они смастерили вместе с отцом… Но погребенные под наслоениями разочарования, обиды и злости все счастливые осколки памяти, казалось, были утрачены навсегда. Однако теперь, когда Адское пламя выжгло весь мусор дотла, нашлись. И, как ни странно, несмотря на возраст имели для Северуса ценность.
«Все путем, парень» - ответил ему голос молодого Тобиаса. Снейп-старший шагнул вместо сына в преисподнюю, чтобы тот мог жить дальше и быть счастливым. А значит, пожалуй, Северусу следовало простить и самого себя.
- Все хорошо, - сказал он Кире и не покривил душой, хоть в ней и щемило. Только вот… Он убрал ей за ухо прядь волос. – Скажи, твоя мама жива?
- Насколько мне известно, да.
- Ты как-то упоминала, что было время - она искала встречи с тобой? Тогда поговори с ней, - это звучало не как указание, и даже не как совет, скорее как просьба.
*
Женевская зима постоянством не отличалась. То небо заволакивало белесыми тучами и выпадал снег, укрывая дом и окрестности тонкой пуховой шалью. То начинало ярко светить солнце и все таяло. Нынешнее утро тоже выдалось солнечным и Эйлин проснулась под бодрый стук капели. Посмотрела в окно. Капли на ветках сверкали так, что после взгляда на них перед глазами заплясали темные мушки. Вздохнув, она погладила подушку мужа. Прошло восемь дней как, вроде бы обыденно шагнув за порог спальни, он ушел навсегда. Ушел на ее глазах. Она поняла, что происходит, но почувствовала только сковывающий тело ледяной страх и почти не ощутила боли. Боль появилась позже, поначалу глухая она накатывала приступами, с каждым разом становясь острее. Хуже всего прошла первая, та самая ночь. Постель еще хранила его запах, его тепло, тогда как сам он исчез, сгинул в огненном смерче и даже тела, чтобы попрощаться не осталось. Только до Эйлин окончательно дошло, что больше ей его не увидеть, не услышать, не коснуться. Эйлин плакала, вцепившись в его подушку и думала, что, как ей жить без Тобиаса, она не знает, но и оставить сына ей в такой момент нельзя.
Первые пару дней она сдерживалась только на людях, а наедине с собой отдавалась отчаянию. Спать не могла, а изводить себя не имела права. Спросила невестку о зелье, вместе отыскали. Приняла. Вызванный снадобьем сон не предполагал сновидений, но только тех, что порождаются разумом. Для духов препятствий нет, а к ней пришел Тобиас. Веселый, бодрый.
- Эли, маленькая моя, - так он называл ее в первые дни безмятежного счастья, пока не узнал о колдовстве, и потом, много позже, когда ее волшебство принял, - ну что за сырость ты здесь развела? Пристало ли ведьме огорчаться по пустякам? Я же люблю тебя, а значит, смерть нам не помеха. Считай, что я просто уехал осваиваться на новом месте, а тебя заберу, когда придет время…
Проснулась она тогда с улыбкой, зная, что теперь точно справится. И вот прошло всего несколько дней, а душа уже почти не болела, оставалась лишь светлая грусть.
И убеждая Северуса не беспокоиться на ее счет, Эйлин говорила совершенно правдиво:
- Важно то, что он ушел счастливым, сынок! А я… Мне его не хватает, но это ничего. В конце концов, не так уж долго мне предстоит скучать. Нет, не хмурься так, Северус, - она искренне улыбалась, - торопить события я не собираюсь. Хочешь, обет дам? Просто сам посуди, какие мои годы. Большая часть жизни позади, и мне есть, чем наполнить ее остаток.
Она в самом деле знала ради чего, точнее кого, будет жить. Ради своих детей: сына и… дочки. Это слово вырвалось невольно от переизбытка эмоций. На третий день, когда Эйлин уже стало легче и Северус, придя в себя, умчался спасать, как он тогда выразился, остатки бизнеса, они с Кирой от нечего делать решили посмотреть телевизор. Мимоходом мелькнувшие в речи диктора «первые дни нового года» и дата в углу экрана напомнили и без того известный, но полностью обойденный вниманием факт:
- Получается, Тобиас умер в новогоднюю ночь, - тихо и скорбно произнесла Эйлин.
- Выходит, - теплая ладонь Киры осторожно накрыла ее руку, - он открыл для нас двери в этот год. И все последующие…
Их взгляды встретились, глаза Эйлин заволокла пелена слез.
- И правда! Так и есть, дочка… - она сразу же осеклась, стушевалась, не уверенная в том, что не перешла границу дозволенного, - вы ведь позволите так вас называть?
Кира смущенно улыбнулась и кивнула:
- Конечно, - а потом они обнялись.
Казалось бы, мелочь, случайность, но с того момента Кира перестала быть просто приятной в общении избранницей Северуса, в их отношениях появилась особая теплота. И ощущение родства, по крайней мере со стороны Эйлин.
Миссис Снейп улыбнулась своим мыслям. Сегодня день рождения Северуса и накануне они с Кирой долго ломали головы над тем, как бы его поздравить. Ситуация, конечно, не располагала ни к каким бурным празднествам. Да еще и Северус отказывался воспринимать эту дату как повод для торжества. Поэтому задачка выглядела совсем непростой и ничего толкового они в итоге не придумали. Что ж, значит, просто попытаются помочь ему провести этот день с максимальным комфортом и для начала Эйлин поручит домовикам приготовить к обеду его любимые блюда.
Спускаясь по лестнице, она застала сына, стоящим у камина и целующим на прощанье Киру.
- Я в министерство. Надеюсь, что ненадолго, - коротко пояснил он, прежде чем скрыться в зеленом пламени.
- Волдеморт, вроде бы, изъявил желание поделиться с Северусом какой-то информацией, - разведя руками, добавила Кира. Легкий налет беспокойства в ее глазах не перекрывал стыдливо-лукавой радости, которую она тщетно пыталась утаить, избегая прямого взгляда. Судя по всему, одно поздравление сын с утра уже получил.
*
Широкими шагами пересекая атриум в направлении лифтов, Северус в силу годами формировавшейся привычки машинально потер левое предплечье. Ощущалось слабое онемение и угадывался грубый рубец. Метка пропала по возвращении из последнего путешествия в астрал. Когда точно и как, Северус не знал. Он заподозрил ее исчезновение после битвы на стадионе по отсутствию жгучей боли, которая неотступно терзала его на протяжении предшествовавшей недели и которую он почти научился игнорировать. В тот вечер по пути домой он задрал рукав и убедился в безошибочности своих подозрений – на иссиня-бледной коже багровела глубокая язва, но от змеи с черепом не осталось и следа. Версий по избавлению от проклятого клейма он представлял две. Либо метку вырвало тем бешеным порывом, с которым Реддл вышвыривал их из своего ментального пространства, либо тот сделал это целенаправленно, сочтя постоянные визиты к нему бывшего слуги слишком большим геморроем. А теперь пожелал с ним встретиться. Вопрос: «Зачем?»
Сопровождал Снейпа к знаменитому узнику не менее знаменитый герой и спаситель всея Британии Гарри Поттер.
- Вы только легилименцию к нему не применяйте, это небезо…
- Не беси меня, Поттер! – вызверился Снейп одним лишь убийственным взглядом.
- Я только хотел сказать, что там в камере есть омут памяти. Специально принесли.
Со слегка сконфуженным видом Поттер проделал несколько витиеватых пассов палочкой и распахнул массивную, фонящую тяжелой многослойной магией дверь. В ноздри ударил затхлый запах. Снейп шагнул в узкий, душащий флюидами неснятых, а только немного раздвинутых запирающих чар.
- Здравствуй, Северус-с, - донесся до него из темноты знакомых голос.
Сделав пару шагов вперед, чтобы избавиться от давящего магического поля, Снейп взмахнул палочкой. Поток энергии на порядок слабее обычного просочился сквозь концентратор и зажег тускленькие огоньки в двух настенных светильниках. В полумраке проступил силуэт Реддла, прикованного к стене и обвешанного антимагическими блоками, как террорист-смертник взрывчаткой.
