Тут Китарион понял одну странную вещь.

— Госпожа моя, а как ты смогла войти так, что я ничего не услышал? И как ты нашла меня?

Принцесса улыбнулась, демонстрируя зубы, и ответила:

— Я спросила у этого странного зеленого коротышки, он подсказал, где искать. А насчет ходьбы — я умею передвигаться тихо, как мышь.

— Полезный талант.

— Я тоже так думаю.

Она подошла ближе и протянула руку:

— Идем, негоже герою-победителю отсиживаться в башне.

Китарион вздохнул, но принял руку принцессы и, взяв ее под локоть, направился прочь со стен, туда, где под охраной десятка телохранителей стоял его конь.

Как выяснилось, лиосска оставила своего скакуна тут же.

В седло она взлетела поистине с феноменальной грацией, ни на секунду ни запутавшись в юбках для верховой езды и кольценосцу оставалось лишь двигаться следом, пытаясь понять, что его собеседнице нужно.

Некоторое время они болтали о ерунде, пока наконец Шшайра не произнесла:

— Бич Пустыни опасен.

Переход от ничего не значащих пустяков к важному вопросу оказался столь неожиданным, что Китарион закашлялся. Он ожидал медленного и плавного подведения к мысли о важности союза, о том, что ради этого приходится идти на жертвы, и — как логическое завершение — об убийстве пленника.

Ничего подобного тут не было!

Принцесса умела вывести собеседника из равновесия.

— Не мне решать это, госпожа, — нейтральным тоном ответил генерал.

— Отчего же? Если с ним приключится… несчастный случай, все поймут.

— Не приключится, — с нажимом ответил Китарион, и принцесса внимательно воззрилась на своего собеседника, затем перевела взгляд на приближающийся дворец наместника.

— Я прошу тебя подумать еще раз, генерал, — попросила она, — это важно.

Китарион вздохнул.

— Хорошо, я подумаю, и задам вопрос владыке.

Принцесса покачала головой, открыла рот, намереваясь что-то сказать, потом отвернулась и остаток пути до дворца прошел в молчании.

Пир, устроенный в честь возвращения победоносной армии, оказался по-настоящему грандиозным.

Наместник, определенно, хотел пустить пыль в глаза, в надежде, видимо, завести полезные знакомства. Ну и, конечно же, он совершенно точно не желал упасть в грязь лицом перед знатнейшей лиосской дворянкой.

Вино лилось рекой, самые изысканные блюда наполняли многочисленные столы, прекрасная музыка услаждала слух пирующих.

Казалось, все идет так, как и должно быть, и все же, на сердце у кольценосца было неспокойно. Очень неспокойно.

Он и сам не смог бы ответить на вопрос: «что не так?», просто интуиция, редко подводившая генерала, благим матом орала об опасности.

Именно поэтому он личным распоряжением удвоил стражу во дворце наместника, причем использовал для охраны рыцарей смерти, что, конечно, было на грани оскорбления, за которым следовал вызов на дуэль. Увы, легче не стало, а потому, Китарион, принялся разыскивать Инуче и Кштиритиона. Как назло, ни мага, ни шамана не было на месте — оба куда-то запропастились — а потому, его нервозность лишь усилилась.

Кольценосец метался по залу, односложно отвечая подходившим к нему людям и пытаясь понять — что же, Мать побери, не так!

— Извечный? — голос Шшайры заставил Китариона взять себя в руки.

Когда он поворачивался к принцессе, то на его лице нельзя было заметить и тени тревоги.

— Как тебе вечер, госпожа? — осведомился он.

— Чудесно. Я так соскучилась по танцам, обычной милой болтовне ни о чем и радостным лицам… Не помню, когда в последний раз так веселилась.

Китарион поклонился.

— Я обязательно передам твои слова наместнику. Думаю, он будет в восторге.

Шшайра мило — а ее улыбка действительно отличалась притягательностью, несмотря на необычность — улыбнулась и в который уже раз перескочила на другую тему:

— Скажи, как долго ты планируешь пробыть в Жемчужине Востока?

— Полагаю, пару дней. Солдатам нужен отдых, а местным жителям не помешает праздник. В этом году, как мне уже успели сказать, император не сумел почтить их своим присутствием.

Лиосска покачала головой, видимо, выражая сочувствие.

— Что-то случилось? Он плохо себя чувствует?

Эти слова крайне не понравились Китариону. Опять! Почему она постоянно задает одни и те же вопросы?

— Нет, конечно же, — поспешил он успокоить свою собеседницу, внимательно изучая ту.

«Что ты задумала, пустынная змейка? Уж не отвлекаешь ли меня бессмысленной болтовней»?

— Кстати, госпожа, не видела ли ты верховного шамана Инуче и некроманта Кштиритиона?

На лице принцессы отобразилось нечто, что человек мог бы счесть задумчивостью, и, выждав пару мгновений, та ответила.

— Кажется, Ришшит отправился с ними за город, чтобы обсудить какой-то магический вопрос. Точнее не скажу, я стараюсь обходить чары стороной, ты же понимаешь, извечный?

Китарион, интуиция которого уже даже не била в набат, а ревела, точно загнанный зверь, призывая бросить все и действовать, согласно кивнул.

— Да, колдуны необходимы в бою, но иногда с ними много мороки, — он позволил себе улыбку, — главное, не рассказывайте об этом владыке, а не то он будет издеваться надо мной весь следующий год.

— Издеваться? — моргнула принцесса.

— Подшучивать, — тотчас же поправился Китарион, от которого не укрылась странная неуверенность и робость Шшайры при этих его словах. — У него отменное чувство юмора, которое владыка время от времени оттачивает на очередном глупце, сумевшем попасть под раздачу.

— Чувство юмора… — с некоторой неуверенностью произнесла лиосска. — Не ожидала…

Китарион, окончательно уверившись, что происходит нечто нехорошее, начал искать путь к отступлению.

«Покинуть зал, а там, дальше, будем смотреть»! — думал он, краем уха слушая принцессу. — «Чего она хочет. Неужели… Нет, слишком невероятно. Хотя, если посмотреть с другой стороны»…

— Ваше высочество, прошу меня извинить, — он решился окончить беседу достаточно грубо, но выхода не было, — я вспомнил об очень важном деле и вынужден вас покинуть.

Не дав дочери халифа произнести и слова, он покинул зал и понесся вниз, туда, где располагались замковые подземелья. Прихватив по дороге нескольких рыцарей смерти, удачно дежуривших тут же, Китарион в считанные минуты оказался сперва на первом этаже, а потом — и под ним.

Подземелья Зантриана мало чем отличались от своих товарок в иных городах Империи Тьмы. Ну, разве что, были далеко не столь глубоки и запутаны, как в Черной Цитадели, выстроенной в предгорьях и накрепко связанной с Горами Ужаса.

Кованые сапоги рыцарей смерти мерно ухали позади, и Китарион немного успокоился.

«Да нет, это я напридумывал сам себе. Если бы она хотела, то напала бы во время движения армии. Ну не может же быть, чтобы лиосские союзники»…

Закончить колценосец не успел. Едва только Китарион оказался возле окованной железом двери, ведущей в темницу, то понял — что-то не так. Он не мог сказать точно, что смущало больше: отсутствие стражи, подозрительные бурые потеки на стене или засов, установленный с другой стороны.

— Ломайте, — приказал Китарион, вытаскивая из ножен меч.

Подозрения превратились в уверенность, и когда могучие немертвые воины, подхватили ближайшую лавку и принялись колотить ею в мощное дерево, он молил Мать лишь об одном: «только бы успеть».

Дверь грохотала, тряслась, но держалась. Кто бы ни делал ее, он сработал на совесть.

«Обязательно похвалю его потом», — подумал генерал, кусая губы. — «Если это потом наступит».

Треск дерева ознаменовал, наконец, победу, пусть и маленькую.

— Вперед! — закричал Китарион, и кинулся внутрь, старательно прячась за спиной ближайшего рыцаря смерти.

Не напрасно — едва они только вошли, как кольценосец услышал характерный звук, и рыцарь смерти справа получил сразу три болта в голову.