Ник находился на заставе один – стражи несли службу в одиночестве, рассыпанные цепочкой по пограничной линии.

…Ник служил уже несколько лет. Зимние бдения изменили его – в свободное от службы время он больше не делал игрушки. Заглянув в холодные заснеженные пространства, Ник словно был зачарован взглядом зимы – и летом часто бродил, рассматривая кучевые облака, набегавшие на дубравы. Он стал одинок, и только база Зимних Стражей в предгорье на Халденской Ветви была местом, где он мог поговорить по душам, послушать блюз, продемонстрировать свои карандашные наброски, сделанные во время зимних походов, – ветви деревьев, согнувшихся под тяжестью снега, лучи солнца, пронзающие безмолвный лес – другие люди считали их слишком мрачными. Он спрашивал об Алене, но никто не знал, где он, – страж пропал без вести во время разведки в Сумеречной Зоне. Порой Ник задумывался, благодарен ли он Алену, который изменил его жизнь, или зол на него. Он не мог ответить на этот вопрос. Мир для него стал другим – бело-синим пространством зимы, где в студёном воздухе порхают снежинки, а вопросы не требуют ответов, и нужны ли вопросы, когда над безмолвным миром сияет поздняя утренняя заря?..

Ночью, задремав в палатке посреди зимнего леса, он увидел Алена.

Тот сидел на поляне у костра. Ник подошёл к нему. Ален подбросил дров в костёр и снял с него чайник на длинной палке.

– Теперь я угощу тебя чаем, Андроник.

Тот принял кружку. Ален взял свою. В его тёмных глазах, как и в глазах Ника, была зима.

– Ты зол на меня, Ник? Я же зачислил тебя в школу Зимних Стражей – без твоего согласия. В Стародубе проверки не проводятся – он и так даёт Кроне много воинов. Ты мог прожить всю жизнь и не узнать, что неспящий.

– Нет, Ален. Сейчас я не злюсь. Сначала я был восхищён, потом спокоен, потом зол, а затем смирился. Мне порой кажется, что холод зимы существует для того, чтобы сердце стало горячим. Билось во всю мощь – среди ледяной пустыни. Оно – сердце – ищет. Что-то подлинное. Ключ. Я называю это – ключ.

– Ты много думаешь о зиме, – заметил Ален.

– Да. Много.

Ален отхлебнул из кружки и сказал:

– Я хотел поговорить с тобой о зиме, одиночестве, поиске. Хотел обучать тебя и передать всё, что знаю. Но не пришлось.

– Ты пропал без вести.

– Да.

– Что с тобой произошло?.. Ничего не добавишь?

– Ничего.

Ник посмотрел Алену в глаза и проговорил:

– Ты снишься мне. Ты не Ален, а моя фантазия.

Ален усмехнулся:

– Разве кто-то во сне признается, что он нереален?..

Они сидели молча, пока чай в кружке Ника не пошёл рябью. Он проснулся и понял, что это ветер треплет полог палатки.

Из служебных материалов Чёрных Егерей Неспящие – очень малая часть населения Кроны, чаще всего – мужчины. Отличаются тем, что могут не уходить в Зимний Сон после начала Великого Снегопада. Некоторые из них способны бодрствовать всю зиму, другие – только её часть. Несмотря на то что Великие Снежные Заносы между Кроной и Сумеречной Зоной делают невозможным масштабное проникновение неспящих существ из Хель, отдельные её порождения, а также диверсионные группы периодически пробираются на Ветви, используя тайные тропы и лазы. Для противодействия им в древности был создана специальная Зимняя Стража, которая контролировала линию разделения с Сумеречной Зоной. Согласно указу Императора Олафа, каждый неспящий всю зиму юноша, подходящий по состоянию здоровья, был обязан проходить службу в этом подразделении. Для их обнаружения была введена специальная проверка. Однако со временем на многих Ветвях она перестала проводиться – автоматические охранные системы вдоль границы и в населённых пунктах обеспечивали достаточный уровень защиты.

Пополнением отряда стали заниматься его воины – каждый искал себе преемника, который продолжал его дело. Число стражей постепенно снижалось: неспящих появлялось всё меньше, многие стражи не могли или не успевали найти себе смену. Зимняя стража была передана в ведение корпуса Чёрных Егерей – как автономное подразделение со своим учебным заведением, при этом часть неспящих готовилась для диверсионных подразделений Специальной Службы и Императорской гвардии. Существование Зимней Стражи поддерживалось: отчасти – как отряда, способного решать особые, нетипичные боевые задачи, отчасти – как дань традиции. Считается, что именно отставные воины Зимней Стражи придумали так называемый зимний блюз, 21 который повествует о чести, снеге и одиночестве.

Фригг мчалась на снегоходе среди деревьев, иногда вниз обрушивались тяжёлые снежные шапки. Великий снегопад завершился, но снег всё равно падал – то редкими сияющими точками, то серебристым фейерверком, которым сверху салютовали облака. Её шапка была засыпана снегом, порой он забивался за ворот. Фригг стало холодно, но она решила не менять план путешествия. Проехав по Большой эстакаде – её уже начали очищать автоматические снегоуборочные машины, их жёлтые мигалки весело крутились в морозном воздухе – она съехала на Ветвь, где жил Форсетти. Проехала по разноцветному городу, засыпанному снегом, – кое-где он доходил почти до крыш двухэтажных домов, и оказалась у дома Форсетти. На его крыше лежал большой сугроб, но вокруг было немного снега – то ли уже поработали снегоуборочные машины, то ли снегопад постоял рядом, кинул на крышу большой снежок и обошёл дом стороной. Фригг оставила снегоход у ворот и прошла по дорожке. Около дома стоял трёхколёсный байк под тентом. Чуть припорошенные снегом, алели цветы, посаженные Салли. Фригг показалось, что она почувствовала их запах – лёгкую горечь и сладость, растворённую в морозном воздухе. Приложила браслет, охранная система считала код и открыла дверь. В доме было тепло. Фригг сняла куртку, шапку и ботинки, обошла дом. Некоторое время постояла перед картиной с яркой алой точкой посреди белизны и синевы. «Прямо как я сейчас! Одна среди ледяной пустыни! Но Салли нашла Форсетти!.. Я уверена в этом!..» – Фригг ещё раз посмотрела на картину и прошла в гостиную, где разгорался огонь в камине. Она хотела было удивиться, но вспомнила, что он загорается автоматически, от газовых горелок. Фригг села на диван, на котором ночевал Фьялар, накрылась пледом. Ей стало тепло и хорошо. За окном темнело, кроны деревьев наполнялись синевой. Несколько оставшихся на ветвях листьев сорвал ветер, они летели над землёй. Фригг задремала. Сначала перед её глазами плыли синие и белые пятна, которые постепенно сложились в лес. Она шла по тропинке, а деревья по обе стороны склонялись в разные стороны – все разом, широколапые ели, рябины, сияющие россыпями подмороженных ягод, дубы, на которых пожелтели и побурели, но не опали листья – шумели-шуршали длинную песню, древнюю былину; деревья склонялись всё чаще, а потом Фригг поняла, что стоит на спине огромной птицы, а та, взмахивая крыльями-лесом, летит, то поднимаясь выше, то опускаясь вниз. Постепенно всё вокруг окутал туман, а когда он рассеялся, Фригг увидела, что стоит на вершине горы. Перед ней простирались снега, сплошные скалы, до горизонта – где в синеве вот-вот должно было вспыхнуть солнечное пламя, а пока горела-сияла звезда Муспельхейма. Ей показалось, что она совсем маленькая, срывается с вершины, снежинкой падает вниз. Но страшно не было – вокруг танцевали такие же снежники, множество снежинок, и времени не существовало – только бесконечный полёт. …Фригг проснулась поздно. Оранжевая птица из Ближних Снов пролетела через комнату. «Далеко же она забралась!..» – удивилась Фригг. В доме было светло и уютно, но что-то невидимо переменилось, будто некто зашёл ночью, почти незаметно, переставил вещи. Фригг поглядела на камин – там жарко горели сосновые дрова, шипела и трещала смола.

– Похоже, особняк Форсетти превратился в Кочующий Дом!.. – сказала она вслух. Перемены не пугали её, а, скорее, возбуждали любопытство. Она услышала лёгкий звон из кабинета Форсетти и поднялась туда.

Окинув взглядом комнату, она заметила новые книги на полке, но не стала смотреть их – потому что над столом висел меч Миммеринг. То есть раньше он висел тоже – муляж, изготовленный для музея, но теперь Фригг поняла, что это тот самый меч – настоящий, выкованный на Заре Древа.