Ладно, сейчас нужно сосредоточиться на текущих делах. Что там у нас произошло? На стук сопровождающего дверь открылась и выглянул Бондарев со странно довольным лицом.

   - А, капитан! Заходи. Тут у нас кое-что любопытное имеется. Тебе понравится. А ты, - взгляд Антона упал на пехотинца, - быстро отправляйся за Бергманом. Вытащи его из постели любой ценой, скажи, что появилась очень важная информация по известному ему делу и необходимо его немедленное присутствие.

   Тут я начал что-то понимать.

   - Что-то о Шпильмане? - поинтересовался я. - А почему надо было приходить сюда?

   - А ты зайди внутрь, тогда все поймешь...

   Что ж, я так и сделал. Сначала мне бросилась в глаза довольно забавная картина. На кровати рядком сидели Нильсдоттир, Анжела и Николь. Они смотрели на что-то, мне еще не видное, со странными выражениями лиц. Впрочем, их эмоции читались достаточно легко. Младшая Шапсо была просто испугана, Циммер всем своим видом выражала неприкрытую ярость. Нильсдоттир внешне оставалась спокойной, но в ее глазах все же сверкала злость. Мой приход девушки едва заметили. Что же их так заинтересовало? Оглянувшись в ту же сторону, куда смотрели они, я замер от удивления. На полу меж двух дюжих бойцов "Феникса" сидел Шпильман. Он закрыл лицо руками и, кажется, был в ужасе. А перед ним валялись два пистолета - игольный и лазерный. От изумления я опешил. Лишь секунд через тридцать я оказался способен хоть к каким-то действиям.

   - А..., - это было все, что мне удалось выдавить из себя, повернувшись к Антону.

   - Знаешь, капитан, сейчас подойдет Бергман, тогда и поговорим, - ответил тот, как-то умудрившись расшифровать мое невнятное мычание. - Не хочется повторять одно и то же два раза.

   Пришлось ждать. Никто не говорил друг с другом, обстановка к этому как-то не располагала. Я от нетерпения ходил по комнате, нисколько не заботясь о возможной "потере лица" перед подчиненными от такой явной демонстрации эмоций. Шпильман оставался в том же положении, кажется, он впал в прострацию. Бондарев и охранники выглядели невозмутимо. Девушки тихо перешептывались друг с другом. По-моему, Нильсдоттир и Циммер успокаивали сидевшую между ними Шапсо. Я лишь покачал головой, глядя, как быстро эта троица нашла общий язык. Признаться, я на это и не рассчитывал, да и, честно говоря, не знал, что по этому поводу думать, ведь судьба нашей пленницы оставалась совершенно неопределенной.

   Ждать, к счастью, пришлось совсем не долго. Полковник стремительно ворвался в палату и прямо с порога поинтересовался:

   - Что здесь, черт побери, происходит?!

   Потом он оценил обстановку и резко выдохнул:

   - Так...

   Сейчас Бондарев решил, что все заинтересованные лица готовы к разговору. Но перед этим он отправил посыльного за несколькими стульями из столовой. Лишь когда все было готово, он начал давать объяснения. К этому времени девушки умолкли и стали слушать, хотя в разговор вступать не спешили.

   - Ну, Антон, давай говори, что здесь и как.

   - По-моему, - усмехнулся тот, - здесь и так все ясно. Произошло покушение на убийство. К счастью, неудачное.

   Я яростно посмотрел на него:

   - Мы ждем ПОДРОБНЫЙ рассказ о происходящем.

   Бондарев улыбнулся. Собой он явно гордился.

   - Ладно, - начал он. - После того совещания я не только начал слежку за этим вот субъектом, - кивок в сторону Шпильмана, - но и сделал несколько приготовлений. На пост у дверей казарм я теперь ставил только самых доверенных людей из своей группы, которые получили приказания не задерживать объект нашего интереса, какой бы предлог для посещения он не придумал, но после этого немедленно сообщать мне. Так же тщательно я отнесся и к охране этого места. И вот с час назад мне докладывают, что он "умолил" пропустить его якобы на свидание с одной особой из нашего отряда, подкрепив слова неким конвертом.

   С этими словами Антон бросил красноречивый взгляд на Циммер, и мне стала понятна причина ее ярости - несомненно, она как-то узнала о словах Шпильмана.

   - Интересно, - задумчиво сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь, - неужели он действительно считал, что у нас дисциплина настолько хромает, что его пропустили бы по столь наивному предлогу.

   - Спросишь у него сам, - пожал плечами Бондарев, - но лично я предполагаю, что он действительно так думал. Мы ведь кто? Обычные наемники низшего класса, наш отряд еще не заслужил славы на поле боя. С точки зрения большинства, мы не далеко ушли от какой-нибудь банды. Да, бойцы "Феникса" сами поддерживали такое мнение о себе. Отношения у нас вольные, те то, что армейские порядки, поэтому отчего же не думать, что вроде бы простая и "естественная" причина посещения казармы в неурочное время, да еще подкрепленная подкупом, и не сработает?

   - Допустим, - согласно кивнул я головой, - а как бы он оправдывался потом? Разве позже не выяснилось бы, что никакого свидания не было? Как бы он тогда обеспечил свое алиби?

   - Ну, свидание-то состоялось бы, но вот его финал... Дело в том, что наш подопечный несколько раз в течение этих дней делал Циммер предложения о встрече. Анжела посоветовалась со мной, а я, разумеется, предложил согласиться. Было ясно, что он выискивает способ попасть вовнутрь нашей казармы в самое тихое время. Очень удобный случай устроить ловушку.

   - Интересно... - протянул я. - Как же он хотел доказывать свою невиновность?

   - Полагаю, будет лучше спросить у него самого.

   - Конечно, - я повернулся к молча слушавшему все это полковнику. - Герр Бергман, Вы не против?

   - Разумеется, нет! - хмыкнул тот. - Полагаю, капитан, что ваш человек может взять ведение допроса в свои руки. Я уже убедился, что он весьма опытен в подобных вопросах.

   Охранники поставили Шпильмана перед нами. Он дрожал и смотрел только в пол, не решаясь даже поднять голову, прекрасно понимая, что теперь его положение стало очень незавидным. На имеющийся в палате столик положили несостоявшиеся орудия преступления. Я брезгливо посмотрел на игольный пистолет. Как и любой профессиональный воин, я относился к этому оружию с презрением. Это было средство убийства, а не боя. Он, как и его увеличенный вариант - игольное ружье, стрелял пучками пластиковых игл, расходившихся конусом. Одна такая игла наносила вроде бы незначительную ранку на коже жертвы, зато могла сильно повредить внутренние органы, а уж их полный заряд гарантировано превращал человеческое тело в фарш. У военных это оружие не пользовалось популярностью из-за небольшой дальности стрельбы и низкой точности, да и иглы останавливались любым бронежилетом. А вот у наемных убийц оно было одним из самых любимых "инструментов". Лично я испытывал к нему только отвращение. Бергман, похоже, тоже. Он тяжелым взглядом смотрел на своего бывшего подчиненного, а его мощные кулаки ритмично сжимались и разжимались, как будто примеривались к шее провинившегося. Все это происходило в полной тишине, что, несомненно, усиливало эффект психологического давления на объект нашего пристального внимания. Бондарев тоже не спешил начинать допрос, чтобы до арестанта дошла вся безвыходность его положения.