Есть версии о несмешанном происхождении казаков. Немецкий историк Г. Штекль считает, что до конца XV века в Диком поле жили только татары, соответственно первые казаки — татары, по какой-то причине обрусевшие. Историки А. Л. Станиславский и Р. Г. Скрынников с этим согласны. Упоминания о казаках-татарах встречаются в документах начиная с XV века — «Московский летописный свод» 1492 года: «Того же лета июня в 10-й день приходили татаровя ординские казаки». По иным версиям, казаки, во всяком случае донские, произошли от когда-то населявших Придонье казахов. А. И. Ригельман, историк XVIII века, писал, что современные ему донские казаки сами убеждены, что ведут свой род от черкесов. Такого мнения придерживаются исследователи Г. Байер и В. Татищев. А в окружении Гитлера казаки считались прямыми потомками готов — потому-то довольно много казаков и воевало на стороне Германии. Но почему же эти казаки говорили не по-турецки, не по-татарски, не по-черкесски, а по-русски или по-украински?! Сторонники гипотез о казаках как особом народе отвечают, что обрусение казаков происходило постепенно: сперва ещё до Орды при князе Святославе, потом при Орде (с чего бы?), далее после Орды — при массовом наплыве русских на Дон и Волгу; и, наконец, при Иване Грозном, когда русские бежали от опричнины. И всё же это очень странно: ведь обычно пришлые перенимают язык и обычаи местных (если они их не уничтожают), а не наоборот.
Поскольку Запорожская Сечь оформилась раньше, чем какое-либо из русских казачьих войск, а в говоре русских казаков встречались выражения, характерные для русско-украинского «суржика», разумеется, есть версии о происхождении русских казаков от запорожских. Николай Иванович Костомаров, самый популярный разиновед XIX века, в монографии «Бунт Стеньки Разина» (СПб., 1903) пишет: «Русский мир был уже разделён на два государства — Москву и Литву; в обеих половинах явилось козачество. Тогда как в Южной Руси заложилось славное Запорожье и разлило из себя дух козачества по всей Украине, одинаковые события произвели наплыв народа с севера на Дон. Украина подала помощь этому обществу и населяла берега Дона своими детьми. Как ни темна первая история донского козачества, но что малороссийская народность участвовала в его закладке и воспитании — это лучше всяких исторических памятников доказывает нынешний язык донских Козаков: среднее наречие между малороссийским и великорусским языками». И всё же это перебор — судя по документам, донские казаки изъяснялись вовсе не на каком-то среднем, а на русском языке. (И потом, если донские казаки произошли от запорожских, то от кого же произошли запорожские?)
Серьёзные современные исследователи однозначно «народом» или «народностью» казаков не называют, выражаясь обтекаемо. По мнению современного исследователя современного казачества (это не тавтология — есть современные исследователи старинного казачества, а есть — современного, сам факт существования которого является весьма спорным) Т. В. Таболиной[6], казаки «парадоксально сочетают в себе и этнические, и социальные характеристики». А. В. Сопов[7] пишет, что казачество — это «уникальная социальная общность, имеющая сложный конфессиональный и этнический состав, основу которой составляет особый субэтнос русского народа» и у него сформировался «новый этнический характер, со своими традициями, предпочтениями, говором и норовом». Но так можно сказать, что «готы» и «эльфы» — «особые субэтносы», потому что у них есть свой характер, традиции, предпочтения, «говор и норов». Или что техасцы — «особый субэтнос американского народа», ведь они так сильно отличаются от ньюйоркцев и по традициям, и по говору, и по «норову»... (Казаков нередко сравнивают с обитателями американского Дикого Запада — те и другие жили «на фронтире», то есть на границе цивилизаций).
Самую прелестную гипотезу предлагает поэтический, страстно влюблённый в казаков историк-самоучка Евграф Савельев: казачество, «представляя передовой оплот великого славяно-русского племени, было известно, под тем или другим именем, в глубокой древности, за много веков до Рождества Христова, что оно в XII в. до Р. X. с берегов Дона, Днепра и Днестра ходило на защиту Трои, потом часть его проникла в Италию под именем гетов-руссов, а впоследствии основало Рим». Почему эти замечательные люди, основавшие Рим, не говорят по-итальянски (или итальянцы, раз их русские основали, не говорят по-русски), Савельев не объясняет. Он категорически отказывается считать казаков беглыми людьми, и вот его главный аргумент: «Были ли когда в истории примеры, чтобы бежавшие в одиночку холопы и преступники за тысячи вёрст от своей родины, среди чуждого и враждебного им народа могли основать особое государство, составить сильную демократическую, свободолюбивую и религиозно-идейную общину, целый народ, с его своеобразным правлением, особенным говором, другими нравами и обычаями?!»
На самом деле таких примеров полным-полно — в обеих Америках. Американцы от англичан, аргентинцы от испанцев, бразильцы от португальцев отличаются не только характерами и диалектами. У всех людей есть «ген приключений» DRD4, но носители так называемого «короткого» варианта этого гена обычно тихие домоседы, «длинного» — авантюристы, стремящиеся к новизне; исследования показали, что обладателей «длинного» DRD4 у северных и южных американцев по сравнению с их европейскими предками гораздо больше, что неудивительно: осваивать новые земли ехали наиболее активные и/или авантюрные люди. Так что у американцев по сравнению с европейцами генотип чуть-чуть смещён. Так же, возможно, было и с казаками: шли на Дон (в Запорожье) самые активные русские (украинцы) и в итоге они (да ещё и перемешиваясь с пленными турками и татарами) тоже стали чуточку отличаться на генном уровне от своих русских (украинских) предков... Увы, провести серьёзное генетическое исследование уже невозможно: казачество — то, настоящее, — было уничтожено в 1930-х годах.
По крайней мере, никто не спорит с тем, что в XV веке казачьи общины уже существовали. К сожалению, письменных источников о казачестве вплоть до XVIII века мало; бесценный архив Войска Донского сгорел в городе Черкасске в 1740-х годах. Согласно Соловьёву, первое упоминание о казаках относится к 1444 году — в летописи «Повесть о Мустафе царевиче»: «казаки рязанские» пришли на помощь рязанцам против татарского царевича. В 1549 году ногайский (татарский) князь Юсуф писал Ивану Грозному, что «холопи твои, некто Сары-Азман словет, на Дону в трёх и в четырёх местах городы поделали... да наших послов... и людей стерегут, да разбивают...». Считается, что это первое упоминание о казачьих поселениях на Дону, — правда, имя Сары-Азман для русского казака не очень-то характерное.
В глазах князя Юсуфа казаки были московскими холопами, но формально ни казаки, ни Москва этого не признавали: русские цари просто нанимали казаков в качестве вооружённой силы. 3 января 1570 года (считается, что с этой даты началось существование Войска Донского) Иван Грозный отправил на Дон с боярином Новосильцевым грамоту к казачьим атаманам Мамину и Яковлеву, в которой высказывались просьба послужить и обещание вознаграждения. Служба заключалась в охране границ и нападении на чужие приграничные поселения. Иностранные государи на казаков жаловались, Москва делала вид, что её это не касается. Царь Михаил Фёдорович в 1640 году писал турецкому султану: «Донские казаки указа нашего не слушают и, сложась с запорожскими черкасами, на наши украины войной ходят. Мы пошлём на них рать свою и велим их с Дону сбыть» — и одновременно донцам: «...а мы, великий государь, за тое вашу к нам службу и впредь учнём вас жаловать нашим царским жалованьем и свыше прежнего». В летописной «Повести о взятии Азова» (1637) Донское войско причисляет себя к «Московской области», однако сношения с ним Москва вела через Посольский приказ (МИД). Впрочем, уже в XVI веке многие казаки переходили на государственную службу и попадали в ведение Стрелецкого приказа.
