«Боюсь, что это лишь… сладкий сон».

— Нет, — продолжает упрямиться та, чувствуя, как невыносимую жару и странное головокружение. Чувствуя каждое движение в себе, она обхватила ногами его талию, чтобы не упасть, и после закусила губу, старалась не разрывать с ним зрительный контакт. Художница тонула в глубине его глаз, не желая быть спасённой. В этот момент женщина полностью зависима от него, и ей это нравится. Она желает, чтобы этот миг никогда не заканчивался; чтобы он был с ней; чтобы продолжал терзать её губы. Однако мужчина продолжал вколачиваться в податливое тело, блуждая взглядом по родному лицу. Руки скользнули вверх, погладили широкую линию плеч и после поползли вверх, обхватывая его скулы. Решительно приблизившись к его губам, Вегенер замерла всего в миллиметре, при этом не закрывая глаз. Секундная заминка сменилась жарким движением, та впилась в его губы своими, сминая их и впитывая вкус.

***

— Зачем ваши солдаты забрали Герду? — стоило Бруно появиться на пороге квартиры, взволнованная Люсиль накинулась на него с расспросами. Офицер хотел лично убедиться, что эти бестолочи оставили квартиру Вегенера в первозданном виде, но, как и предполагал, надежда была пустой. Жить здесь больше нельзя было, тем более с ребенком.

— Я прошу прощения за этот поступок моего брата, но он решил, что так будет лучше, — ответил офицер, провожая взглядом молодую особу, беспокойно мечущуюся по руинам их некогда уютного пристанища.

Квартира была в самом настоящем смысле разгромлена: картины, ранее украшавшие стены гостиной, были разбросаны по полу и растоптаны; деревянные рамы разломаны в щепки; вся мебель — перевернута; осколки люстры и ваз устилали пол вперемешку с гильзами; гардина с тяжёлыми шторами едва держалась на положенном месте, готовясь сорваться в любой момент; стекла в окнах отсутствовали; везде — на стенах, на потолке и в мебели зияли дыры от пуль.

— Да зачем теперь нам ваши извинения?! Вы сами уничтожили дом, в котором проживали, спали, ели, а теперь предлагаете нам жить в этих развалинах? — голос Люсиль то и дело срывался на крик. Она с ужасом оглядывала все и вздрагивала, вспоминая, как пронзительно кричала Герда и как в ту же минуту замолчала, получив прикладом по голове.

— Никак нет, мадам. Я потому и приехал за вами, чтобы предложить условия лучше этих. Мне очень жаль, что игры моего брата доставляют вам такие неудобства, поэтому я хотел бы забрать вас с собой, — отчитался Бруно, надеясь, что достаточно убедителен. Он чувствовал свою вину и видел её отчаяние. Выходка Ханса не должна отрицательно отразится и на нём тоже. Фон Фальк усмехнулся про себя, но тут же сделался серьёзным, натыкаясь на испуганный девичий взгляд.

— Забрать с собой? Так отчего же Вы солдатам своим не приказали? — выкрикнула Люсиль, не сдерживаясь. Нужно было высказать всё начистоту и ничего не оставлять внутри своей головы, чтобы не мучиться потом от убийственных мыслей. Для убедительности она ткнула пальцем в него, касаясь плеча.

— Я не мог поступить так с вами, поэтому и приехал сам, так как хочу попытаться всё исправить.

— Не исправите, лейтенант Фон Фальк, не получится, — Люсиль раскинула руки, пожимая плечами и тут же прикусывая губу, чтобы замолчать. Так трудно держать язык за зубами! — Сейчас вернётся Эйнар с Эмилией и Лили, и что они увидят? Вот это? — показала она и присела на то, что раньше называлось диваном; ткань разорвана, спинка сломана, поролон вывернут наружу. — Если бы Герде всё объяснили, она бы и сама побежала к вашему брату, — проворчала Люсиль, надеясь, что её новая знакомая всё-таки в порядке.

— Тут немного другая задумка была, — выдохнул Бруно, подбирая нужные слова. Он понимал, что давить и приказывать не может. Ему не нужно было, чтобы та боялась его. Мужчина же не его полоумный братец с повадками отца-тирана. Не зря говорят, что яблоко от яблони недалеко падает. — Люсиль, если у Вас ещё сохранилась ко мне симпатия, прошу, не рубите всё на корню и не поддавайтесь страху.

— Но я всё равно не могу уехать с Вами, не дождавшись возвращения сестры, она будет волноваться, — уже гораздо тише отозвалась девушка, поднимаясь с неудобного сидения.

— Тогда не прогоняйте меня, а позвольте дождаться супругов Вегенер вместе, — сдержанно просит Бруно, приближаясь к девушке на пару шагов.

— Я вас не гоню. Мне вовсе не хочется оставаться здесь одной, просто я не понимаю, зачем это всё происходит… Почему нельзя всё решить мирно? — выдохнула Люсиль, сложив руки на груди и отойдя к разбитому окну, окидывая печальным взглядом пустующую улицу. Фон Фальк снял фуражку, расстегнул китель и подошёл к девушке. Она была такой ранимой и слабой, и в тоже время в ней была сила убеждения и вера в добро, в светлое будущее и, главное, в офицеров.

— Мне бы так хотелось иметь с Вами больше общего, — произносит Бруно, осторожно прикасаясь к предплечьям Люсиль. Она вздрагивает от неожиданности, но не отстраняется, а наоборот, подаётся назад и плотнее прижимается спиной к его груди. Рядом с ним ей так хорошо и спокойно.

— Я тоже хочу, но разве это возможно в такое время, когда солдаты по приказу вламываются и похищают женщину с ребенком? Вы и меня так схватите, — печально вздохнула Люсиль, относительно спокойно рассуждая об этих обстоятельствах, тем самым показывая Бруно свою честность и наивность. Он слегка улыбнулся, зарываясь носом в её волосы.

— Нет, — тихо, но твёрдо говорит он, стараясь уверить её в том, что не собирается никого утаскивать за собой против воли. Зачем? Бруно отрицательно покачал головой, чтобы убедить её, что всё будет совершенно по-другому.

— Куда Вы хотите нас отвезти? Или только меня? — тихо задала она вопрос, невесомо касаясь его пальцев своими, сплетая их вместе и рассматривая, как её тонкая рука полностью исчезает в его широкой ладони. Девушку беспокоили собственные противоречивые чувства. С одной стороны, её пугала та сила, что волнами исходила от мужчины, а с другой, она же её и привлекала.

— В Бюсси-Сен-Жорж находится наш штаб. Там рядом есть несколько гостевых домиков, где обычно заселяются офицеры более высокого звания или просто товарищи фюрера, проездом посещающие наши края. Там очень красиво и тихо. Думаю, даже Эйнар с его художественным пристрастием захочет вновь заняться творчеством.

— А если нет? Свалишь другой потолок мне на голову, да? — громкий и возмущённый голос заставил их обернуться. Художник стоял посреди зала, судорожно сжимая в руке чёрное пальто и отказываясь верить в то, что видит.

— О Боже, — всхлипнула Эмилия, крепче прижимая дочь к себе и не давая ей спуститься на пол. — Люсиль, ты была здесь?! — встрепенулись та, заметив, что её сестру обнимает этот «добрый» увалень Бруно, но решив до поры до времени не заострять на этом внимания.

— Да, я была здесь, когда пришли солдаты и утащили Герду с Густаво. — Бруно почувствовал, как девушка в его руках сжалась и задрожала. — Они ворвались внезапно, были так грубы, начали хватать её за руки, пытались скрутить и увести. Один из них схватил Густаво, и в этот момент Герда как озверела: кинулась на одного из солдат, крепко вцепившись в его волосы, чуть ухо ему не откусила, а второй попытался её оттащить, но и ему досталось, наверняка глубокие царапины на его лице ещё долго не сойдут. Я пыталась забрать Густаво, но мне не тягаться в силе даже с одним из них… — Люсиль стыдливо опустила голову, а Бруно лишь сильнее сжал её в своих объятьях, убеждая, что он рядом, а этот ужас больше не повторится. — Они ударили её прикладом и куда-то унесли вместе с Густаво. Я думала, что всё кончилось, но через несколько минут они вернулись и начали громить тут всё, громко выкрикивая что-то на немецком… Я не Герда, поэтому смогла лишь спрятаться и переждать, пока всё стихнет…

— Герда? — оценив хозяйским взором масштаб разрушений, включился в беседу Эйнар. Услышав до боли знакомое имя из уст Люсиль, он подошёл ближе, чтобы у Бруно не было ни малейшего шанса отмолчаться и не признаться во всем. — Какого хрена здесь происходит?! — прикрикнул недовольный Эйнар на офицера.