— Ты согласна жить со мной и родить? — Спросил он уже у Эмилии - такой потерянной, ничего не знающей девочки. Он бы вывел её в свет, научил бы всему и сделал знаменитой. — Ты не хочешь?

— Я не знаю, — честно ответила она.

========== Часть 7 ==========

— Сейчас же отпусти! — Требовала Герда, кулаками ударяя по спине Ханса, но он даже не думал её слушать. — Я покажу этой гадине, как рожать от чужих мужей! Дрянь! — Крикнула она как можно громче, надеясь, что её услышат Эйнар и эта случайная девка.

— Отпусти! — Ещё один удар по широкой спине, после чего Ханс, наконец, поставил женщину на ноги. — Не мешай мне и дальше разрушать свою жизнь! — Она попыталась выкрутиться из плотного кольца сильных рук и убежать обратно. Это было так несправедливо! Их с Эйнаром судьба теперь разрушилась, кажется, окончательно. Сегодня у каждого появилась своя дорога.

— А ты не думала, что пора прекратить это делать? — Тихо задал вопрос Ацгил, шумно вдыхая холодный воздух и пряча руки в карманы пальто. Со стороны мужчина выглядел уставшим и обречённым, ведь так и не сумел что-то сделать. Его сил едва хватило, чтобы сдержать Герду – это ходячее стихийное бедствие.

— Нет, не пора! На её месте должна была быть я! — Художница обернулась и бросила яростный взгляд на того, кто задавал ненужные вопросы. — За что, Ханс? — Герда только сейчас почувствовала горячие слёзы, которые медленно катились по щекам. Она схватилась за голову и попыталась понять, в какой момент всё могло так измениться, исчезнуть такое родное и тёплое чувство, как влюблённость. Со временем оно должно было перерасти в сильную и крепкую любовь. Когда именно всё начало угасать?

— Эй, там, наверху, почему я? Почему Ты запутал всё до такой степени, а потом просто взял и разорвал все нити, связывающие меня с мужем? — Истошно кричала она в ночное небо, усыпанное яркими звёздами.

Ханс стоял рядом и молча наблюдал за истерикой художницы. Ей необходимо было дать свободу эмоциям, наполнявшим её нутро. Вегенер хотела упасть коленями на тротуарную плитку, разбивая их в кровь, лишь бы физическая боль перебила душевную. Арт-дилер вовремя очнулся и едва успел подхватить женщину за мгновение до падения.

— Ты снова держишь меня, — безразличным голосом заметила та, обмякнув в руках Ацгила, успокаиваясь от тёплого дыхания, что приятно щекотало шею.

— Хочешь, всегда буду держать? — Неожиданный вопрос поразил её до глубины души; серые глаза заблестели, становясь на несколько оттенков светлее. Она вдруг ощутила себя мотыльком, летящим на яркую вспышку, глупым насекомым, которое даже не подозревает, что его ждёт неминуемая гибель.

— Скажи мне не отпускать тебя, — просит Ханс, приближаясь к пухлым женским губам, спрятанным под густыми наклеенными усами. — Только попроси избавить от слёз, — на выдохе произносит он, словно умоляя.

Художница замерла и даже перестала плакать.

— Ты… Правда хочешь избавить?— Шёпотом спросила она, как только потеряла ощущение чужих губ. Ей хотелось бы почувствовать их вновь, как тогда, когда она пришла к Хансу будучи Гердой, а не Густаво.

— Да, — также тихо сказал он, заглядывая в глаза расстроенной женщины.

Вегенер пальцами стёрла остаток слёз.

— Может, хотя бы сейчас забудем об Эйнаре? — Ханс упрямо продолжал закидывать художницу вопросами, неосознанно меняя оттенки взгляда, начиная умоляющим и заканчивая требовательным. «Демон какой-то,» — пронеслось в голове Герды. Через вопросы он пытался подчинить её себе.

— Хочешь пользоваться «мёртвой» женщиной?

— Неправда! Ты не «мертва», тебе просто нужно помочь пробудиться, — не просил, скорее, требовал он. Настойчивый, но мягкий баритон Ацгила будоражил. Художница чувствовала, как отзывается на его требование что-то, казалось бы, уже давно забытое, то, что она изо всех сил пыталась уничтожить или запереть где-то глубоко внутри.

— Хочешь забрать меня? — Горько усмехнулась женщина.

— Хочу, — ни секунды не раздумывая, подтвердил Ханс.

— Совсем как потерянного и бездомного котёнка?

— Как опасную львицу, сбежавшую из клетки, — с лёгкой полуулыбкой поправил он и снова поцеловал в манящие губы. Вегенер в этот раз отвечала охотнее, держась за крепкие мужские руки, как за новую соломинку, держащую её на плаву.

— Тогда приручи меня, — соглашается Герда, понимая, что всё-таки готова сгореть заживо и превратиться в пепел, но только в его объятиях: так она обретёт силу и восстанет, как Феникс.

Повторять дважды не пришлось. Не скрывая искренней радости, мужчина подхватил художницу на руки и понёс в сторону своего дома, бережно прижимая к груди. Вселенная дала ему шанс занять место Эйнара, и он его уж точно не упустит.

***

— Проходи, теперь это и твой дом, — с грустью в голосе произнёс Эйнар, широко открывая входную дверь и впуская в свои владения Эмилию.

— Вы уверены, что так будет лучше? Я совсем не хочу обременять Вас своими проблемами и неосторожностью… — Девушка нерешительно топталась у входа. События приняли неожиданный поворот, и она пока не поняла, как реагировать на происходящее.

— Во-первых, давай перейдём на «ты». Во-вторых, я уверен, что так будет лучше для нас троих. Герда… — Он запнулся. Когда-то родное имя теперь отдавалось острой болью в сердце. — Она уже давно не моя. Вдруг ты не зря появилась на моём пути? Ни о чём не думай. Я, конечно, не могу обещать любить тебя так же сильно, как Герду, но буду ценить, уважать, беречь тебя и нашего будущего ребёнка, — Эйнар замолчал и осторожно положил ладонь на пока ещё плоский живот девушки, легонько, почти что невесомо поглаживая. Девушка невольно вздрогнула от внезапного проявления нежности, но отстраняться не посмела.

«Пускай тебе будет хорошо,» — думал мужчина, целуя губы напротив. Ему нужно было заставить себя перестать думать о больших карих глазах и заразительной улыбке той, которой теперь был не нужен.

Девушка через пару секунд начала отвечать на поцелуй. Она не знала, говорит ли Вегенер правду, даже не могла понять, к чему всё это может привести. Теперь вокруг них не осталось никаких запретов, можно ли было, наконец, расслабиться? Эйнар немало сделал для неё, ведь художник мог пройти мимо, не заметив её, а ещё мог согласиться на аборт.

«Влюбляться ещё слишком рано, а вот поблагодарить – самое время».

— Вы меня совсем не знаете, — успела сказать она шёпотом, прерывая поцелуй.

— У нас на это будет вся жизнь.

— За что же я заслужила Ва… тебя? — Она чуть снова не обратилась к отцу своего ребёнка на «Вы», но тут же исправилась. Эмилия не понимала, как можно испытывать тёплые чувства к тому, кто бесцеремонно вторгся в ее жизнь, всего лишь пытаясь забыть о другой! Это было чудовищно, неправильно и очень унизительно. Но что, если всё это к лучшему?

— За терпение, наверное, — усмехнулся художник, после чего уткнулся носом в её длинные русые волосы. Он хотел почувствовать знакомый запах Герды, но вместо этого чувствовал совершенно другой. — Только не делай глупостей, — попросил он тихо. Они соприкоснулись лбами, а затем потёрлись кончиками носов. Он не закрывал глаз, боясь, что подсознание сыграет с ним злую шутку и покажет другой образ.

«Что Ханс делает с тобой сейчас?» — Подумал Эйнар и, кажется, начал злиться, не понимая, на кого именно. Венегер шумно выдохнул, посылая Герду ко всём чертям. Хотя, нет, к одному конкретному сероглазому демону.

— Ты никогда не разлюбишь её? — Неуверенный голос Эмилии вывел мужчину из раздумий.

— Никогда, — честно признался он, стягивая с себя пиджак и бросая на диван, а после принялся за подтяжки. — Ты можешь стать моей манией, если будешь честна и верна как мне, так и себе.

— Я постараюсь.

— Я знаю, — шепчет он, стягивая с хрупкого и продрогшего тела верхнюю одежду. Ему нужно было содрать прошлое и наградить будущим свою новоиспечённую невесту. — Выбрось одежду, я куплю тебе новую, более подходящую для миссис Вегенер.

— Хорошо, — коротко отвечает Эмилия, больше не испытывая страха перед этим загадочным мужчиной. Когда-нибудь она обязательно начнёт понимать его.