– Ваше величество, на чем зиждется власть короля? На лояльности его баронов, ведь они приводят свои армии и сражаются под его знаменами, куда бы он их ни призвал. А если они противники, откуда король возьмет армию?

– Вы знаете, что нужно, чтобы разрушить стену? – спрашивает Мортимер.

– Пятьдесят солдат и стенобитное орудие, – говорит Эдуард.

– Есть способы похитрее. Берешь зубило и начинаешь расковыривать шов известки между кирпичами, пока не вынешь первый. Когда нет одного кирпича, стена уже ослаблена. Скоро отверстие увеличится. И даже не придется рушить стену, ты просто пройдешь через нее.

– Другими словами..?

– Перед нами стена, и надо перестать о нее биться. Лучше пройтись вдоль. Поискать самое слабое место. И над ним потрудиться. А там и дырка появится.

Эдуард кивает.

– Наверное, лорд Мортимер прав. Я снизойду до их мелочных обид – до поры до времени. Потом поквитаемся. – Он смотрит на петицию, которую до сих пор держит в руке. – Институций им подавай! Нет институции выше, чем король!

Он подносит пергамент к свече, ждет, пока тот не займется хорошенько, после чего бросает на пол и топчет сапогом. И улыбается так, словно раз и навсегда разрешил конфликт с баронами.

Когда все уходят, из полумрака появляется Росселетти. Король Филипп прислал его из Франции в помощь дочери – вести ее дела и переписку.

Другими словами, он шпион французского короля.

– Вы все слышали? – спрашивает Изабелла.

Мужчина медленно кивает.

– Что делать мне?

– Англии нужен сильный король. Ваш отец не пожелал бы видеть вас замужем за принцем, неспособным управлять своей державой.

– Я желаю одного – вернуться домой.

Ей хочется сесть на пол и разрыдаться, но была бы от этого хоть какая-то польза…

– Дела пойдут лучше, когда Гавестона вышлют из страны. Ваше положение улучшится.

– Вы думаете, он правда его вышлет?

– Ваше величество, у него нет иного выхода.

Этой ночью Изабелла смотрит на пасхальную луну в ореоле легких высоких облаков. И поплотнее запахивает на плечах подбитый мехом плащ.

Не это она себе представляла, мечтая о Камелоте.

В тот же день, несколько позднее, в холле, соседствующем с залом для королевских аудиенций, она снова встречает Мортимера. Он одет в черный бархат, и непонятно, что у него тут за дела. В королевскую резиденцию он прибыл на правах доверенного лица, железной рукой наведшего порядок в Ирландии. Его взгляд нервирует Изабеллу. Он буквально пожирает ее глазами. И напоминает ей отца своей железной выдержкой и непроницаемостью. Она его боится.

– К услугам вашего величества! – кланяется он.

– Милорд Мортимер! Вы уже виделись с королем?

– Он с милордом Гавестоном. Прогуливаются в саду.

Она выглядывает в окно и видит эту парочку, как они рука об руку гуляют между прудами с рыбками, чирикая-переговариваясь, как птички. Она завидует Эдуарду: ей вот так поболтать не с кем.

– Он вам нравится?

– Кто? Король?

На его лице – тень улыбки.

– Милорд Гавестон.

– Несколько лет я был его опекуном, когда он только приехал в Англию.

– Поэтому вы поддерживаете его, а не баронов?

– Нет. Я делаю это потому, что поддерживаю короля. Это мой долг.

– У баронов другое мнение.

– Они просто чуют слабого короля. Это не имеет никакого отношения к тому, что они считают правильным.

– Полагаете, Эдуард слаб?

– Я думаю, ему еще предстоит доказать свою силу.

Изабелла улыбается. «Лучше бы вы были моим принцем!» – думает она, и, словно прочитав ее мысли, он улыбается ей в ответ.

– Все думают, что вы совсем еще дитя. Но это не так.

– Милорд, это граничит с дерзостью.

– Я всего лишь хочу сказать, что король приобрел ценный актив и пока еще этого не знает.

Из сада доносится пронзительный смех, и она закрывает глаза, чтобы не видеть тех двоих, воркующих друг с другом.

– И не следует недооценивать Гавестона. Он хороший солдат.

– Я не недооцениваю его. Я его презираю!

К своему ужасу она понимает, что только что топнула ногой.

Мортимер делает вид, что этого не заметил.

– Я все еще привыкаю к здешним порядкам, пытаюсь понять, кто на чьей стороне, – говорит Изабелла.

– Каждый на своей. Так было, сколько я себя помню. Но, конечно, случаются и временные, ситуативные союзы.

– Скажите, а почему в этом конфликте Ланкастер принял сторону короля?

– Потому что, когда Гавестона вышлют, он, самый родовитый вельможа в стране, останется ближайшим советником короля. Это его шанс получить то, чего он всегда хотел. Он не станет союзничать с баронами из опасения потерять расположение своего кузена Эдуарда.

Обернувшись, она перехватывает его откровенно оценивающий взгляд. Ее это шокирует, она к этому не привыкла. Мортимер быстро отводит глаза.

– Вы возвращаетесь в Ирландию?

– Да, скоро.

– Желаю вам удачи.

Изабелла подбирает юбки и уходит. Ее щеки пылают румянцем. Несносный человек! Она будет по нему скучать.

Еще один зверинец у Эдуарда в Лэнгли: множество необычных и неприятного вида зверей содержится в загонах и клетках, чтобы он с друзьями мог смотреть на них, когда пожелает. Есть лев с пышной гривой, а еще – самая удивительная лошадь, какую Изабелле доводилось видеть. Ездить на ней, скорее всего, невозможно, потому что на спине у бедняжки большой горб. Первая ее мысль была – животное искалечено, но Гавестон говорит, что они все такие, и для зверинца отобрали лучший образчик.

Сколько же денег идет на прокорм всех этих диковинок? Неудивительно, что королевская казна пуста.

Эдуард опять якшается с чернью: наблюдает, как несколько парней чистят загоны от навоза. Он в тунике и простых штанах, так что короля в нем не узнать, но, что красив и статен – видно сразу. Мальчишка что-то говорит ему, и Эдуард, смеясь, берет его на локтевой захват. Мгновение – и оба, хохоча, катаются по траве.

«Разве пристало королю так себя вести?» – думает Изабелла.

Он поднимает голову, видит ее. Сразу перестает смеяться, неохотно поднимается с земли. Выглядит Эдуард сейчас, как сорванец перед взбучкой.

«С ним я чувствую себя старой. А ведь мне самой только тринадцать!»

– Не смотрите на меня так, – говорит он ей.

– Как – «так»? Не понимаю.

– Такое чувство, что моя матушка снова ходит за мной по пятам. Каждый раз, когда вы появляетесь, солнце меркнет!

– Оттого, что я помню о своем королевском достоинстве?

– Я нахожу королевскую власть обременительной. Иногда не вредно и посмеяться.

– Вредно не заниматься ничем другим.

– У вас такой серьезный вид… Это может подождать?

– Нет. Тем более что вы, ваше величество, сейчас ничем полезным не заняты.

Он мрачнеет, облокачивается об изгородь. Она невольно задерживает взгляд на мускулах, играющих под тонкой льняной тканью рубашки.

– Мой отец потратил на нашу свадьбу двести тысяч фунтов. Я же не получила от вас ни подарков, ни земельных угодий. Я даже не имею средств на содержание собственного двора.

– Какие угодья, какой двор? Вы еще дитя, Изабелла.

– Я – дочь своего отца. Он воспитал меня будущей королевой.

– Вы еще недостаточно взрослая, чтобы быть королевой.

– Но меня короновали в вашей английской церкви, разве нет?

Он качает головой.

– Это уже решено. Вы получите графства Монтрейль и Понтье. Так что ваше негодование неуместно.

– А что насчет вашего друга Гавестона?

Эдуард моментально преображается. Выпрямляется, смотрит на нее сердито.

– Он мой друг, остальное – не ваше дело.

– Вы не можете игнорировать проблему, Эдуард. Ясно, что бароны не отступятся. Вам следует к ним прислушаться и прийти к какому-то согласию, или они решат на свой лад.

Он долго смотрит на нее, потом качает головой, смеется.

– Нет, ну вы только послушайте ее! Сколько вам лет, сударыня? Вы считаете возможным учить меня дипломатии?