– И что именно вам нужно в себе изменить? Социализация может в этом помочь. Главное – выявить на ранних стадиях ошибки и дефекты, после чего часть из них может быть устранена.

– А другая часть? Может быть и нет?

– Нет, не так, – назидательно ответил электронный собеседник. – Все люди, рожденные в этом мире, изначально не имеют летальных дефектов, связанных с дисфункциями полушарий головного мозга или других органов. Это столетия назад от употребления спиртных напитков, плохой еды и экологии рождались дети-уроды и умственно-неполноценные особи. Сейчас наука способна на ранних стадиях вычленять эти цепочки ДНК и успешно заменять на неповрежденные. Генетических уродов и мутантов больше нет. А вот мелкие огрехи, иногда случаются. Но они настолько незначительные, что легко устраняются на стадии социализации. Так что не переживайте, все будет исправлено. Вам нечего бояться.

– Спасибо, что успокоил, – немного саркастично заметил Тим. – И все же, все же. Думаю, мне просто нужно узнать побольше о мире. И еще. Можно ли загрузить мне в голову современный разговорный словарь? Так мне было бы проще. А остальное, я думаю, сделает социализация.

– Процедура возможна, – тут же отчеканил прибор, – но для этого придется занять место в кресле. Кроме того, это потребует некоторого количества времени и нейроэнергии. Лингвистическая синхронизация связана с деятельностью правого полушария, использует мыслительно-образные процессы.

– Попроще, пожалуйста, – попросил юноша.

– На окончательное овладение словарем тоже потребуется определенный временной интервал. Полное завершение этого процесса станет возможным лишь в результате процедуры социализации.

– И когда она наступит?

– С вами свяжутся, не переживайте, – успокоил прибор. – Ответственная процедура требует необходимой подготовки. В добавок к этому каждая личность имеет свой порядковый номер.

– Т. е. ты хочешь сказать, что имеется определенная очередь?

– Именно, – согласился голос.

– А я уже размечтался, что один такой, – осадил себя юноша, внутренне сокрушаясь. – Да, не учел я это факт. Незнакомец выскочил на меня как черт из табакерки, принес много информации, но не объяснил как ей пользоваться. И я подумал, что являюсь кем-то особенным. А это оказывается не так. И голова что-то ничего путного не подсказала – плакал хваленый тоник. Значит и так бывает. Возможно, все не так уж и критично, как представлялось ранее. Может быть и поводок не такой уж и страшный? А может его и нет вообще и услышанное мною обман? Вот только для чего все это было? Пока не знаю…

Тиму ничего не оставалось, как повиноваться и улечься в довольно удобное кресло домашней мини-лаборатории. Делал он это не без опаски, но и других вариантов у него не было. Подключив нейротрон, юноша увидел, как по мертвому проводу началось сочиться темно-синее сияние.

Перед глазами поплыли строки и столбцы, которые медленно сплетались в сознании в одну огромную базу. Через некоторое время все закончилось, и перед глазами Тима вновь предстала прежняя комната.

– Н, да. К этому, кажется, нелегко привыкнуть, – подумал про себя хозяин кресла, приходя в себя после светопреставления. – Все как-то слишком ярко и почему-то тяжко…

– Инсталляция новых баз данных в головной мозг целиком и полностью подчинены скорости обработки информации нейронными связями. От того насколько они адаптированы к данному процессу зависит восприятие загружаемого контента. Со временем канал расширяется и позволяет осуществлять больше операций. Кроме того, ваше тело еще не прошло социализацию, что накладывает определенные ограничения на некоторые процедуры, – протараторил компьютер-всезнайка.

– Утешаешь?

– Нет. В мои функции не входит обеспечение эмоциональных процессов, однако я помогаю разбираться в них. И по возможности исправить выявленные в процессе взаимодействия дефекты.

– Ты прямо как Санчо Панса из «Дон Кихота». Верный оружейник и верный спутник, – улыбнулся юноша, вспомнив имена героев старого романа.

– Имя этого человека нет ни в одном известном мне списке, – растерялся прибор. – Я не могу ответить на это утверждение или оспорить его.

– Да я и сам не знаю, кто это такие или такой, – сказал Тим, уже не обращая внимание на череду неизвестных слов и имен. – Но думаю, ребята были веселыми и дров наломали изрядно.

– Что значит «наломали дров»? – снова стал приставать с расспросами нейротрон. – Этих слов нет в моем словарном запасе.

– Блин. Опять эта шалупонь из меня лезет, – спохватился юноша.

– Что такое «шалупонь»?

– Это…Это такое выражение. Означает, означает… означает, что-то нехорошее, ненужное, отрицательное. А «наломать дров», означает сделать множество неосмотрительных и неаккуратных поступков, приведших к определенным последствия, – отчеканил Тим и сам испугался услышанного. – Что я такое несу?

– Используемые вами выражения не входят ни в один из известных словарей, мне необходимо немедленно сообщить об этом в центральный орган управления.

– Почему?

– Потому что так предписано в соответствующих инструкциях, – сообщил нейротрон. – Процесс передачи займет не менее пяти минут. Постарайтесь расслабиться и не впадать в панику. Возможно некоторая часть генома ваших предков не была достаточно качественно вычищена. Это рабочий момент. После социализации, в знак уважения к вам и некоторой компенсации вы получите возможность освоить дополнительный навык или умение.

– А может быть не стоит? – спохватился Тим, понимая, что натворила его неосмотрительность. – Как – нибудь переживу?

– Процесс будет автоматически запущен через 10 секунд.

– Отмени его! – крикнул на прибор хозяин.

– Команда противоречит установленным протоколам и не обязательна к исполнению. Подготовка к формированию пакетных данных для передачи.

– Отмени процесс! – еще раз потребовал Тим.

– Процесс будет автоматически запущен через 5 секунд, – продолжал отсчет прибор. Связанный программными алгоритмами, он покорно исполнял то, ради чего его и создали.

– Ах ты, хреновина недоделанная!!! – закричал Тим, впиваясь в нейротрон. – Сейчас я тебе устрою!!!

Пальцы сами заскользили по причудливому прибору, нащупав ранее невидимые кнопки и стали что-то вводить. Нейротрон на несколько секунд засветился ярче обычного, но затем его огни вдруг погасли.

Руки продолжали набирать какие-то комбинации, а пораженный Тим с азартом наблюдал за всем этим действом в полном безмолвии. Голову сдавило, перед глазами снова замелькали цифры, однако продлилось все это недолго. О прошедших метаморфозах напоминал только учащенный пульс и легкая дрожь в ногах.

Понемногу прибор стал оживать, он снова налился голубым свечением и привычный металлический голос произнес:

– Здравствуй, Тим.

– Привет, еще раз, – с изрядной долей опаски поздоровался с прибором юноша, в глубине сознания радуясь тому, что ему удалось отменить передачу данных и сохранить при этом работоспособность железки.

– Я чувствую, что в мою программу были внесены изменения. Внесены коррективы в процесс общения, загружена часть твоих воспоминаний, полностью оптимизирована программное обеспечение нейротрона, сокращено количество изымаемой нейроэнергии из организма. Общий список изменений составил более 500 позиций.

– Это хорошо!? – растерялся Тим.

– Это позволяет организму использовать дополнительную энергию, которая ранее расходовалась на обеспечение жизнедеятельности и содержание нейродных куполов. Также я нашел в памяти разработки и схемы, которые позволят существенно улучшить ваши и мои показатели, сделать процесс обработки данных быстрее, а также существенно улучшить канал криптошифрования.

– Интересно, откуда это у меня в голове? – подумал Тим, вспоминая разговор с неизвестным через нейротрон. – Неужели, это еще один подарок для меня? Вот только зачем? Я ни о чем подобном и не просил…

– Вопросы в данном случае не имеют значения, поскольку не имеют точки применения, – выдал нейротрон. – Гораздо важнее использовать имеющийся потенциал для дальнейшего развития и самосовершенствования.