Наконец неизвестный архитектор добрался до его лица. Кости начали ломаться и вытягиваться, как и было обозначено на созданном их портрете. И в этот миг, преодолевая боль и страдания, Тим корил себя за то, что не выбрал первый шаблон, который был самым простым и не требовал той перестановки костей и мышц, которые он создал сам себе.

А потом боль внезапно стихла. Стало тихо. Так тихо, что он слышал, как кровь начинает струиться по новым жилам его нового тела. Сердце не стучало, оно грохотало новыми импульсами, разнося кислород по всем органам. Капли пота крупными градинами стекали по лицу и шее и падали на пол. Открывать глаза Тим не решался, поскольку они еще немного болели.

– Процесс подготовки к погружению в нейродный сон начинается, – произнес голос.

– Нет, – громко закричал Тим и его голос эхом прокатился по комнате. Он был высокий, сильный и такой непривычный, как будто чужой. – Я не хочу! Я не выбирал эту профессии, это сделали за меня! Остановите! Я хочу изменить профессию!

– Ваше тело было изменено под выбранную и подтвержденную вами конфигурацию, – ответил голос. – Вами было дано согласие на погружение вас в сон на момент, пока вы не будите востребованы. При этом все ваши права будут соблюдены.

– Но это был не я! Мною кто-то управлял! – еще сильнее закричал Тим, ощущая, как изменился за это время его голос. – Это ошибка!

– Ошибки здесь быть не может, – спокойно произнес собеседник юноши. – Для вас сон не окажет никакого деморализующего эффекта, поскольку вы его никак не ощутите.

– Это как? Закрою глаза, а потом открою?

– Да.

– Я не хочу! – продолжал сопротивляться социализируемый. – Я не давал на это согласия! Это был не я!

– Процесс погружение в нейродный сон запущен, – оповестил Тима голос. – До завершения подготовительного этапа 5, 4, 3.

– Я не давал на все это согласия! Слышите! Не давал!!!

– 2,1… Отмена!

Все замерло.

– Что? Что случилось? – пронеслось в голове у юноши. – Кто-то отключил систему?

– Процесс перехода в нейродный сон отменен, – пояснил голос.

– Это хорошо, – тихо произнес погружаемый несколько секунд назад в сон, которого он не хотел. – Значит, неизвестный все-таки сдержал свое слово и помогает мне…

– В настоящее время имеется вакантная должность ученого-археолога. Ваша профессия востребована, погружение в сон было отменено в соответствии с кодексом.

– Что???? – еще больше удивился Тим, открывая глаза и медленно поднимаясь с кресла. Как ни странно, но движения давались ему легко и свободно, словно не было той ужасной перестройки организма, что ломала его несколько минут назад. А вот глаза открыть сразу не получилось… Все заслонила белая пелена. Никаких очертаний и картинки – только белый туман и все.

– Я что, ослеп? – без паники в голосе произнес Тим. – Или это так нужно?

– Реакция глаз на первый контакт со светом всегда такая, – ответил голос. – Поморгайте в течение десяти минут, пока ваших зрачки не придут в порядок.

– Хорошо, – сказал юноша еще непривычным для себя голосом и стал моргать. Поначалу ничего не происходило, однако через пять минут стали появляться контуры комнаты, затем они стали видны все четче и четче, пока, наконец, помещение не приобрело свои истинные очертания.

– Все в порядке? – поинтересовался голос. – Нужна ли дополнительная коррекция?

– Нет, все хорошо, – сказал Тим, оглядываясь. – Я могу уйти.

– Да, вы можете покинуть центр по социализации, – сказал собеседник. – Но для окончательного завершения процесса необходимо провести еще некоторое время подключенным к креслу для окончания всех процессов и очистки тела от оставшихся элементов.

– Хорошо, – согласился Тим. – Я пойду…

– Хорошего дня, – произнес голос уже вполне дружелюбно. – Ваша комната теперь расширена и дополнена необходимым кабинетом для ведения профессиональной работы. Обо всем остальном вас оповестит нейротрон.

Тим автоматически посмотрел на руку, где располагался Верг, однако не увидел там ничего.

– А где?

– Из-за вашей специализации для нейротрона отведена теперь левая лобная доля, где имеется соответствующий разъем для подключения прибора, – пояснил голос. – Добро пожаловать, ученый. Мы рады приветствовать вас в новом мире. Сделайте его еще лучше, откройте нам новые тайны природы и мироздания. Вы нам нужны…

– Я тогда пошел начинать, – произнес чуть вымученным голосом Тим и шагнул в нейродную трубу для перемещения. Наконец, он мог теперь осуществить все то, о чем говорил с ним незнакомец. Вот только что из этого получится, юноша еще не знал. Однако что-то внутри него подсказывало – он уже перешагнул за ту грань, которая разделила его мирную жизнь на две половины, и вторая уже жадно тянула к нему свои таинственные руки. Теперь все зависело только от него одного…

Путешествие обратно не заняло много времени и прошло заметно комфортнее. Можно было даже сказать, что оно прошло никак – поскольку никакой боли или дискомфорта, которые юноша испытал ранее, не было. Только горизонтальный полет, а потом едва уловимое приземление на ноги и выход из капсулы для перемещений.

– А вот и моя старая коробка, – громко произнес Тим, и остановился в легкой нерешительности. За время его отсутствия стеклянный кубик сильно изменился, причем заметно в лучшую сторону.

Как и обещал голос во время социализации, его апартаменты расширились: вместо двух комнат стало три. В тех, что раньше представляли из себя аскетическую пустоту, теперь находилась мебель: уютный столик, три стула, шкаф, несколько навесных полок и большая плазменная панель. Особенно удобно было то, что она находилась как раз напротив кресла, что позволяло не только лежать, но и что-либо смотреть. Хотя, что можно было смотреть в такое время и в данном обществе, Тим представлял с большим трудом. Возможно, все эти «бонусы» были связаны напрямую с его новой работой, о которой у юноши были самые смутные представления.

– А что у нас здесь? – спросил социализированный, заглянув в третью комнату.

Назвать кабинетом то, что открылось его взору, было чрезвычайно трудно. Это был целый испытательный полигон, не меньше: большое количество различных приборов неизвестного назначения, колбы, склянки и пробирки с химическими реактивами, плазменный экран компьютера на большом рабочем столе и уютное кресло по соседству с ним. Это не говоря о нескольких шкафах, небольшом сейфе и холодильной камере. Всю эту машинерию, которая сейчас оккупировала его кабинет, Тим никогда не видел в глаза, но по какому-то дьявольскому велению знал в подробностях назначение и основные функции каждого из представленных в его распоряжение приборов.

– Да, загрузка данных непосредственно в мозг может творить чудеса, – согласился юноша, все еще пребывая в некоторой растерянности о того количества «счастья», которое свалилось ему на голову вместе с загадочно профессией ученого-археолога. – Вот только все такое рваное, местами непонятное и неусвоенное, что ли. Вроде и знаешь для чего все, но иногда так трудно во все это поверить. Но, да ладно. Разберемся со всем потихоньку. Время будет. А теперь нужно подумать над тем, что со мной произошло за этот короткий промежуток времени, понять для чего и кто может меня использовать, и самое главное – как мне действовать в тех или иных ситуациях.

Конечно, Тим отдавал себе отчет в том, что его нынешняя стратегия действий будет пересмотрена в самое ближайшее время, поскольку опыта нахождения в этом мире у него совсем нет. Однако его внутреннее я требовало хоть какой-то определенности и осмысленности в действиях и событиях, участником которых он невольно стал и наверняка еще станет. Фундамент, как известно должен быть, иначе дом и его стены рухнут, погребя под обломками зазевавшихся хозяев и все их надежды и мечты.

– Верг, – позвал Тим.

– Да, – тут же отозвался нейротрон. Правда теперь его голос слышался непосредственно в самом ухе, и это несколько оглушало.