Она улыбнулась.

Эта улыбка была последним толчком, который мне был нужен, чтобы спрыгнуть со скалы, на которой я стоял все утро. В этой улыбке было так много эмоций, но больше всего выделялись те две, которые отражались во мне: надежда и желание.

Я немедленно прижался губами к ее шее, все еще открытой после битвы. Вместо воображаемого укуса я одарил её поцелуем. У нее перехватило дыхание с тихим звуком восторга и удивления, и ее тело автоматически выгнулось навстречу моему. Это действие прижало ее глубже к моим губам, а также сильнее к моему паху, уже напряженному от возбуждения. Изнутри себя я услышал глубокий, наполненный удовольствием стон, вырвавшийся в ответ. Я улыбнулся, прижавшись губами к ее коже, пораженный тем, как легко она смогла вызвать такой первобытный отклик.

Позволив своему поцелую переместиться от ее шеи к мягкому чувствительному участку прямо под ухом, я крепче прижал ее к себе. Я был вознагражден легким вздохом прекрасной девушки в моих объятиях.

— Роза, — мои губы едва коснулись ее уха, когда я прошептал ее имя. — Моя Роза.

Я больше не мог этого выносить. Мне нужно было почувствовать ее губы на своих. Я развернул ее в своих объятиях так, что теперь ее грудь была прижата к моей, а ее лицо находилось всего в одном дыхании. Склонив голову, я улыбнулся, когда ее глаза закрылись в предвкушении. Я остановился как раз перед этим сладким удовлетворением, наслаждаясь этим моментом как раз перед контактом. Я убрал выбившуюся прядь волос ей за ухо, прежде чем подвести ее ближе, чтобы сократить разрыв и поделиться тем, что, как я знал, будет блаженством. Мои губы едва коснулись ее и… прозвенел звонок.

Нет… не звонок. Мой телефон. Внезапно мир вокруг меня стал расплывчатым, и не из-за того кайфа, который я сейчас испытывал. Даже моя Роза исчезла из моих рук. И все же звук моего телефонного звонка остался. Мои глаза открылись, и я оказался в своей комнате, мой телефон настойчиво жужжал на прикроватном столике. Была середина ночи, и я спал всего час или около того. Без дальнейших колебаний я ответил на звонок.

— Беликов.

— Страж Беликов. Это старший комендант женского общежития для учениц. Здесь есть молодая леди, которая настаивает на том, что ей нужно немедленно поговорить с вами, — ее голос был тихим, но раздраженным. Я не понимал, почему она так расстроилась, ведь это я только что проснулся, но она продолжала в том же духе. — Должна ли я отослать ее?

— Нет, — я уже знал, кто это был, не спрашивая. — Я сейчас приду.

========== Глава 13. Партнерство ==========

Как бы иррационально это ни было, в глубине моего живота возникло беспокойство, что Роза каким-то образом узнала о моем сне… об этом совершенно неуместном, но совершенно пьянящем сне. Возможно, мой страх не был совершенно необоснованным; она уже могла читать мысли Василисы и знать, что она чувствует в любой момент. Правда, у них была общая связь…но мы все еще не знали, чем это вызвано. Было ли неразумно беспокоиться о том, что она каким-то образом проникла и в мою голову? У нее уже была сверхъестественная способность видеть сквозь стены, которые я воздвиг вокруг себя…

Я потянулся к ручке двери, отделяющей лестничную клетку от стола коменданта в холле, и глубоко вздохнул, прежде чем повернуть ее, надевая маску стража, которую я так часто носил. Роза стояла рядом со столом, полностью одетая, но все еще проявлявшая признаки сна. Стараясь говорить ровным голосом, я спросил ее одним словом, надеясь, что это было единственной причиной, по которой она мне позвонила.

— Лисса?

Она кивнула.

Я развернулся, испустив вздох облегчения, который я бессознательно сдерживал, и начал спускаться по лестнице к главному входу. Я слышал, как Роза следовала за мной, и быстро оглянулся, но она не дала мне больше никакой информации о нашем ночном путешествии.

Судя по выражению ее лица, она, возможно, не знает, что мы найдем, когда доберемся до места назначения. Пока мы шли через двор к общежитиям мороев, я молча задавался вопросом, почему Роза позвонила мне в первую очередь. Я знал, что она не прочь улизнуть — хотя, она не делала этого с тех пор, как вернулась в школу… или, по крайней мере, ее не поймали за этим. Было только две причины, по которым я мог понять, почему она пошла ко мне сегодня вечером. Во-первых, у нее не было другого выбора, а во-вторых, она наконец-то достаточно повзрослела, чтобы уважать правила.

Хотя я отчаянно надеялся, что это было последнее, я не был полностью убежден. В любом случае, часть меня гордилась тем, что она доверяла мне достаточно, чтобы протянуть руку за помощью, когда это было необходимо. Я смотрел на нее сверху вниз, пока мы двигались, сдерживая ухмылку, которая была почти слишком нетерпелива, чтобы показать себя.

Роза плотнее закуталась в свою толстовку, не замечая моего взгляда, защищаясь от холода в воздухе. Закрыв глаза, она повернула лицо к полуденному (или ночному, согласно расписанию мороев) солнцу и на мгновение насладилась его слабым золотистым теплом. Я понял ее невысказанные мысли. Поскольку многие морои вели ночной образ жизни, мы, дампиры, вели такой же образ жизни. И все же человеческая половина нас жаждала солнечного света. Ветер дул легким ветерком вокруг нас, заставляя ее распущенные волосы танцевать и открывая ее легкую улыбку и слабые красные блики. Я отвернулся, борясь с желанием прикоснуться к выбившемуся локону. Это просто остатки эмоций от того сна, рассуждал я.

Расстояние было не очень большим, но мы шли довольно быстрым шагом и быстро добрались до других общежитий. Мы удивили дежурную, но с моим присутствием нас не допрашивали, когда Роза повела нас в комнату Лиссы. Когда мы приблизились к ее двери, Роза наконец заговорила.

— Она в ванной.

Роза прошла мимо комнат общежития в сторону общей ванной комнаты на этаже.

Я остановился, зная, что девочкам может понадобиться минутка уединения, однако дежурная по коридору продолжила идти вперед.

Роза протянула руку, чтобы остановить ее.

— Она слишком расстроена. Позвольте мне сначала поговорить с ней.

Ее голос был хриплым и собранный. Было беспокойство, но в нем не было ничего от спорного характера, которого я ожидал от нее.

Когда надзирательница замешкалась с ответом, я подтвердил план Розы.

— Да. Дай им минутку.

Роза кивнула в знак благодарности, прежде чем открыть дверь.

— Лисс?

Я услышал тихое всхлипывание моей подопечной, когда дверь за моей ученицей закрылась. Хотя я не чувствовал непосредственной опасности от реакции Розы на ситуацию, я все еще был готов броситься им на помощь, если понадобится.

После нескольких минут тишины, время от времени прерываемой приглушенными разговорами, я постучал в дверь.

— Роза?

— Одну секунду!

Я подождал еще мгновение, прежде чем дежурная по коридору попыталась пройти мимо меня и крикнула через дверь:

— Мы входим.

Она не продвинулась дальше, остановленная зрелищем перед нами.

Василиса натягивала толстовку Розы, когда дверь открылась, и как только ее лицо оказалось в поле зрения, я заметил кровь. Я бросился к ней. По всему ее лицу были небольшие пятна, а некоторые — на шее и волосах. Белый кафельный пол был покрыт красными пятнами. Даже на Розе остались какие-то следы. Хотя я не мог видеть очевидный источник крови, ее было много.

— Это не мое, — быстро воскликнула Лисса, когда я проверила ее на наличие травм. — Это…это кролик…

Я остановился и удивленно уставился на нее.

— Какой кролик?

Краем глаза я видел, как Роза с любопытством склонила голову набок, молча задавая тот же вопрос.

Она указала на мусорную корзину, говоря, пока мы с Розой шли дальше исследовать.

— Я его почистила, чтобы… чтобы Натали не увидела бы…

Заглянув внутрь металлического ящика, я попытался приготовиться к тому, что увижу. Этого было недостаточно. Я быстро закрыл глаза с гримасой, но не раньше, чем заметил, что Роза поднесла руку ко рту, чтобы подавить внезапную волну тошноты, которую мы оба почувствовали. Одного запаха было достаточно, чтобы побудить ее, резкого и металлического с почти непреодолимым запахом разложения. Однако это было не самое худшее. Сам кролик был практически неразличим, больше похожий на массу меха, органов и тканей тела, связанных кровью, чем на любое ранее живое существо.