Очевидно, он узнал меня с самого начала, так же, как и я узнал его, несмотря на небольшое изменение его внешности. Его новое состояние все еще хранило воспоминания о молодом человеке, с которым я закончил школу. Но в последнее мгновение перед его смертью я увидел не монстра, а человека, которым он когда-то был. В то время мне не казалось, что я убил немертвого зверя, защищая своего подопечного. В этот момент мне показалось, что я убил старого друга. Это было одно из моих самых сложных убийств; не потому, что оно требовало мастерства, а потому, что требовало самоотверженности.

Как бы трудно ни было отнять жизнь у кого-то, кого я знал, я мог только представить, насколько труднее было бы посвятить себя освобождению кого-то и в конечном счете потерпеть неудачу. Он не только потерял шанс закончить то, что намеревался сделать, но и возвращался почти ни с чем. Он потерял работу в здешней академии, и было маловероятно, что какая-либо другая академия примет его. Если бы он даже не подходил для одной из академий — куда обычно посылают стражей, которым нужно отойти после тяжелой потери или травматического опыта — тогда было сомнительно, что он когда-нибудь снова займет должность личного стража. Вероятно, он навсегда останется при дворе с черной меткой в своем послужном списке.

Вдобавок ко всему, что касается дисциплинарного слушания, то, похоже, в ближайшее время его не допустят даже к патрульной работе. Я чувствовал себя в ловушке на территории Академии, и мне было приятно знать, что через несколько месяцев я вернусь на поле боя. Он не мог рассчитывать ни на что иное, как на хранение документов до конца своей жизни.

Я съежился от этой мысли. Возможно, это стоило бы того, если бы он чувствовал, что спас любовь всей своей жизни, но даже без этого утешения… это должно быть невыносимо.

Было уже поздно, и гостиная стражей медленно опустела, когда кухонный персонал вошел, чтобы убрать предоставленную еду, а стражи ушли. Некоторые садились на один из более поздних самолетов, возвращаясь ко Двору со своими подопечными, другие уходили на ночную смену, а некоторые (как я) просто возвращались домой на ночь. Я смог уйти без необходимости болтать, кроме нескольких легких любезностей с окружающими, и к тому времени, когда я добрался до своей квартиры, несколько минут спустя мое тело умоляло об облегчении сна. Я с радостью подчинился, заснув через несколько мгновений после того, как лег.

На следующее утро я был в спортзале и ждал Роуз. Была суббота, и я был готов к еще одному долгому дню тренировок. Теперь у нас были постоянные тренировки каждую субботу и воскресенье в одном из небольших тренировочных залов в здании спортзала. Обычно мы использовали его для боевой практики и всего остального, что не требовало беговой дорожки или другого оборудования. В то время как здесь достаточно тихо, чтобы пользоваться главным тренажерным залом в течение недели, в выходные здесь, как правило, было немного оживленнее, поэтому наличие личного пространства помогало.

Я ждал всего минуту или две, когда появилась Роза. В ней не было ничего особенно необычного. На ней были штаны для йоги и спортивная майка, в которых я видел ее несколько раз раньше. Она собирала волосы в свой обычный конский хвост для практики. Ничего необычного, но по какой-то причине я не мог оторвать от нее глаз. Пока она боролась, чтобы укротить темную гриву, я полностью рассмотрел женственные изгибы ее тела. Когда она начала потягиваться, я наблюдал как её мышцы напрягаются под кожей миндального цвета… кожей, которая, я знал, будет мягкой под моими пальцами. Я моргнул и попытался сосредоточиться, прогоняя неподходящий момент с переднего плана моего сознания.

Она говорила со мной, но я, казалось, не понимал ее. Я слышал только одно или два слова, прежде чем снова отвлекался. Ее улыбка, ее шея, маленькая полоска кожи, которая виднелась между подолом ее майки и поясом брюк, когда она потянулась в сторону. Я чувствовал, что схожу с ума в своем собственном разуме. Я не мог сосредоточиться. К счастью, она, казалось, ничего не заметила.

— Дмитрий?

Звук моего имени, наконец, вытащил меня из моих мыслей.

— Да?

Я заставил себя сосредоточиться на ее глазах — этих темных, красивых глазах — делая все возможное, чтобы мое лицо не выдавало странных эмоций, в которые я был погружен.

Она засмеялась и покачала головой.

— Я спросила, можем ли мы снова спарринговать. Это будет нормально?

— Да, конечно.

Ответ был автоматическим, и я тут же пожалел об этом. Если у меня сейчас проблемы с контролем над своим разумом, что произойдет при физическом контакте? Я должен отправить ее на улицу, чтобы она побегала, потренировалась с гантелями, в общем, что угодно, кроме спарринга. Но когда она заняла свое место на ковриках, она выглядела такой взволнованной тренировкой, и я не мог ей отказать.

Я перешел в оборону. Сегодня это казалось более безопасным выбором. После того, как мы немного покружили друг вокруг друга, ее вес переместился влево, а правая нога развернулась в высоком ударе. Это было довольно очевидный ход, который было легко заблокировать, и я немедленно ответил ударом. Это никогда не срабатывало.

Она воспользовалась инерцией моего блока, чтобы быстро развернуться в сторону от меня и оказалась вне моей досягаемости, быстро ударив меня по почкам, прежде чем я смог бы снова блокировать ее. Отступив назад, чтобы еще раз встретиться лицом к лицу, я увидел улыбку на ее лице. Она тихо праздновала победу, сделав первый удар. Это длилось всего мгновение, но это было все, что мне было нужно, чтобы отвлечься.

Я использовал свое преимущество в росте против нее, нанося удар слева на уровне головы. Она подняла руку, чтобы блокировать, оставив свое тело незащищенным, но удивила меня, подойдя ближе ко мне, прежде чем я смог продолжить свою комбинацию. Ее близкое расстояние делало невозможным нанести ей хороший удар, в то время как она была свободна, нанося удар по своему желанию. Она использовала мой рост против меня, точно так же, как я показал ей накануне. Тем не менее, шагнуть ближе к своему врагу всегда было смелым шагом, когда инстинкт побуждал вас держаться на расстоянии. Лучшим вариантом для меня было использовать грубую силу.

Пока ее рука все еще была поднята, блокируя мое предыдущее движение, я быстро схватил ее за запястье, развернул ее и прижал к своему телу — спиной к моей груди. Это движение казалось гораздо более подходящим для танца, чем для боя, но с ее телом, прижатым к моему, она была практически беспомощна. Все, что мне нужно было сделать, чтобы победить, это имитировать надвигающийся укус стригоя, обнажив ее шею.

Она боролась со мной, когда я свободной рукой быстрым, но нежным движением повернул ее голову в сторону.

— Победа.

Она боролась в моих объятиях еще мгновение, еще не готовая признать поражение. Наконец, она расслабилась рядом со мной, молча смирившись со своей судьбой. Вот тогда я должен был отпустить ее. Вот тогда-то мне и следовало оторваться, чтобы обсудить сражение и ее приемы. Вот тогда мне следовало сделать почти все, что угодно, только не пялиться на ее незащищенную шею…именно это я и сделал.

Внезапно я остро осознал, насколько мы были близки. Одна из моих рук обвилась вокруг ее тела, удерживая обе ее руки на талии. Она все еще переводила дыхание, и ее грудь поднималась и опускалась. Боже, помоги мне. С этой позиции мне открывался прекрасный вид на ее грудь, я мог видеть ложбинку между ними, когда смотрел вниз.

Мое собственное дыхание сбилось, когда я боролся со своей физической реакцией. Закрыв глаза от искушения, я проиграл битву, когда почувствовал, как ее бедра оказались в центре моего паха. К своему стыду, я прикусил язык и украдкой взглянул на нее, зная, что мое затруднительное положение не ускользнуло бы от ее внимания. Все, на что я мог надеяться, это на то, что она примет отчаянные извинения и притворится, что этого никогда не было.

Представьте мое удивление, когда ужас и отвращение, которых я ожидал, так и не проявились на ее лице. Вместо этого несколько других эмоций быстро сменяли друг друга. Во-первых, ее брови слегка нахмурились в замешательстве перед тем, как на ее лице отразилось понимание. В шоке она повернула голову, чтобы посмотреть на меня в первый раз с тех пор, как я закончил бой. Время, казалось, остановилось, когда ее глаза впились в мои. Я не могла дышать, ожидая, что будет дальше.