К тому времени, когда я наконец освободился, я знал, что Роза и Василиса могут быть практически в любом месте кампуса. Исходя из моей лучшей догадки, я начал двигаться в сторону студенческих общежитий мороев. Я услышал какие-то голоса, доносившиеся со двора, примыкающего к кафетерию. Подойдя ближе, я узнал один из голосов: очень взволнованная Роза.

Я последовал за ее громким голосом через лабиринт живых изгородей, пока не нашел группу девушек возле статуи Святого Владимира. Роза и Лисса были среди них, а также маленькая блондинка, которая не раз приставала к ним с момента возвращения. Ринальди, как я помню, Миа Ринальди. Они с Розой несколько раз обменялись парой слов, но, появившись во дворе, мне показалось, что нынешний спор действительно может перерасти в драку.

К счастью, присутствия школьного стража было достаточно, чтобы снять нарастающее напряжение в воздухе.

— Все в порядке?

— Конечно, страж Беликов, — на лице Розы была приклеена фальшивая улыбка, не скрывающая ярость, которая в основном была направлена на девчонку Ринальди. Я был уверен, что часть этой ярости была направлена и на меня тоже, так как она знала, что я удержу ее, если она предпримет какие-либо физические действия. Обращение ко мне по моему профессиональному званию только подтвердило это. Я мог бы пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз она добровольно делала это, и это никогда не делалось из уважения. — Мы просто обменивались семейными историями. Ты когда-нибудь слышал историю Мии? Она очаровательна.

Миниатюрная блондинка откинула волосы за плечи и закатила глаза.

— Пошли.

Ее команда повела большинство девушек ко входу во внутренний двор, оставив Роуз, Лиссу и меня стоять рядом со статуей.

Последний взгляд между Розой и Мией оставил одно несомненным. Это еще не конец. Выросший в доме, полном женщин, я легко мог определить поле битвы жестоких войн, в которых участвовали девочки. В детстве я участвовал в нескольких драках и мог от всего сердца сказать, что мне больше нравится, как мужчины и мальчики решают свои проблемы. Чаще всего это заканчивалось несколькими ушибами и царапинами. В худшем случае была сломана кость.

Однако женщины…они были порочны. Они использовали слова, чтобы медленно резать души друг друга, резать мучительно, пока их жертва не лежала кровавой кучей у их ног. Они не ломали кости, они ломали души. Наносимые женщинами раны оставляли шрамы, которые сохранятся гораздо дольше, чем те, что я оставил или получил во время школьных драк.

— Я должен отвести тебя обратно в общежитие, — это было не совсем правдой, так как мне не приказывали этого делать, но я также знал, что ей могут сделать выговор за нарушение испытательного срока, если она не вернется в общежитие в ближайшее время. После инцидента, свидетелем которого я только что стал, я предпочел сам проводить ее туда.

— Ты же не собиралась затевать драку, не так ли?

— Конечно, нет. Я не затеваю драки, если люди могут их видеть, — ее голос был ровным, а глаза не отрывались от входа, через который несколько минут назад прошла компания Мии.

Я слышал, как принцесса начала выговаривать ей, а я просто покачал головой.

— Пойдем, — настаивал я, тщетно надеясь, что все это как-нибудь уляжется. Я один раз кивнул Василисе и пожелал ей спокойной ночи, прежде чем выйти со двора.

— С тобой все будет в порядке, Лисс? — голос Розы был тихим и обеспокоенным, и я ждал в нескольких шагах впереди нее.

— Я в порядке, — нежный голос был едва слышен даже для моего острого слуха, но этого было достаточно, чтобы я понял, что она лжет. Я повернулся к девушкам, Василиса делала все возможное, чтобы успокоить ее, в то время как Роза, казалось, была готова сделать все возможное, чтобы стереть боль с лица Лиссы.

— Лисс…

— Я же сказала тебе, я в порядке. Ты должна идти.

Она кивнула в мою сторону. Роза наконец вздохнула и последовала за мной, не желая оставлять свою подругу, но зная, что она ничего не может сделать, чтобы смягчить унизительные события этой ночи.

Когда она молча шла рядом со мной, ее взгляд был сосредоточен прямо перед ней, я хотел сказать что-нибудь, чтобы развеять ее угрюмое настроение. Я все еще искал что-то минуту или около того спустя и в итоге сказал первое, что пришло в голову.

— Возможно, нам потребуется добавить дополнительную тренировку по самоконтролю.

Она одарила меня ехидной улыбкой.

— У меня есть чувство собственного достоинства — эй! — ее глаза внезапно сфокусировались на темной фигуре, которая направлялась в ту сторону, откуда мы пришли.

Я узнал Кристиана, к кому Роза теперь целенаправленно направилась. Казалось, его больше всего раздражало то, что его прогулка была прервана.

— Ты собираешься увидеться с Лиссой? — ее прежний гнев внезапно был направлен на него.

— Что, если это так?

— Роза, сейчас не время.

С таким же успехом я мог бы быть невидимым. Роза игнорировала меня, а Кристиан был на удивление апатичен под ее пристальным взглядом.

— Почему бы тебе просто не оставить ее в покое? Неужели ты настолько запутался и отчаянно нуждаешься во внимании, что не можешь понять, когда ты кому-то не нравишься? Ты какой-то сумасшедший преследователь, и она это знает. Она рассказала мне все о твоей странной одержимости — как вы всегда тусуетесь на чердаке вместе, как ты поджег Ральфа, чтобы произвести на нее впечатление. Она думает, что ты урод, но она слишком мила, чтобы что-то сказать.

И Кристиан, и я были потрясены ее напыщенной речью и замолчали. Я слышал, как Роза раз или два упоминала на тренировках, что Лисса проводила время с кем-то, кого она не одобряла, но я не помню, чтобы она когда-либо называла имя. Кристиан Озера был бы моим последним предположением. Однако воспоминание о том, что он вступился за Лиссу, казалось, заполнило по крайней мере одну из недостающих частей.

— А ты видимо нет? — его прежняя апатия быстро сменилась возбуждением.

— Нет. Не тогда, когда мне кого-то жаль.

Они оба уставились друг на друга сверху вниз. Глаза Кристиана потемнели от отвращения, но он все равно слегка отклонился от дикой девушки, стоявшей перед ним. Я не винил его. Выросший в России, я слышал предостерегающие рассказы об охотниках или туристах, вставших между матерью-медведицей и ее детенышами. У меня было такое чувство, что Роза защищала бы Лиссу с такой же жестокой страстью, если бы почувствовала в этом необходимость.

— Достаточно.

Очевидно, забытый в стороне, моего голоса было достаточно, чтобы заставить их обоих подпрыгнуть и выйти из транса. Я положил руку на плечо Роуз, чувствуя, как ее напряжение немного спадает под моей ладонью, когда я повел ее обратно в общежитие.

— Тогда спасибо за помощь, — глаза Кристиана следили за нами, когда мы уходили.

— Без проблем, — ответила Роза с последней ухмылкой, когда я завернула за угол, закрывая их вид друг на друга живой изгородью.

Остаток пути до общежития новичков мы проделали в тишине, моя рука все еще лежала на ее плече, чтобы направлять ее. Дыхание Розы становилось ровнее с каждым шагом, но я все еще видел ее разочарование. Часть меня хотела заверить ее, что Кристиан был порядочным мальчиком, но правда заключалась в том, что я не знал наверняка.

Я мог предположить это только потому, что знал Ташу и верил, что она воспитала в нем уважение, несмотря на невзгоды, с которыми он столкнулся. Даже если бы я мог успокоить Роуз насчет Кристиана, это была лишь малая часть общего стресса, от которого, как я знал, она страдала.

Я понятия не имел, что вызвало вражду с другой девушкой. Что касается очень резких и очень публичных слов королевы, осуждающих принцессу Василису? Просто не было никакого решения. Какой бы несправедливой или жестокой она ни была, королева имела привилегию поступать так, как ей заблагорассудится.

Если бы не было так близко к студенческому комендантскому часу, я, возможно, повел бы Роуз в спортзал, а не в общежитие.