— Мне бы удалось, веди я себя тихо? — она подняла голову, насколько могла в такой позе.

Я игриво передразнил ее сосредоточенный взгляд, который был у нее раньше, а затем приподнял бровь.

— Нет. Вероятно, нет.

Она снова опустила голову со вздохом притворного поражения и закрыла глаза. Внезапно мне показалось, что я смотрю не на свою ученицу. По крайней мере, в тот момент мне не казалось, что Роза была моей ученицей. Я внезапно осознал наше положение. Я сидел на ней сверху, держа ее за запястья, а мой собственный торс и ноги удерживали ее на месте. Она выглядела умиротворенной и счастливой, на ее губах играла легкая улыбка. Губы, которые мне вдруг захотелось поцеловать. Наши лица были всего в нескольких дюймах друг от друга, было бы слишком легко сократить расстояние.

Она вздрогнула и открыла глаза, глядя прямо на меня. В них отражался невысказанный вопрос. Я изучал ее глаза, темные и манящие, отчаянно пытаясь разгадать, о чем она думает. Я чувствовал, как поднимается и опускается ее грудь подо мной, когда ее дыхание стало тяжелым и неровным. На мгновение я задумался, не по той ли самой причине мне стало трудно дышать.

Она снова прикусила губу, и у меня перехватило дыхание. Она посмотрела на меня с неестественной застенчивостью, прежде чем заговорить:

— Ты хочешь… ммм… ты хочешь показать мне еще какой-то прием?

Я начал улыбаться, мой взгляд опустился на ее губы. Во мне поднялось непреодолимое желание поцеловать её. Потом я вспомнил, где мы находимся…кем она была…что мы делали.

Встать было гораздо труднее, чем мне хотелось бы признать. Я чувствовал легкое покалывание в местах, где моя кожа касалась ее. Я почти потянулся к ее руке, чтобы помочь ей подняться, но передумал после того, что только что произошло между нами.

Она просто смотрела на меня потрясенная, смущенная и почти… разочарованная? Я не позволил себе задаться вопросом, почему это могло быть, когда заговорил с ней, поворачиваясь к дверям спортзала.

— Давай. Нам нужно идти.

Я видел, как она колеблется, прежде чем подняться на ноги. Я уже вышел за дверь и направлялся к своей комнате, прежде чем услышал шаги, которые следовали за мной снаружи. Мне нужно было подготовиться к своей смене на сегодняшнем банкете, и я знал, что начну с холодного душа.

Когда я оделся в свою официальную черно-белую одежду (пара простых черных брюк, белая рубашка на пуговицах и сшитый на заказ черный пиджак) Я пытался думать о чем-нибудь еще, кроме того, что произошло в спортзале. Однако это было бесполезно. Я просто закончил тем, что мысленно пинал себя снова и снова.

Я был идиотом, что вот так потерял самообладание. С тех пор как я увидел ее в гостиной, я время от времени ловил себя на мысли о чем-то совершенно неуместном. Ладно, возможно, многие из этих мыслей не были бы неуместны при других обстоятельствах. Однако Роза была моей несовершеннолетней ученицей, и категория «неподходящая» содержала довольно большой выбор вариантов, когда дело касалось ее. Некоторые из них казались невинными, например, наблюдать, как она собирает свои длинные волосы в конский хвост перед тренировкой, и задаваться вопросом, каково это будет ощущаться между моими пальцами. Других, подобных тем, что вторгались в мои уязвимые и бессознательные часы, было достаточно, чтобы заставить меня усомниться в своем здравомыслии. Сон, приснившийся несколько ночей назад, чуть не лишил меня дыхания.

Я снова оказался в гостиной, но вместо того, чтобы удивить Роуз, она как будто ожидала меня. Более того, она была одна и ждала меня. Она была одета, как и раньше, то есть практически раздета, в одних джинсах и черном лифчике. Когда она шла ко мне, ее волосы развевались за спиной. Она с ухмылкой потянулась за спину и расстегнула застежку лифчика. Я только начал расслабляться, когда проснулся, переводя дыхание, которое задерживал даже во сне. Я был один, в своей постели, и мучительно возбужден. Я все еще слышал ее слова:

— Ты видишь что–то, что тебе нравится? — звенит у меня в голове.

Я потряс головой, чтобы избавиться от воспоминаний о сне. Какими бы неуместными ни были эти сны, я мог по крайней мере, найти хоть какое-то утешение в том, что они были чем-то вызваны неосознанно и ограничены уединением моего собственного разума. То, что я сделал сегодня — почти поцеловал Роуз — почему-то расстраивало больше, потому что это было по-настоящему. Я почти решил сделать что-то совершенно неуместное. Еще тяжелее было видеть, как мое собственное желание отражается в ее глазах. Или, возможно, я просто вообразил, что она чувствовала то же самое, что и я в тот момент. Эта мысль должна была быть утешительной…но это было не так.

Я закончил пристегивать кобуру к поясу и достал свой кол. Прохладный металлический стержень был суровым напоминанием о моем долге и ответственности. Сделав последний вдох, чтобы собраться с мыслями, я проскользнул под маской моего обученного стража, убрал оружие в кобуру и направился к королевскому банкету.

========== Глава 11. Банкет ==========

Я стоял в дальнем конце комнаты по стойке «смирно». Многие из школьных стражей работали сегодня вечером, и большая часть была в этой комнате. Прибытие Королевы мороев всегда требовало небольшой дополнительной предосторожности. Охранные зоны, окружающие школу, были укреплены этим утром, и мы поставили двойную охрану по периметру, патрулирующую его. Поскольку все студенты должны были присутствовать, было очень мало патрулирующих фактическую территорию или здания кроме этого. Королевская гвардия королевы позаботилась бы о сопровождении королевы Татьяны, но школа также предлагала поддержку по мере необходимости. Я был назначен «дежурным» для этой работы, но так как я еще не получил приказов, относящихся к ней, я просто стоял на страже в кафетерии, превращенном в банкетный зал.

На самом деле я был довольно впечатлен тем, насколько хорошо они справились с этой конкретной трансформацией. Как правило, в кафетерии царила очень индустриальная атмосфера. Флуоресцентное освещение, длинные пластиковые столы, пустые стены с редкими произведениями бесхарактерного искусства. По крайней мере, в гостиной стражей, где большинство стражей ели, была какая-то индивидуальность.

Однако для такого мероприятия, как это, обеденный зал вряд ли был похож на ту же комнату. Столы были покрыты красной скатертью, а между ними стояли вазы с розами и лилиями, чередующиеся с горящими подсвечниками. Подносы с едой были заменены простыми белыми местами, к каждому из которых были прикреплены карточки с именами для назначенных мест.

Большая алая дорожка разделяла центральный проход и останавливалась у небольшой приподнятой платформы впереди. Главный стол стоял перпендикулярно рядам ученических столов, подготовленный для Королевы, избранного школьного персонала и нескольких королевских приглашенных. Общее освещение было достаточно темным, чтобы голые стены, казалось, сливались с фоном, и со стражами, стоящими, как статуи, через каждые несколько футов, мы обеспечили окончательную церемониальную детализацию.

Банкет, устроенный королевой, требовал соблюдения формальностей. Студенты и сотрудники были одеты намного лучше, чем обычно в обычный школьный день, и стражей попросили надеть нашу профессиональную черно-белую одежду. В то время как королева предпочитала, чтобы ее королевская гвардия каждый день одевалась профессионально, большинство стражей предпочитали что-то более повседневное, если только не посещали специальное мероприятие. Я вытаскивал свою черно-белую одежду, может быть, дюжину раз, пока учился в академии, в основном для самых формальных танцев и выпускных каждый год. С Иваном это было необходимо чаще из-за его социального графика, но в том факте, что он не любил наряжаться почти так же сильно, как и я, было что-то товарищеское. Обычно я приносил их в двор, когда отправлялся туда, но это был вопрос о том, действительно ли они были нужны.

Студенты начали заполнять зал вместе с некоторыми преподавателями и другими сотрудниками. Я увидел, как директриса Кирова заняла свое место за главным столом, и быстро заметил, что Василиса нашла свое место в передней части студенческой секции. В этом не было ничего необычного, учитывая, что передняя половина студенческих столов была зарезервирована для мороев, в то время как новички-дампиры сидели сзади. Расовое и классовое разделение глубоко укоренилось в нашем мире, и молодежь не избежала этого разделения также, как и все мы. Были даже признаки этого среди студентов-мороев; те, кто был королевского происхождения и на хорошем счету, всегда сидели ближе к передней части и центру комнаты. Все это было политической игрой, и, судя по занимаемой Лиссой должности, у нее все шло очень хорошо.