— Тебе семнадцать, и меньше, чем через год чья-то жизнь и смерть будут в твоих руках. Если бы ты была человеком или мороем, ты могла бы повеселиться. Ты могла бы делать то, что делают другие девушки.

— Но ты говоришь, что я не могу, — ее голос был спокоен, как будто она понимала, что я говорю, даже если она еще не совсем это приняла. Но ее глаза были такими грустными. Я знал, что она хотела, чтобы я сказал что–то, что угодно, еще. Я почувствовал мгновенное желание протянуть руку и взять ее за руку, сказать ей, как бы я хотел, чтобы все было по-другому. Вместо этого я отвернулся.

— Когда мне было семнадцать, я встретил Ивана Зеклоса, — я все еще помнил тот момент и снова удивился, как два человека, которые казались такими разными, могли стать так близки за такой короткий промежуток времени. Я продолжил, — Мы не были похожи на тебя и Лиссу, но мы стали друзьями, и он попросил меня стать его стражем, когда я закончил школу. Я был лучшим учеником в своей школе. Я уделял внимание всему на своих занятиях, но в конце концов этого оказалось недостаточно, — я почти чувствовал запах крови, смерти. — Вот как это бывает в этой жизни. Один промах, одно отвлечение внимания… — я закрыл глаза и попытался сосредоточиться на том, где я сейчас нахожусь, а не на этом кошмаре, — и уже слишком поздно.

Мы оба сидели молча, как мне показалось, несколько часов. Мы смотрели на пол, на наши руки, куда угодно, только не друг на друга. Мы оба были погружены в свои собственные мысли. Когда Роза нарушила молчание, я чуть не подпрыгнул.

— Джесси тоже Зеклос.

— Я знаю.

— Тебя это беспокоит? Он напоминает тебе Ивана?

У этих двух мальчиков было некоторое сходство. У них были похожие волосы и цвет глаз. Они были того же роста и телосложения. Они оба были чрезвычайно популярны в кампусе и обладали достаточным обаянием, чтобы добиться своего, если бы захотели. Но на этом сходство заканчивалось. Иван держался уверенно, а не самоуверенно. Он был трудолюбив и прилежен, как и я. Однако он также знал, как повеселиться (в разумных пределах и не слишком нарушая правила), и не раз вытаскивал меня из моей собственной скорлупы. Несмотря на то, что он, вероятно, мог бы заполучить в кампусе любую девушку, какую хотел, он предпочитал отношения отношениям на одну ночь. Он был хорошим парнем, который мог сделать окружающих его людей лучше, просто находясь рядом. Я скучал по нему. Но он исчез. И отчасти в этом была моя вина.

— Не имеет значения, что я чувствую. Не имеет значения, что чувствует любой из нас, — произнес я.

— Но это действительно беспокоит тебя, — на этот раз это был не вопрос. Ее тон был уверенным, и этого было достаточно, чтобы вытащить меня из моих воспоминаний. — Тебе больно. Каждый день. Не так ли? Ты скучаешь по нему.

У меня было такое странное чувство, будто она снова смотрит сквозь меня, видит то, что я скрывал от всех остальных, и даже то, что я пытался скрыть от самого себя. Меня удивило, что она могла читать меня так ясно, как будто я был книгой, написанной на языке, который только она могла перевести. Часть меня чувствовала себя несколько неловко, потому что я чувствовал, что не могу спрятаться от нее. С другой стороны, это было также немного волнительно, потому что она заставляла меня чувствовать, что мне не нужно прятаться. Она поняла меня и приняла. На мгновение она перестала быть тем незрелым и уязвимым подростком, которого я спас от отчисления. На мгновение я увидел в ней сильного, сострадательного ангела из моего сна. Я прогнал видение прочь.

— Не имеет значения, что я чувствую, — заявил я. — Они на первом месте. Их защита.

Она выглядела так, словно была где-то далеко, возможно, думала о Василисе.

— Да. Именно так, — она рассеянно кивнула головой в знак согласия, прикусив губу.

Тишина снова опустилась на нас, когда мы сидели одни в гостиной. Я знал, что должен извиниться за то, как я вел себя раньше. Хотя, честно говоря, я все еще не понимал, почему я так расстроился. Почему я принял все так близко к сердцу. Это было не так, как если бы она сделала или сказала что-то, что могло бы оскорбить меня напрямую.

Она совершила глупую ошибку и нарушила условия своего испытательного срока, поставив под угрозу свое зачисление сюда. Это было неприятно, но мой ответ вряд ли соответствовал ее действиям. Тем более что многие люди, включая меня, наполовину ожидали, что она в конце концов сделает что-то в этом роде. Если я не мог понять, почему я был так взбешен, что проявил неуважение к ней и эмоционально расстроил ее, как я мог извиниться и объясниться с ней. Нет. Лучшее, что я мог сейчас сделать, это собрать осколки вокруг нас и двигаться дальше. Я мог бы начать быть наставником, в котором она нуждалась и которого заслуживала. Доверять ей, вкладывать в нее силы, верить в нее.

— Ты сказала, что хочешь драться, по-настоящему драться. Это все еще так?

— Да. Абсолютно, — хотя она говорила так, словно это была самая очевидная вещь в мире, на ее лице было странное сочетание надежды и замешательства.

— Роза… Я могу научить тебя, но я должен быть уверен, что ты предана своему делу. Действительно предана. Я не могу позволить тебе отвлекаться на подобные вещи, — я обвел рукой комнату, прежде чем снова привлечь ее внимание. — Могу ли я доверять тебе?

Я ставил все это на карту здесь, и я надеялся, что она поняла весомость того, о чем я просил.

К моему приятному удивлению, она не отреагировала автоматически. Она на мгновение замерла, казалось, на моих глазах обретая уверенность и решимость.

— Да. Я обещаю.

Я широко улыбнулся. Это было не то, что я делал часто, но я знал, что она имела в виду то, что сказала, и что я мог доверять ей, что она сделает именно то, что необходимо. Это заставляло меня гордиться.

— Хорошо. Я научу тебя, но ты нужна мне сильной. Я знаю, ты ненавидишь бегать, но это действительно необходимо. Ты понятия не имеешь, на что похожи стригои. Школа пытается подготовить тебя, но пока ты не увидишь, насколько они сильны и как быстры… Ну, ты понятия не имеешь, — я не хотел думать о слишком высоком проценте стражей, которые не переживут их первую встречу со стригоями. Я не мог позволить ей стать частью этой статистики. — Я не могу отменить бег и тренировки. Если ты хочешь узнать больше о борьбе, нам нужно добавить больше тренировок. Это займет больше твоего времени. У тебя не так много останется на домашнюю работу или что-то еще. Ты будешь уставать. Очень сильно.

Честно говоря, мы уже тратили значительное количество времени, и между ее занятиями и моим расписанием стражей я все еще не был уверен, хватит ли у нас времени, чтобы выполнить то, что мы оба хотели. Тем не менее, я чувствовал, что я в долгу перед ней, так что мы сделаем все возможное. По крайней мере, это помогло бы уберечь ее от неприятностей.

Она только на мгновение задумалась, прежде чем ответить.

— Это не имеет значения. Если ты скажешь мне сделать это, я сделаю это.

Я не был уверен, что удивило меня больше: то, что я доверял ей, или то, что она доверяла мне. Это было не в нашей природе, но доверие было частью того, чтобы быть стражем, особенно в партнерстве, которое мы могли ожидать после окончания школы Лиссы. Я быстро, одобрительно кивнул ей.

— Тогда мы начнем завтра.

========== Глава 10. Пригвожденная ==========

Каким-то образом мы сумели найти время на дополнительные тренировки. Я сумел убедить Роуз вставать на час раньше каждый выходной, а также задерживаться на час в будни. При этом у нее оставалось время на домашнюю работу, а у меня не возникало проблем с моими дежурствами. У меня, конечно, не оставалось времени на персональные тренировки, но с таким количеством тренировок с Роуз они мне и не требовались.

Самые существенные изменения претерпели наши тренировки по выходным. Из-за того, что наши субботы и так были слишком загружены, и в наши расписания получилось добавить только два часа еженедельных субботних тренировок, мы решили взять максимум из наших воскресений. Если раньше я согласился сделать воскресенье свободным от тренировок, то теперь мы пытались включить минимум четыре часа тренировок после службы с учетом моих дежурств. После недели в таком режиме мы оба были выжаты, но дополнительные часы тренировок уже начали приносить плоды.