Как раз перед тем, как я полностью миновал общежитие, я услышал, как меня окликнули по имени. Это был Страж Джеймс Андерсон. Он был одним из новых стражей здесь, всего на год моложе меня. Время от времени мы тренировались вместе, и он был неплохим спарринг-партнером, но мы редко виделись за пределами спортзала.

— Страж Андерсон, чем могу помочь?

Он оглянулся, прежде чем приблизиться ко мне еще на несколько шагов, понизив голос.

— Сегодня вечером я дежурю в общежитии, и уборщик только что сообщил о паре студентов, крадущихся в гостиную на четвертом этаже. Девушка соответствовала описанию мисс Хезевей. Я как раз собирался отправиться туда, когда увидел тебя, и подумал, что ты, возможно, захочешь проверить вместо меня. Просто на тот случай, если это она.

Я на мгновение заколебался. У Розы все шло очень хорошо, и часть меня хотела верить, что это не она сбежала. Другая часть меня знала, что такой напряженный день, как сегодня, может быть как раз тем, что лишит ее хорошего поведения. Страж Андерсон знал об испытательном сроке Роуз и моем соглашении в качестве ее наставника. Хотя мы не были совсем друзьями, мы были приятелями, и я знал его достаточно хорошо, чтобы знать, что он не бросает свои обязанности на ветер. Если он и предлагал мне возможность проверить студентов, то это было в интересах Роуз и меня, а не его самого.

— Прости, я просто подумал… — он начал поворачиваться к дверям.

— Нет, ты прав. Если это Роза Хэзевей, то она — моя ответственность, и я должен позаботиться об этом. Спасибо, что обратил на это внимание.

— Нет проблем. У тебя с ней действительно хорошо получается. Она была сущим наказанием, когда я начинал здесь, но ты, кажется, достучался до нее. Я знаю, что она все еще на тонком льду, и я бы предпочел не упускать еще одну женщину-стража, тем более что она довольно талантлива, когда думает о Лиссе.

— Я тоже. Спасибо. Ты сказал, четвертый этаж, верно?

— Ага. Вверх по лестнице и налево. Это на женской стороне, так что в это время там довольно тихо.

Он был прав, женская половина общежития сейчас была очень тихой. Здание было разделено на две части, с большинством общих комнат на общем первом этаже. В то время как мужская часть здания общежития для новичков была все еще довольно заполнена, и у большинства студентов мужского пола был сосед по комнате, женская сторона была практически пуста по сравнению с ней. Ни от одной из учениц не требовалось иметь соседку по комнате (хотя они могли ее попросить), и все еще оставалось довольно много пустых комнат. Пятый и шестой этажи были полностью заброшены, и Роза была одной из немногих девушек, которые занимали комнату на четвертом этаже.

Я направился в гостиную в конце коридора. Несколько таких залов были разбросаны по всему зданию общежития и предназначались для небольших собраний, но большинство студентов держались в залах на первом этаже. Верхние комнаты отдыха не допускали совместного использования. Когда я подошел ближе, стало достаточно тихо, чтобы я услышал приглушенные голоса за дверью. Я прижал ухо к порогу, чтобы лучше слышать. Я был разочарован, узнав голос Розы, прежде чем он превратился в шок от последующего разговора.

— Ты не думаешь, что все знали бы, если бы я давала свою кровь? — в голосе Розы звучала та же принужденная уверенность, которую я слышал не раз. Даже слегка приглушенный, я мог различить в нем нервозность.

— Если только ты не делала этого после того, как ушла. Ты сделала это, пока тебя не было, не так ли? — голос неизвестного мужчины звучал как у кота, поймавшего канарейку. — Ты кормила Лиссу.

Я внезапно отстранился. Неважно, кем был этот молодой человек, подобный слух распространится со скоростью лесного пожара и может нанести ущерб карьере Розы. Вряд ли имело значение, правда это или нет, и даже если бы я думал, что это правда и сделано по необходимости и самоотверженности, это не имело бы большого значения для других. Это могло заклеймить ее на всю жизнь.

— Я не кровавая шлюха! — безумный голос Розы на этот раз был намного громче, я бы услышал его даже не прислушиваясь.

— Но ты хочешь этого. Тебе это нравится. Всем девушкам-дампирам нравится, — мужской голос был дерзким и властным. Я уже слышал этот тон раньше. Так звучал мой отец, когда он овладевал моей матерью, голос, который я слышал от многих мужчин-мороев, пытающихся очаровать ничего не подозревающую девушку-дампира. Манеры речи было достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю пропасти, но я держался из последних сил, сохраняя самообладание.

— Прекрати, — нежная и умоляющая, ее фальшивая бравада едва скрывала ее страх. Я почувствовал, как последняя капля моего гнева оборвалась, когда я услышал эти слова и представил, что их вдохновило.

Я встал во весь рост, стиснул зубы и без предупреждения открыл дверь. Мои глаза уперлись в диван как раз вовремя, чтобы увидеть, как двое подростков отпрыгнули друг от друга, Роуз практически сбросила мальчика с себя, как только его хватка ослабла.

За те несколько шагов, которые потребовались, чтобы преодолеть расстояние между нами, я видел только красный цвет. Гнев затуманил мое зрение, когда я сосредоточился на морое. Как бы сильно я ни сжимал кулаки, я знал, что не смогу причинить ему боль. Тем не менее, я мог напугать его достаточно, чтобы он больше никогда не смотрел на Роуз. Или на любую другую девушку-дампира, если на то пошло.

Я схватил его за рубашку, прямо под воротником, и приподнял. Его ноги все еще касались земли, но я полностью контролировал почти весь его вес. Он не мог бежать, он не мог бороться, он был в моей власти.

— Как тебя зовут? — рявкнул я. Мой голос был неестественно ровным, учитывая чистую ярость, бушевавшую за ним.

— Джесси, сэр. Джесси Зеклос, сэр, — судя по всему, он был королевской крови. Тем не менее, не было никаких признаков дерзости, которую я слышал всего несколько минут назад. Он был напуган, и это вызвало у меня странное чувство удовлетворения.

— Мистер Зеклос, у вас есть разрешение находиться в этой части общежития? — я уже знал ответ, но мне хотелось еще немного понаблюдать, как он будет корчиться.

— Нет, сэр.

— Ты знаешь правила о взаимоотношениях мужчин и женщин здесь?

— Да, сэр.

— Тогда я предлагаю тебе убраться отсюда как можно быстрее, прежде чем я передам тебя тому, кто накажет тебя соответствующим образом. Если я когда–нибудь снова увижу тебя в таком состоянии, — я указал в общем направлении Розы и дивана, — Я буду тем, кто накажет тебя. — я пристально посмотрел ему в глаза, прищурившись, чтобы убедиться, что привлек его внимание, прежде чем произнести свои последние слова. — Это будет больно. Очень. Ты понимаешь?

Глаза Джесси расширились, когда он попытался проглотить комок в горле. Я знал, что он видел правду в моей угрозе и, вероятно, воображал все ужасные способы, которыми я мог заставить его чувствовать боль. Он смог только слегка кивнуть и едва слышно произнести:

— Да, сэр! — когда начал дрожать под моей тенью.

— Тогда иди, — мое последнее слово было подчеркнуто тем, что я практически швырнул его к двери. Часть меня знала, что, хотя я никогда по-настоящему не поднимал на него руку, моих угрожающих слов было более чем достаточно, чтобы заслужить дисциплинарное взыскание.

Тем не менее, было приятно наблюдать, как он выбегает из комнаты, не оглядываясь. Я ухмыльнулся при виде этого зрелища. В какой-то момент мне показалось, что я вступился за своих сестер. Я вступился за девочек в моем классе и в моем маленьком городке, которые пали жертвой соблазнов таких мужчин. Я вступился за свою мать. Я вступился за Роуз.

Роза. Мой гнев разгорелся с новой силой, когда я вспомнил, что она не была полностью невиновна в этом. Если судить по ее предыдущему послужному списку, она сама пригласила и, возможно, поощряла эту ситуацию. Может быть, не то, что он предложил за несколько мгновений до моего появления, но, безусловно, события, приведшие к этому.

Даже если бы она этого не сделала, даже если бы мальчик все устроил, она знала, что лучше не попадать в такое затруднительное положение. Она уже шла по узкой дороге со своим испытательным сроком, и если бы кто-нибудь, кроме меня, поймал их, я не знаю, смог бы я спасти ее от исключения. Возможно, у меня нет полномочий, чтобы наказать Джесси должным образом, но Роза была моей полной ответственностью, и я без колебаний наказал бы ее.