— О, трахни меня, — сказал он вслух. — О, трахни меня, — и он почувствовал, как его мир содрогнулся.

  Парень через улицу положил руку на талию Дженсена, а затем поднял ее на несколько дюймов под ее грудь. Куп подумал, что узнал этого парня, но потом понял, что видел кого-то вроде него по телевизору, в старом фильме. Генри Фонда, вот и все; Генри Фонда в молодости. «Ублюдок. . . ».

  Куп не задумываясь встал, держа в руке прицел, диван в гостиной подпрыгнул к нему. Их лица были сцеплены, и парень определенно справлялся с чувствами. Вспомнив себя, Куп присел на корточки, чувствуя, как жар заливает его лицо. Он посмотрел вниз и ударил кулаком по стальному корпусу; и впервые с тех пор — когда? никогда? - чувствовал что-то, что могло быть эмоциональной болью. Как она могла это сделать? Это было неправильно, она была его. . . .

  Он оглянулся на квартиру Сары. Теперь они разговаривали, немного отстранившись. Затем она склонила голову ему на плечо, и это было почти хуже, чем поцелуй. Куп навел на них прицел и так пристально смотрел, что у него начала болеть голова. Господи, он надеялся, что они не трахались. Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста.

  Они снова поцеловались, и на этот раз рука парня обхватила грудь Дженсена, удерживая ее. Куп в агонии перевернулся на плечо и отвел взгляд, решив не оглядываться, пока не сосчитает до ста. Может быть, это ушло бы. Он сосчитал раз, два, три, четыре, пять и дошел до тридцати восьми, прежде чем не выдержал и перевернулся.

  Парень стоял.

  Она что-то сказала ему; пульс восторга пронзил его душу. Должно быть, она. Она собиралась вышвырнуть его, ей-Богу. Иначе зачем бы он остановился; Господи, она была у него на диване. Он держал ее в руках, ради всего святого. Потом парень взял стакан и посмотрел на нее, что-то сказал, а она запрокинула голову и засмеялась.

  Нет. Это не выглядело хорошо.

  Затем она вскочила на ноги и направилась к нему. Просунул два пальца между пуговицами его рубашки, что-то сказал — Куп отдал бы жизнь за умение читать по губам — затем встал на цыпочки и снова поцеловал его, на этот раз быстро, и ушел, взял газету и помахал ей, сказал что-то еще.

  Они говорили еще пять минут, теперь оба стояли, кружась друг вокруг друга. Сара Дженсен продолжала прикасаться к нему. Ее прикосновение было для Купа подобно огню. Когда она прикоснулась к парню, Куп почувствовал это на своей руке, на груди.

  Затем парень направился к двери. Он уезжал. Оба все еще улыбаются.

  В дверях она врезалась в него, подняв лицо, и Куп снова перевернулся, отказываясь смотреть, считая: раз, два, три, четыре, пять. Только до пятнадцати, считая быстро, он повернулся.

  Она все еще была в его руках, и он прижал ее к двери. Иисус.

  Надо взять его. Надо взять его сейчас.

  Импульс был подобен молоту. Он выпотрошил бы хуесоса прямо на подъездной дорожке. Он заигрывал с женщиной Купа. . . .

  Но Куп задержался, не желая уходить, пока парень не вышел за дверь. Наконец они разошлись, и Куп, пригнувшись, ждал, пока он уйдет. Дженсен держал его за руку. Не хотел, чтобы он уходил. Потянулся к нему.

  «Хуесос. . ». — подумал он и понял, что сказал вслух. Сказал еще раз: «Чулосос, вырежь свое гребаное сердце, чувак, вырежь свое гребаное… . ».

  И дверь на крышу открылась. Луч света, шокирующий, ослепляющий, пронесся по крыше и взобрался на корпус кондиционера. Куп упал, напрягшись, готовый драться, готовый бежать.

  Голоса пересекались друг с другом в десяти футах от них. Раздался резкий грохот и грохот, когда дверь открылась, а затем закрылась под собственным весом.

   Копы.

  «Нужно быть быстрым». Не копы. Женский голос.

  Голос мужчины. «Это будет быстро, я могу это обещать, ты меня так возбудил, что я не могу сдержаться».

  Женский голос: «А что, если Кари поищет блокнот?»

  «Она не будет, она не заинтересована в кемпинге. . . давай, пойдем за кондиционером. Да ладно."

  Женщина хихикнула, и Куп услышал их грохот по покрытой гравием крыше и звук раскатывающегося по гравию пластикового коврика. Куп посмотрел в сторону, мимо воздуховода к зданию Дженсена. Она снова целовала парня на прощание, стоя на цыпочках в открытой двери, его рука ниже ее талии, почти на ее заднице.

  Внизу, в восьми футах от него, мужчина говорил: «Дайте мне вот это, дайте мне вот это… . . О, Господи, они отлично выглядят. . . ».

  И женщина: «Мальчик, что, если бы Кари и Боб могли видеть нас сейчас. . . О Боже . . ».

  На другой стороне улицы Дженсен захлопывал дверь. Она прислонилась к нему спиной, откинув голову назад, на ее лице было странное, распущенное выражение, не совсем улыбка.

  Женщина: «Не рви, не рви. . . ».

  Мужчина: «Боже, ты мокрая, ты горячая маленькая сучка. . . ».

  Куп, ослепленный яростью, с сердцем, колотящимся, как отбойный молоток, лежал тихо, как мышь, но злился все больше и больше. Он подумал о том, чтобы спрыгнуть вниз, взять их двоих.

  Он отверг эту идею так же быстро, как она пришла. В этом здании уже умерла женщина, а мужчина находился в коме. Если еще двое погибнут, копы поймут, что здесь что- то происходит. Он никогда не встанет.

  Кроме того, все, что у него было, это его нож. Он мог не получить их обоих — и он не мог видеть парня. Если бы парень был большим, крепким, это могло бы занять некоторое время, наделать много шума.

  Куп закусил губу, слушая занятия любовью. Женщина хотела завизжать, но визг звучал фальшиво. Парень сказал: «Не чеши», а она ответила: «Я не могу удержаться», и Куп подумал: « Господи. . . .