— Я в порядке, — сказала она. — Не волнуйся, Лукас. Я собираюсь повесить трубку сейчас. . . ». И она это сделала.

  «Сумасшедшая цыпочка», — сказал Гибсон.

  Ее не было видно: она была в спальне, а места для монитора не нашлось. Даже если бы это было так, Лукаса беспокоила проблема конфиденциальности: камера, направленная на кровать, казалась неправильным, хотя Барстада эта концепция, похоже, не беспокоила. В конце концов они решили, что комната слишком мала и скудно обставлена. Катар был там несколько раз, сказал Барстад; они не хотели менять стиль только для того, чтобы скрыть камеру. Единственная камера была спрятана за решеткой вытяжного вентилятора у входной двери, откуда она могла осматривать помещение.

  Гибсон мог переключать звук с одного микрофона на другой с помощью простого ползункового переключателя. Микрофоны были достаточно чувствительными, чтобы слышать, как Барстад двигается, слышать, как открывается холодильник, слышать, как она смывает воду в унитазе.

  «Еще один микрофон, мы могли бы услышать, как она мочится», — сказал Гибсон.

  «Это то, что мы хотим представить присяжным», — сказал Дел. — Наш свидетель отлил.

  Маршалл не одобрил. «Я беспокоюсь об этой девушке. Она думает, что знает, во что ввязывается, но это не так. Она не более чем ребенок.

  «Она говорит, что у него нет ни пистолета, ни ножа. Если он пойдет за ножом, она завопит, и мы будем там через двенадцать секунд.

  Двенадцать секунд не были догадкой. Они рассчитали время.

  «Это чертовски долгое время, если кто-то перерезает вам горло или бьет вас по голове молотком со сферической головкой», — сказал Маршалл.

  "Да хорошо . . . Так что я тоже волнуюсь. Это то, что у нас есть, и я думаю, что мы в порядке на девяносто семь процентов, — сказал Лукас.

  ДЭЛЬ ВЫДВИНУЛСЯ вперед, пока Лукас и Маршалл спорили; Катар вел зелено-серебристый «аутбек», и из посеребренного окна Дел мог видеть всю стоянку. Ожидание становилось неудобным, пока они слушали, как Барстад ходит по квартире. Затем Дел сказал: «Он здесь».

  Лукас быстро набирал номер Барстада. Она взяла трубку, и он сказал: — Он здесь. Ты знаешь, как нас звать.

  "Я знаю. Я готов." Она ушла.

  — Он вышел из машины, — сказал Дел. Он отошел от окна и направился к кабинету. "Вот так."

  «О, дерьмо — посмотри на это», — сказал Гибсон. Он смотрел в монитор. Они слышали, как Барстад ушла в спальню после того, как повесила трубку, и теперь, пять секунд спустя, она вернулась — и на ней не было швов. Она шла к двери и камере.

  — Господи, — сказал Лукас.

  Дел уловил тон и склонился над монитором, чтобы посмотреть. «Должно быть, у нее мурашки по коже размером с арбуз», — сказал он. "Тебе известно . . . она . . . господи. Она не плохая. Все естественно."

  Подойдя к двери, она взглянула в камеру, и Лукасу показалось, что она улыбалась. «Черт возьми, сумасшедший, черт возьми. . ».

  БАРСТАД ОТКРЫЛ дверь и сказал: «Входите быстро. Это немного круто».

  — Ммм, — сказал он. Он положил руку ей на бедро, и они поцеловались, долго и осторожно. Когда они разошлись, он сказал: «Ты хорошо выглядишь. Холод хорош для твоих сосков. Он протянул руку и осторожно ущипнул одну из них, и легкая боль заставила ее резко и быстро вдохнуть. Она сказала: «Джеймс, мне действительно нужно кое-что здесь».

  — Я тоже, — сказал он. Шнур был у него в кармане, но пока о нем забыли. Она взяла его за руку и потащила обратно в спальню.

  — Подожди, — сказала она. — В спальне так темно. Она подошла к стене, где над диванной стойкой раскладывался футон. — Помоги мне, — сказала она.

  Вместе они сняли с вешалки футон и бросили его на пол, и она начала рвать на нем одежду. Он говорил: «Подожди, подожди, подожди. . ». когда она потянула его за рубашку, а затем за ремень. Он шатался со спущенными до щиколоток штанами, когда она поймала его ртом, и он начал смеяться, попытался оттолкнуть ее и, наконец, рухнул на футон.

  « БОГ МНЕ ПОМОГ», — сказал Гибсон. "Посмотри на это."

  — Это может быть проблемой, — сказал Лукас. «Это может быть проблемой. Боже, адвокаты защиты наденут это, и они выставят ее на всеобщее обозрение».

  — Не знаю, — сказал Дел. «Она так откровенна в этом. Может быть, она просто скажет им, что ей нравится. . . О Господи."

  «Может, ей это нравится, но по телевидению?»

  Маршалл вышел из кабинета. «Это за гранью».

  «Этот парень немного повесился», — сказал Гибсон.

  "Ты так думаешь?" — спросил Дел. — Я хотел сказать, что он был немного маленьким.

  Как всегда бывает с сексом, он закончился тем, что Барстад и Катар легли на футон. Камера была недостаточно хороша, чтобы что-то сказать, но полицейским показалось, что они оба вспотели и запыхались; они думали так, потому что все в комнате наблюдения были в поту и задыхались. Лукас чуял их все.

  Б АРСТАД, ПОЧТИ ВЫЛЕЧИВШИЙСЯ, сказал: «Джеймс. Вы были готовы. Что ты делал? Вы были действительно превосходны.

  Катар улыбнулся ей, но в ушах у него зазвенело: там была фальшивая нота, какой-то покровительственный оттенок. Он никогда не слышал этого раньше. Он сказал: «Спасибо. Вы можете получить меня. . . серьезно завелся».