— Там одиноко, — сказала она. «Иногда дети использовали его как, знаете ли, дорожку для влюбленных. Припаркуйтесь внизу, возьмите одеяло и поднимитесь на холм. Но это всегда было жутко».

  — В самом деле, — сказал Дел. — Ты когда-нибудь поднимался туда?

  — Возможно, — сказала она. «А может и нет. Вы хотите секунды на них картофель? У нас есть еще много».

  В ШЕСТЬ ЛУКАС позвонил Уэзеру с площадки и сказал ей, что не вернется домой допоздна. — Пытаешься уклониться от своих обязательств, а? она спросила.

  — Ты говоришь, как чертов канадец, а? он сказал. «Может быть, я смогу выбраться отсюда немного раньше. . . ».

  ХОЛМ освещали полдюжины комплектов мощных фонарей, а также маломощные лампы для чтения в армейской командной палатке. Дизельный генератор грохотал вдали от обочины, а полоса парковки пахла автобусной остановкой.

  Каждая могила была накрыта широким брезентом, и три из шести могил раскапывались бригадами из двух человек; продвижение было медленным, раскопки велись маленькими мастерками Маршаллтауна. Вдоль дороги под дождем стояли три телегрузовика, их съемочная группа была в тепле внутри и несчастна: лучше бы они были мокрыми снаружи, с какой-нибудь пленкой крупного плана.

  Лейк подошел сразу после наступления темноты, присел рядом с Лукасом и сказал: «Мы закончили следующий участок, отойдя еще на двадцать пять метров в каждом направлении, и я думаю, что вы опознали все могилы. Есть еще две точки, которые мы собираемся зафиксировать как возможные, но они не такие четкие, как другие.

  "Хорошо. Шести достаточно. Если шесть».

  Лейк, когда с козырька его шляпы капала вода, сказал: — Вот что я тебе скажу, Лукас: в каждой из этих дырок ты найдешь кости.

  ПЕРВОЙ МОГИЛЕ, той , где была найдена кость пальца, первой производили одежду — рубашку из полиэстера, которую Маршалл узнал как торговую марку, продаваемую в Wal-Mart. Макгрейди, присев на корточки рядом с могилой, посмотрел на Лукаса и сказал: «Значит, это не место поселения». Они вернулись в командную палатку, и Лукас позвонил Роз-Мари, чтобы сообщить ей новости. Он как раз разговаривал по телефону, когда один из членов группы раскопок позвонил: «Джек: у нас есть череп», а когда Лукас и Макгрейди пересекли склон холма, «и у нас есть волосы».

  Они подошли к могиле и заглянули в яму. Череп выглядел почти как кусок грязно-белой кофейной чашки. Парень в яме коснулся края кости кончиком шпателя и сказал: «Похоже на светлые волосы».

  Макгрейди опустился на колени, чтобы посмотреть, затем сказал: «Хорошо. Переходим к кистям и художественным ножам. Осторожнее с волосами».

  Лукас кивнул. «Сколько времени расчищать могилы?»

  «Мы будем работать круглосуточно. Теперь у нас есть телевизор, так что будет некоторое давление. Первые три, если они неглубокие, я думаю, к полуночи у нас будет. Остальные до завтра. Вы уходите?

  — Я останусь на первых трех, — сказал Лукас. «Но нам нужно как можно быстрее начать работу над идентификаторами. У меня есть для тебя имя, и на нее есть кое-какие стоматологические препараты.

  — Если ее челюсть цела, я могу быстро прочитать ее завтра утром, — сказал Макгрейди.

  ДЭЛ ВЕРНУЛСЯ В город и вернулся с термосом, полным кофе. Лукас пил из чашки, когда увидел крупного мужчину в камуфляжном дождевике, присоединившегося к Маршаллу на склоне холма. Они оба наклонились друг к другу, и во время разговора новый мужчина положил руку на плечо Маршалла; еще один депутат округа Данн, подумал Лукас.

  Одежда и кости торчали из двух из трех отверстий. Лукас совершил экскурсию, коротко поговорил с Маршаллом, с любопытством посмотрел на сопровождавшего его крупного мужчину, но Маршалл не представился. Лукас направился к командной палатке, где Дел разговаривал с группой помощников, пьющих кофе.

  — У вас две великие винодельческие семьи, — говорил Дель.

  «Да-да, красно-белые, которым не хватает чего-то в плане новой информации», — сказал один из депутатов.

  «Я говорил о завинчивающейся и пробковой крышках, — сказал Дел, — рассматривая отвинчивающуюся крышку и бутылочную пробку как разновидности завинчивающейся крышки».

  — Ты снова говоришь о вине? — спросил Лукас. — Ты превращаешься в гребаного француза.

  "Я не. Я пользуюсь дезодорантом, — сказал Дел.

  — Как будто это продлится долго, — скептически сказал Лукас.

  Дел повернулся к заместителю. «Как я уже говорил перед грубым прерыванием. . ».

  — Завинчивающаяся и пробковая, открывающаяся и бутылочная, — подсказал заместитель. Теперь ему было интересно.

  "Верно. Таким образом, среди ваших отверток у вас есть три основных семейства: фруктовый вкус, вкус Kool-Aid и другие».

  «Я думаю, что у меня было что-то другое», — сказал депутат. «Однажды я ехал через Тифтон, штат Джорджия, в спешке. Я ехал на этом 63-м розовом кадиллаке…

  Дел прервал. «Ты хочешь услышать о вине или хочешь чушь собачью?»

  — Ладно, иди на хуй, я не скажу тебе, что случилось.

  "Хорошо. Во всяком случае, есть…

  В этот момент по склону холма пронеслось мучительное карканье, звук человека, которому вырвали глаза. Разговор оборвался, и все подошли к краю палатки, и Лукас увидел крупного мужчину и Маршалла, стоящих на коленях у третьей могилы. Двое копов в яме стояли неподвижно, глядя на двух мужчин, стоящих на коленях.

  — Господи Иисусе, — сказал один из депутатов. "Что с ними случилось?"