Так вот, «Микаса» был как раз продуктом собственного военно-промышленного комплекса Альтаира. Двести девяносто шесть метров в длину, двадцать семь – в ширину и пятьдесят шесть в высоту – выходило, что при сопоставимой длине он был чуть уже и значительно «выше» «Дартера». Это, видимо, было связано с особенностью двигательной установки. На «Микасе» вместо обычных для эсминцев двух двигателей, установленных горизонтально, стояли четыре менее мощных двигателя, расположенных вертикально, создавая на корме довольно значительный «раструб». С этой же особенностью, очевидно, было связано и необычное расположение орудийных башен. При стандартной компоновке кораблей орудийные башни основного калибра устанавливались, как правило, на верхней палубе корабля, иногда одновременно на верхней и нижней, как на «Дартере», что позволяло вести огонь из орудий практически во всех направлениях. А вспомогательные калибры размещались на бортах. У альтаирцев обе башни основного калибра со спаренными мощными орудиями располагались по одной на каждом борте, позволяя спокойно вести огонь как вперед, так и назад. Вспомогательные же орудия в одноорудийных спонсонах4 были равномерно распределены по верхней и нижней палубам.

Лично на мой взгляд, решение альтаирцев было достаточно изящным, хоть и спорным с точки зрения боевой эффективности. Получалось, что наибольшая огневая мощь их эсминцев могла быть реализована только при фронтальной атаке, в то время как корабли производства Федерации давали весомый залп так же и с борта. Логика альтаирцев была понятна: при атаке фронтом противник вынужден стрелять в самую маленькую проекцию корабля – носовую часть, и шанс получить ответные попадания у альтаирских кораблей будет минимален.

Но вот тут, на мой взгляд, крылась другая опасность – для нормальной работы всех орудий основного калибра кораблю требуется идти строго вперед, носом на противника, если же тот активно маневрирует, то поддержание подобного угла атаки требует просто филигранной точности и серьезного мастерства. А вот для бортовых залпов кораблей таких сложностей не требовалось, так что еще не факт, что расчет альтаирцев окажется оправдан.

Ракетное вооружение у «Микасы» было аналогичным «Кайчи» и «Югао» – все те же десять пусковых установок ракет средней мощности.

Закончив изучение своих визави, я поискал взглядом старшего помощника. Агата, как и полагалось по боевому расписанию, находилась за дублирующим пультом в дальнем углу мостика. Я нажал на экране иконку ее вызова и через секунду услышал: «Вилсон на связи, сэр».

– Как думаете, мисс Вилсон, на каком из кораблей командующий этой мини-эскадрой? – спросил я.

– Судя по формации, на «Кайчи», сэр, – почти сразу ответила она. Прежде чем я успел задать уточняющий вопрос о причинах такого вывода, она продолжила: – По стандарту Флота при движении группы вымпелов одного класса командир идет в голове колонны. Насколько мне известно, альтаирцы используют наш устав флота с небольшими косметическими поправками в части субординации и порядка обращения к офицерам. Так что есть все основания полагать, что их командующий именно на «Кайчи». А что это нам дает, сэр?

– Многое, мисс Вилсон, очень многое…

Я приблизил на мониторе трехмерное изображение эсминца «Кайчи» и несколько раз задумчиво развернул его в разных плоскостях, после чего скомандовал в интерком: «Говорит капитан корабля. Лейтенанту Дугалу Фрейзеру и начальнику оружейной секции коммандеру Рудгару Хейзу прибыть на мостик».

Входящий вызов мерцал на черном поле центрального тактического дисплея капитанского мостика аккуратным красным изображением допотопной телефонной трубки. Какая ирония. Последний проводной телефон ушел в небытие еще до Великой войны черт знает сколько столетий назад, а мы продолжаем использовать его изображение при связи в космосе.

Я поудобнее расположился в кресле, поправил берет, еще раз придирчиво осмотрел свою форму. Не так часто приходится надевать парадный китель. Он, как и положено, сверкал белизной, а новые погоны отливали золотом и хромом. Ради такого случая я даже нацепил свои немногочисленные медали, жаль, конечно, что на правой стороне груди, где полагалась быть боевым орденам, зияла пустота. Ну да, судя по развитию событий, шанс их получить вырисовывался совершенно реальный, главное, чтобы не посмертно… Все остальные офицеры также были в парадной форме, и мостик моего эсминца сейчас напоминал скорее бальный зал, чем рубку боевого корабля. Не хватало только девушек в пышных платьях. Ну, мечтать, как говорится, не вредно. Вредно не мечтать. Сделав глубокий вдох, я нажал на значок вызова, и на огроменном экране посреди рубки появилось изображение одетого в угольно-черный китель и аккуратную красно-белую фуражку коренастого японца лет тридцати пяти на вид. Впрочем, ему с таким же успехом могло быть и двадцать пять, и сорок, в азиатах я никогда хорошо не разбирался, как, наверное, и никто, кроме самих азиатов. Изображение охватывало часть мостика вражеского корабля. Ничего необычного. Стандартный мостик стандартного эсминца. Только надписи не на общеанглийском, а иероглифами. В остальном рубка ничем не отличалась от любой рубки любого эсминца Федерации. Капитанское кресло по центру, по стенам пульты различных служб – навигационный, оружейный, пульт связи и так далее…

Вражеский капитан, как и положено, сидел в кресле по центру мостика. Слева от него стоял здоровенный громила в бронескафандре необычной конструкции с большими пластинчатыми наплечниками со стилизованным под самурайский шлемом в руках. С ним все ясно, это явно их командир десантников. А справа от капитана стояла очень красивая девушка в таком же черном кителе со знаками отличия старкоммандора. Ого! Вот кому повезло со старшим помощником. Я мысленно присвистнул. Японка была и правда хороша. Невысокая, но при этом очень стройная с полной высокой грудью и удивительно большими глазами. Видимо, она была как раз из той части альтаирского общества, которая активно применяла генную инженерию для приведения внешнего вида своих потомков к местным идеалам красоты. Огромные глаза как раз были определяющим признаком – чем они больше, тем красивее. Я в свободное время успел прочитать небольшую лекцию из энциклопедии про Альтаир. Надо признать, ей они удивительно подходили, создавая, может, немного неестественную, но удивительную и захватывающую дух красоту. Я, наверное, задержал взгляд на ней чуть дольше положенного, японка это заметила и даже слегка кивнула. Впрочем, могло и показаться. Даже, скорее всего, показалось. Какие могут быть улыбки в такой ситуации? Времени размышлять об этом категорически не было.

– Старкапитан Петр Хромов, Второй Флот Федерации Солнечной системы. Эсминец «Дартер», – я выдал обычную флотскую форму приветствия. – С кем имею честь?

– Старкапитан Акихиро Того, Первый Императорский Флот Альтаира. Эсминец «Кайчи», – столь же вежливо ответил вражеский капитан. – Мы здесь, чтобы обсудить условия вашей капитуляции. Сразу вынужден предупредить, что при любой попытке закончить ремонт двигателя или активировать орудия ваш корабль будет немедленно уничтожен. Я надеюсь, вы не станете совершать глупостей, и тогда никто не пострадает.

– Вынужден признать, мистер Того, вы застали нас врасплох. К большому для меня сожалению, я не смогу дать вам достойного боя, вы сами видите, что мой корабль серьезно пострадал при переходе и находится на ремонте. Я надеюсь, вы отразите в отчете, что именно это стало единственной причиной нашей капитуляции, – я старался говорить насколько возможно официальным тоном, добавив нотки вполне искреннего сожаления.

«Эх, Того, был бы ты один, без двух сопровождающих, вот тогда я бы дал такой бой, что и внукам бы рассказывали…»

– Безусловно, мистер Хромов, я обязательно укажу именно такую причину капитуляции, – капитан Того был явно доволен и не скрывал этого. – А сейчас приготовьтесь принять на корабль призовую партию5 и будьте добры отдать приказание двум уходящим от планеты караванам транспортных судов на немедленную остановку. Мы все равно без труда их догоним, бегство лишь приведет к ненужным повреждениям при силовом захвате.