Ей нравилось растворяться в нем. Он знал, что нужно делать, чтобы заставить ее забыть обо всем, и Сиерра действительно забывала, отдаваясь удовольствию всецело. Когда она двигалась, и Розье смотрел ей в глаза, то видел, что эта храбрая гриффиндорка ничего сейчас не боялась и будто бы рядом с ним теряла какую-то часть себя, но находила что-то новое — пугающее и неизведанное.
Сиерра положила голову на грудь слизеринца и слушала его спокойное биение сердца, он же обнимал девушку в ответ и легкими касаниями пальцев рисовал узоры на ее спине, от которых на коже выступали мурашки. Сейчас существовал лишь этот момент, и вопреки всем, кто против, рядом с этим человеком все ее проблемы переставали существовать, хотя бы на время унимая боль.
До самого обеда девушка провела в постели Розье и даже позволила себе задремать, но необходимо было возвращаться в суровую реальность. Они молча вышли вместе во двор, выкурили по одной сигарете, а на прощание Эван коснулся рукой ее щеки.
— Однажды все проходит, пройдет и это.
Некоторое время Сиерра еще побыла на улице одна, пока окончательно не продрогла, и тогда направилась в свою комнату. Уютная гриффиндорская спальня больше не казалась ей таковой, и находиться там совсем не хотелось, но это было лучше, чем скитаться по школе в одиночестве — нежеланная более подруга, презираемая за спасительную связь.
Кира пришла чуть позже. Она молча делала уроки, изредка кидая на подругу настороженные взгляды, но Сиерра больше не предпринимала ни одной попытки поговорить: она молча сидела на своей постели и бездумно листала учебник по защите от темных искусств.
— Почему ты не была на уроках? — не выдержала Купер. Сиерра пожала плечами, не отрывая взгляд от пожелтевших страниц.
— Не захотела идти.
— Я не могу так больше, Си! Расскажи мне, что с тобой происходит?
— Купер, я просто пытаюсь жить дальше, как умею, — строго ответила та, послав подруге колючий взгляд. — Я не нуждаюсь в одобрении или советах, потому что, если бы это все мне было нужно, я бы сказала.
— Не доверяй Розье. — Девушка покачала головой. — Он втирается к тебе в доверие, чтобы потом воткнуть в спину нож, как и все слизеринцы.
— Ты так хорошо знаешь слизеринцев? — Сиерра иронично изогнула бровь. — Отбрось хоть на мгновение все свои стереотипы и вспомни сраного Петтигрю, который, между прочим, был гриффиндорцем, как мы с тобой. К тому же, Розье не сможет меня предать, потому что мы не говорим ни о чем провокационном.
— И все же я волнуюсь, — настаивала девушка. — И ребята тоже волнуются, в частности Джордж. Конечно, он ревнует…
Сиерра злобно зыркнула на подругу исподлобья, и та замолчала на полуслове.
— Тогда передай ему, что он может стать моим пластырем — я попользуюсь им некоторое время, а потом брошу. Это всех устроит?
— Зачем ты так? — шепотом спросила Кира. — Когда ты успела стать такой жестокой?
— Я всегда была такой, — холодно ответила девушка. — Тьма внутри меня сейчас особенно рвется наружу, и я не могу сдержать ее своими силами. Поэтому я с Розье.
— Потому что он ее сдерживает?
— Нет. Он ее принимает.
— Тебе он нравится? — не унималась Кира и в порыве разговора обняла плюшевого медведя, которого пару лет назад ей на день рождения подарил Фред.
— Да, но наши отношения — это не те отношения, что в привычном понимании. Между нами нет обещаний, сложностей и боли. Мы оба знаем, что есть друг у друга лишь на время.
— А если ты влюбишься в него, Си? Он же разобьет твое сердце, как ты не понимаешь!
Сиерра улыбнулась и перебралась на постель подруги.
— Мое сердце уже разбито, и склеивать его я не собираюсь. Вместо него я помещу туда гранит — он не разобьется и не заболит.
— Ты же всего лишь человек. Никто не властен над своими чувствами, — упорствовала Кира.
— Просто поверь мне, что этого не случится. Я больше в это дерьмо не полезу.
Купер гневно фыркнула и мотнула головой так, что высокий хвост на голове смешно замаячил из стороны в сторону. Сиерра крепко сжала ее пальцы.
— Ладно, Блэк, но учти, если однажды ты станешь госпожой Розье, ты мне больше не подруга!
— Упаси Мерлин! — Сиерра округлила глаза и в знак протеста замахала руками.
Девушки засмеялись, и на душе у Сиерры стало чуточку легче.
Фред никогда не умел долго обижаться, поэтому на следующий день уже подошел к девушкам, как ни в чем не бывало, но все же кинул в сторону Сиерры осторожный взгляд.
— Говори, — вздохнула она. — Я же вижу, что хочешь. Тебе нельзя держать все в себе, иначе ты лопнешь.
Фред облегченно выдохнул.
— Никто из нас не обижается на тебя из-за дня рождения, — начал он и задумался. — Ну, разве только чуть-чуть. Но! Я все же считаю, что ты опять совершаешь ошибку, однако имеешь на нее полное право. Делай, как знаешь, Си.
Сиерра молча кивнула ему, не желая вступать в полемику. В конце концов, это же примирение, а не дискуссия, хотя чужого мнения девушка явно не просила. Оставался Джордж. Несколько дней он старательно игнорировал присутствие подруги, и в конечном итоге Сиерра не выдержала. Поздним вечером она вернулась в башню и заметила его без брата, но в обществе Гермионы Грейнджер. Девушка хмурилась на его реплики, сохраняя строгое выражение лица, но все же против воли улыбнулась и опустила глаза.
— Джордж, мы можем поговорить? — начала Сиерра.
— Ты не видишь? — хмуро бросил он. — Я с Грейнджер разговариваю.
Гермиона озадачено посмотрела на них обоих и смущенно улыбнулась.
— Мне уже пора. Спокойной ночи.
Когда четверокурсница скрылась за дверью спальни, воцарилась тишина. Джордж выжидающе молчал, сунув руки в карманы потертых джинсов, и весь вытянулся от напряжения, словно струна, что вот-вот лопнет и острием воткнется тебе в глаз.
— Все Грейнджер соблазняешь? — усмехнулась Сиерра, пытаясь разрядить обстановку.
— Ближе к делу, Сиерра, — ледяным тоном ответил он и даже не посмотрел в ее сторону. Сиерра вздрогнула, будто в помещении стало на двадцать градусов холоднее.
— Мы в ссоре, и я знаю, что виновата, но так не должно быть. Может, мир?
Она сделала шаг к нему и виновато улыбнулась. Но Джордж проигнорировал данное предложение. Вместо этого он резко развернулся к ней лицом и взмахнул руками.
— Да почему ты это делаешь? — Его глаза яростно сверкнули. — Почему всегда выбираешь кого угодно, но не меня?
Сиерра невольно отшатнулась, будто он мог испепелить ее своим пылающим взглядом, но быстро взяла себя в руки.
— Потому что я не хочу причинить тебе боль.
Джордж горько усмехнулся и на одно мгновение отвел взгляд.
— Ты и так это делаешь. Из раза в раз, Сиерра! Сначала Перси, теперь этот Розье, а я как верный пес всюду следую за тобой.
Девушка поджала губы и опустила глаза. Он был чертовски прав во всем, но ведь и она не лгала.
— Джордж, — начала она и взяла его за руки, — я очень сильно тебя люблю, но не так, как бы нам обоим хотелось. Что я могу для тебя сделать?
Некоторое время юноша изучал ее взглядом, разрываясь между желанием поцеловать и оттолкнуть навсегда — и оба варианта были равноценны смерти.
— Исчезнуть, — отчеканил он и грубо выпутал свои руки из ее пальцев.
Джордж уходил, не оглядываясь, потому что знал, что оставляет после себя. Сиерра еще долго стояла на тот самом месте и смотрела в стену пустым взглядом. Ее руки безвольно опустились, а последнее пожелание оставило еще один кровоточащий рубец на ее сердце. На ватных ногах девушка едва смогла дойти до спальни и уже привычно закрылась в ванной, включила воду, сделав напор посильнее, и позволила себе выпустить эти чувства наружу, потому что им просто не хватало места внутри.
Исчезнуть… Сиерра и сама бы многое отдала за то, чтобы щелкнуть пальцами и раствориться, лишь бы просто ничего больше не чувствовать.
Услышав надрывные рыдания подруги, Кира, не задумываясь, ворвалась внутрь. Она увидела, как та лежит на полу в позе эмбриона, а вода настойчиво стекает по ее волосам и коже. Не обращая внимания на включенную воду, Купер уселась рядом и с усилием подняла подругу. Она убрала прилипшие к ее лицу волосы и крепко обняла, позволяя Сиерре плакать уже не в одиночестве. Они обе раскачивались из стороны в сторону, и Кира как будто не замечала, как неприятно пижама липнет к изнеженной коже. Дружба — это не только делить друг с другом радости, это означает также делить и горе.
