— Мы с Перси расстались, — выпалила она на выдохе. — Это непростое решение, которое далось нам обоим очень тяжело, и я благодарна ему за то, что он рационально подошел к вопросу, что позволило нам разойтись без сцен.

— Ты сейчас как будто зачитала мне какой-то сухой отчет, — ответила Кира.

— А что ты хочешь услышать? — возмутилась Сиерра и уставилась на отражение подруги в зеркале.

— Твои мысли и чувства, а не попытку поскорее от меня избавиться. Если бы я плохо тебя знала, то решила бы, что ты мне не доверяешь, но я хорошо тебя знаю, и за этой равнодушной интонацией и идиотскими фактами ты пытаешься спрятаться. Но со мной ты не должна прятаться. Твои проблемы — это мои проблемы, ясно? Иначе я тебе сейчас уши оторву.

Сиерра засмеялась.

— Мне просто тяжело возвращаться туда даже в мыслях. Мы поняли, что живем в разных мирах, которым не суждено соединиться. И я искренне надеюсь, что этот путь, которым он идет, сделает его счастливым.

— И что ты будешь делать? — спросила Кира, заплетая подруге красивую косу.

— Жить дальше, — грустно улыбнулась та. — Буду хорошо учиться, закончу школу, поступлю в академию, а дальше черт знает, что будет.

— А Джордж?

— А что он? — Блэк пожала плечами. — Вчера в очередной раз я ненавидела себя за то, что не могу сделать выбор в его пользу. Ты бы знала, как это убивает!

— Возможно, однажды ты сможешь открыть ему свое сердце, просто еще не пришло время.

— Я не стану делать Джорджа своим пластырем, — решительно покачала головой девушка. — Он заслуживает большего, чем залечивать мои душевные раны.

— Я и не говорю, что нужно сейчас кидаться ему в объятия, дай себе время, а оно-то уж расставит все по своим местам. Ну, твоя прическа готова! Принимаю жалобы и предложения.

Кира выжидающе скрестила руки на груди, а Сиерра в это время пристально разглядывала свои волосы со всех сторон.

— Знаешь, у твоей дочери точно будут самые крутые прически в стране, — вынесла вердикт та. Купер радостно заулыбалась и даже подпрыгнула на месте.

Чтобы отвлечься от дурных мыслей Сиерра плотно занялась учебой и собственными научными проектами, чтобы свободного времени практически не оставалось, а к ночи едва хватало сил доползать до постели. Она наотрез отказалась отмечать свой день рождения, ссылаясь на занятость, и во время написания очередного эссе из стопки пергаментов вывалился один. Перси тогда написал ей впервые за несколько недель и поздравил с днем рождения, а она потом весь вечер в самом конце библиотеки пряталась за стопкой книг и тихонько плакала, чтобы никто не увидел и не услышал.

В один из таких загруженных и уже привычных дней в гостиной ее настигли близнецы, Ли Джордан и Кира. Последняя практически умоляла взглядом не отказывать им в прогулке до Хогсмида, но Сиерра была непреклонна. Тогда-то Фред и не удержал язык за зубами.

— Неужели влияние Перси настолько заразно, что ты теперь стала книжным червем? — пошутил он, но никто впервые не засмеялся, наоборот — Купер смерила его злобным взглядом, а Джордж пихнул локтем.

Сиерра замерла на мгновение, а затем подняла на него сверкающий молниями взгляд. Казалось, ее пасмурные уже столько дней глаза прямо в эту минуту разразятся настоящей бурей.

— Ты хочешь, чтобы я свою боль скрывала за агрессией, как это привык делать ты, Фред? — обманчиво спокойно поинтересовалась она. — Давай. Начнем с тебя?

Чтобы предотвратить неминуемый конфликт, Джордж вытолкал брата из пустующей гостиной, а Кира шипела на него подобно настоящей змее. Конечно, он потом извинился за эти слова, но обратно их не вернешь. Сиерра проводила их компанию пристальным взглядом, а затем с силой скомкала пергамент и кинула его на стол. Обычная шутка, которая лишний раз доказала, что она еще совершенно не готова выбираться из своего хрупкого мира, выстроенного с таким трудом. Упоминание о Перси разбередило в ее груди безобразную незаживающую рану. Сиерра сосредоточилась на смятом комке пергамента, бывшего недавно ее эссе по трансфигурации, и попыталась выровнять дыхание, но ярость внутри бурлила с неистовой силой. Она чувствовала, как волна гнева поднимается вверх по всему телу, опутывает руки, подступает к горлу тошнотворным комом, а затем прожигает виски, и в этот момент пергамент воспламенился. Сиерра вздрогнула и еще пару мгновений наблюдала, как бумажный лист обугливается и тлеет, также прожигая дыру в столе. Опомнившись, она произнесла заклинание, призывающее воду, и потушила свой маленький пожар. Учиться больше не получалось. Девушка прокручивала в голове разумные варианты произошедшего, но в голову ничего не приходило, кроме очевидного. И, пожалуй, настал тот самый чрезвычайный случай, когда можно было наведаться к отцу.

Перед отбоем, выпросив у Гарри карту мародеров и мантию-невидимку, Сиерра осторожно покинула замок, а после и Хогсмид, направившись на поиски укрытия, в котором все это время прятался Сириус Блэк. Маленькая неприметная пещера была укутана пушистой снежной шапкой, но найти ее оказалось не сложно. Однако самого мужчины, казалось, там не было. Обойдя небольшую холодную пещеру, она смогла отыскать только следы недавно потухшего костра. Внутри было сыро и промозгло. Откуда-то капала вода, неприятно действуя на нервы, сквозняк пронырливо прятался по углам, но, несмотря на это, в пещере было значительно теплее, чем снаружи.

— Тебе не следовало этого делать, — послышался знакомый голос.

Вздрогнув, Сиерра обернулась и увидела отца. Он был по-прежнему таким же худым и уставшим, его серая кожа практически сливалась со стенами вынужденного приюта. Девушка всего лишь мгновение стояла неподвижно, а затем ее губы предательски задрожали, и она бросилась в объятия отца. Сириус опешил, не ожидая такой реакции и в целом отвыкнув от подобного проявления чувств, но все же нерешительно обнял свою дочь. Почувствовав его руки на своей спине, девушка больше не пыталась сдерживаться и разрыдалась в полную мощь, а мужчине ничего не оставалось, кроме как просто быть рядом.

Когда первая волна эмоций схлынула, Сиерра неловко отстранилась и вытерла рукавом мокрые глаза.

— Что случилось? — спросил он. — Присядь вот здесь, я разведу костер, чтобы ты не замерзла.

Девушка несколько минут молча следила за его манипуляциями, и, когда пламя вспыхнуло, она вздрогнула и словно очнулась ото сна.

— Я сегодня вышла из себя и силой мысли без использования волшебной палочки подожгла пергамент.

Сириус, казалось, был этому не удивлен и даже не поднял взгляд.

— И это все? — истерично усмехнулась она. — Ты просто промолчишь? Неужели ты не понимаешь, что это может означать!

— Я знаю, что это значит, и да, я не удивлен, потому что подобное происходит не в первый раз.

— Что? — Она бездумно захлопала глазами.

— В детстве, когда тебе не было еще и двух лет, ты играла с соседским мальчиком, Максом, кажется, и он отобрал у тебя куклу и никак не хотел отдавать. Ты так сильно разозлилась, что та самая кукла загорелась в его руках.

— И я об этом узнаю только сейчас? — разозлилась она.

— Мы с твоей матерью не хотели развивать в тебе этот дар и решили, что, если он никак не будет проявляться в дальнейшем, то и знать тебе о таком наследстве не стоит.

— Супер! — Она всплеснула руками. — А сейчас я подожгла его в общей гостиной! И что дальше? Мне восемнадцать лет, а я понятия не имею, что это за магия, насколько она сильна и что мне делать, если ее сила начнет расти во мне.

— Эта магия разрушительна, потому что руководит ею гнев. Если ты обуздаешь его, то приступов больше не должно быть.

— Но мама…

— Не сравнивай, — отмахнулся он. — София была уникальной, а твой ген подпортил я, поэтому, если за все восемнадцать лет это был лишь второй раз, то тебе нечего бояться.

— А если я не могу обуздать свой гнев? — прошептала она. — Что, если он порожден болью, которая сильнее меня?

Сириус посмотрел на дочь задумчивым и обеспокоенным взглядом. В его серых глазах плескались языки пламени и игриво подмигивали ей.