— Черт возьми! — Я засмеялась. — Ты это хотел мне объяснить? Что я виновата в том, что ты год не мог удержать свой член в штанах или что струсил первым подать на развод, потому что боялся осуждения своей семьи, ведь тебя абсолютно все всегда ущемляют и принижают твои заслуги! Так ведь?
— Ты невыносима!
— Рон, ты слышишь себя? Я не святая, и ты прав во многом. Я неидеальная и была не всегда справедлива по отношению к тебе, но многократная измена — это выбор. Я даже не могу списать это на ошибку, ты из раза в раз принимаешь решение солгать мне и пойти к ней. Мерлин всемогущий, тебе даже не стыдно! — Я всплеснула руками. — Или тебе нравится унижать меня? Ты так самоутверждаешься?
— Ты снова это делаешь — унижаешь.
— Я защищаюсь, Рон! И мне страшно от того, что ты не слышишь меня и не понимаешь. Но, что ж, так было всегда. Подпиши, пожалуйста, документы. Клянусь, там все прозрачно.
Рон яростно притянул к себе папку и поставил везде свою подпись. Он так сильно вдавливал кончик пера в пергамент, что я испугалась — вдруг он его разорвёт. Когда все случилось, Рон молча ушёл и с силой захлопнул за собой дверь. Я вздрогнула, осмотрелась по сторонам пустого дома, села на ковёр и расплакалась, скрыв лицо ладонями.
Вот и все, так заканчиваются сказки, и начинается реальная суровая жизнь.
В следующий раз мы встретились у адвоката. Рон был мрачным и тихим, внёс коррективы в договор, желая оставить весь дом мне и детям. Я на это согласилась, но тем не менее чётко решила продать его, не имея желания жить в стенах, которые вобрали в себя слишком много воспоминаний, разочарований и боли — все это буквально давило на меня.
Только ленивый член многочисленного рыжего семейства не пришёл поговорить со мной. Молли причитала, плакала и винила во всем Рона, а я изо всех сил старалась поддерживать легенду, и мне было жаль, что он в очередной раз поступил как слабак, утаив горькую правду от всех. Джинни облегченно выдохнула и выразила радость, что пусть и спустя столько лет, но мы поняли, насколько не подходим друг другу. Я вымучено улыбалась и мечтала дожить до того времени, когда все, наконец, перестанут мусолить эту тему и заткнутся.
Джордж пришёл ко мне самым последним. Однажды вечером я открыла дверь, удивляясь позднему гостю, а там стоял он — и снежинки таяли в его огненных волосах.
— Можно войти?
Я молча пропустила его внутрь и также молча заварила горячий чай. Джордж с благодарностью принял у меня чашку.
— Если и ты начнёшь мусолить тему нашего с Роном развода, я кинусь в тебя авадой.
Джордж засмеялся. Я заметила, что за те пару месяцев, что мы не общались, он заметно оправился, лишь на дне глаз плескалась тень глубокой печали.
— Я просто подумал, что тебе нужен кто-то, кто поймёт. Ты уже дважды меня выручала, может настал и мой черёд?
— Мне бы не очень хотелось это обсуждать. — Я устало потёрла глаза. — Ещё надо как-то сообщить это детям, это самое сложное, учитывая характер Розы.
— Забудь хоть на минуту об этом, Грейнджер. Хоть на мгновение подумай о себе. Вы с малышом Ронни стали как кошка с собакой, что произошло? Я интересуюсь не из любопытства, а потому что ты мне небезразлична, и я хочу помочь тебе.
Мои губы предательски задрожали, и я разрыдалась. Джордж на секунду опешил, но в тот же момент сел со мной рядом и обнял. Я положила голову ему на грудь, вдыхая знакомый, но давно забытый запах, и дала волю истерике, не стыдясь своих слез. Могла ли я когда-то подумать, что однажды именно Джордж станет моим спасением? Мужчина крепко обнимал меня и гладил по волосам, а когда мои рыдания стихли, он отстранился и большими пальцами стёр со щёк слезы.
— А теперь рассказывай, что этот урод сделал с тобой.
— Джордж, пообещай мне, что никто не узнает, и это останется только между нами?
Он нахмурился, но кивнул.
— Скажи это вслух! — потребовала я. Джордж закатил глаза.
— Обещаю, положив руку на сердце.
Я прерывисто вздохнула, а затем вывалила на него всю правду, с каждым сказанным словом чувствуя лишь облегчение, как будто тяжкий груз упал с сердца. Джордж не перебивал меня и слушал с абсолютно невозмутимым лицом, а когда я закончила, он ещё с минуту молчал, осмысливая услышанное.
— Я сейчас пойду и убью его.
— Джордж! — взвизгнула я и потянула обратно на диван. — Ты мне обещал.
— Я не думал, что он сотворил такое! Грейнджер, он просто мразь, он унижал тебя столько времени, обвинил во всем, потакая своим сраным комплексам, а потом позволил тебе скрыть правду. Какого черта ты его защищаешь?
Я давно не видела Джорджа таким разъярённым. Его глаза пылали гневом, а в интонации было столько яда и ярости, что я немного пожалела о своём поступке.
— Я не хочу, чтобы наши дети однажды узнали правду, не хочу создавать для них неблагоприятную атмосферу лишь за тем, чтобы потешить своё самолюбие и позволить всем меня пожалеть, а Рона — уничтожить. Мы взрослые люди, Джордж, и должны нести ответственность за свои действия, должны предвидеть последствия, чтобы иметь возможность защитить тех, кого любим.
Джордж изумленно смотрел не меня долгим пронзительным взглядом, а затем на выдохе произнёс:
— Ты потрясающая, Грейнджер.
Я подняла на него смущённый взгляд. Что я видела в его глазах в этот момент? Восхищение и нежность, от которой у меня сердце пустилось в пляс.
Все произошло слишком быстро: вот мы сидим, застряв в неловкой паузе, и в то же мгновение Джордж меня целует. Я настолько опешила, что не сразу сообразила, как мне себя вести, но мужчина продолжал настойчивые попытки меня целовать, и я сдалась. Он навис надо мной, а я расслабилась, вспоминая давно забытый вкус его губ и то чувство невесомости, что Джордж мне дарил. Я зарывалась пальцами в его волосы, прижимала к себе все теснее, тяжело дышала и напрочь теряла рассудок от его прикосновений. Эти сильные руки блуждали по моей обнаженной коже, забираясь в самые укромные и запрещённые участки, а мне было все равно; сейчас существовал только Джордж и я. На миг он остановился, вглядываясь в мои глаза, и ухмыльнулся, увидев устроивший его ответ на немой вопрос.
Когда Джордж был во мне, я теряла связь с реальностью, жадно глотала ртом воздух и впивалась ногтями в его обнаженную широкую спину. Он кусал мою шею и непрерывно двигался внутри, я лишь выгибалась ему навстречу, требуя продолжения. Мужчина хрипло стонал мне на ухо, и в один момент я утратила контроль над своим разумом и телом. Я заставила его перевернуться на спину и села сверху, двигаясь плавно и наслаждаясь каждой секундой. Джордж сжимал мою грудь в ладони, а другой задавал ритм моим бёдрам. В глазах потемнело, дыхание замерло, и в это мгновение я испытала взрыв удовольствия, который стал разливаться раскалённой лавой по каждому миллиметру моего тела. Я замерла, смакуя наслаждение, но Джордж подмял меня под себя, даже не вытаскивая член, и стал двигаться во мне быстрее, ещё и ещё — я сбилась со счета, сколько таких взрывов было; в последний я едва не потеряла сознание от болезненно приятного чувства.
Я лежала у него на груди совершенно обессиленная, не имея сил даже пошевелиться. Уверена, что, если бы потребовалось встать, мои ноги бы подкосились. Помимо усталости я чувствовала себя невероятно целой, как будто пустота внутри вновь заполнилась, и это было настолько правильное чувство, что не вызывало ни капли удивления.
— Я так сильно скучал по тебе, Грейнджер, клянусь, все эти пятнадцать лет.
Я разлепила сонные глаза и слабо улыбнулась, зная, что он этого все равно не увидит.
— Ты думаешь, мы поступаем правильно?
— Да к черту все! Выходя замуж за этого осла, ты тоже думала, что поступаешь правильно, и посмотри, что из этого вышло.
— Все возвращается бумерангом и в троекратном размере. Нам обоим вернулось.
— Однако я ни о чем сейчас не жалею, Грейнджер. Весь этот кошмар стоил твоих множественных оргазмов благодаря мне.
Я цокнула языком, а Джордж засмеялся, считая свою реплику невероятно остроумной.