На протяжении всего вечера я наблюдала, как Лаванда берет его за руку, вываливает свою грудь на стол, а Рон иногда гладил ее по коленке и как бы невзначай вёл руку вверх. В один из таких моментов меня чуть не вырвало, и я, подхватив свои вещи, пулей вылетела на улицу, жадно вдыхая свежий морозный воздух. Все мысли в голове перемешались, я не могла собрать их воедино и бездумно плелась по заснеженным улицам в пальто нараспашку, порой поскальзывалась на льду, но продолжала свой путь в никуда.

Домой я вернулась поздно, но Рона ещё не было. Несомненно, он сейчас кувыркался где-то с Лавандой Браун, а я лежала в нашей постели и даже не могла заплакать. Я тоже однажды много лет назад изменила ему, но это было единожды и мне до этого дня было невообразимо стыдно, а сейчас стало все равно. Может, я далеко не святая и не самая лучшая жена, но то, что столько времени делает Рон — это не ошибка, которую можно простить, это выбор взрослого мужчины.

Он вернулся под утро и забрался в нашу постель, под наше одеяло, а потом обнял меня той самой рукой, которая ползала под юбкой Лаванды на моих глазах. Я оцепенела от ужаса и омерзения и даже не смогла пошевелиться — так и пролежала до самого утра неподвижно и со стеклянным взглядом, мысленно прокручивая все увиденное.

На работу я ушла раньше супруга, так как тот никак не мог проснуться после своих похождений. Я чувствовала себя опустошённой, разбитой и морально уничтоженной, в висках стучало отбойным молотком. Я спешно закрылась в своём кабинете и молилась, чтобы меня сегодня все оставили в покое. Работа больше не спасала: сосредоточиться не получалось, я злилась и испытывала непреодолимое желание что-нибудь разбить. Мне было стыдно за своё презрение к Рону и при этом я знала, что он поступает со мной хуже, но разве можно здесь говорить о том, имеет право этот поступок быть лучше или хуже? Он сам по себе ужасен.

В обед ко мне постучалась Мариса и опасливо сообщила, что ко мне пришёл глава аврората — мистер Гарри Поттер. Едва скрыв раздражение, я позволила его впустить. Увидев меня, он на мгновение замер, а затем осторожно присел напротив. Я делала вид, что изучаю документы и мне совершенно нет дела до его появления.

— Ты пришёл помолчать? — не выдержала я, не поднимая глаз.

— Ты ходила вчера туда?

— Ходила.

Гарри растерялся от моих односложных ответов и не мог сообразить, как ко мне подступиться, так как явно чувствовал свою вину.

— Гермиона, мне очень жаль, но я правда не имел права влезать в это и рассказывать. Я миллион раз говорил Рону, что это недостойно, и, если он не любит тебя, то надо прямо об этом сказать, а не ходить налево. — Гарри нервно снял очки и стал протирать стекла краем пиджака. — Он… я не хочу его оправдывать, так как не понимаю этого желания усидеть на двух стульях и ожидать, что ни один не сломается.

Я глубоко вздохнула и отложила бумаги в сторону. Мне пришлось изучать свои руки, и взгляд зацепился за аккуратное обручальное кольцо на безымянном пальце. На секунду я замерла, а затем сняла его и решительно бросила в ящик стола.

— Гермиона, поговори со мной, прошу.

— Что ты хочешь услышать? Я не знаю, что тебе сказать. Не знаю, как мне теперь поступить. Моя семья разрушена окончательно, Гарри, — дрожащим голосом ответила я и сморгнула слезы. Мой собеседник поджал губы.

— Мне так жаль.

Я усмехнулась, а потом так внезапно взорвалась, будто лёд треснул и выпустил наружу из пучины напускного спокойствия всех запертых демонов.

— Как ты мог скрывать это от меня, Гарри? Ты струсил так же, как и этот подонок! Ты же мой друг тоже, но так поступил со мной! Ты лгал мне! Я целый год позволяла ему прикасаться к себе после этой тупоголовой Браун. — Я схватилась за голову. — Мерлин, Гарри, ты позволял ему столько времени меня унижать, а сейчас оправдываешься тем, что это не твоё дело и ты пытался его вразумить меня бросить! Превосходно, Гарри Поттер, но когда ты успел стать таким чёрствым и равнодушным?

— Не надо так, Гермиона! — взмолился мужчина. — Я не знал, как мне поступить.

— Ты выбрал обман. Я всегда была на твоей стороне, даже когда Рон не был, помнишь? А сейчас ты приложил руку к моему унижению. Вчера ты просил не ставить тебя перед выбором, но шутка в том, что ты и так этот выбор сделал.

— Послушай меня…

— Уходи, Гарри. Я видеть тебя не могу.

— Гермиона…

— Вон! — вскрикнула я.

Гарри вздрогнул, замешкался, не зная, какое сейчас лучше принять решение, но все же ушёл, тихо закрыв за собой дверь. Ему вслед полетела стопка бумаг, которая театрально замерла в воздухе, а затем медленно, словно снег, опустилась на пол.

Я разревелась. Сочно, ярко, громко. И позорно. Захлебывалась слезами, застрявшими в горле обидами и ядовитой жгучей болью. Я так старалась спасти этот брак! А он делал вид, что у меня все получается, и самое противное — заставил меня в это искренне поверить. И в тот день, когда я встретила его с ужином и своим желанием, он был у неё, и во все после, когда я ублажала его, проявляла инициативу, так как он устал, а чувство моей вины сводило с ума, он тоже был с ней. Был в ней. А мне доставались объедки с праздничного стола. Наверное, это и есть расплата за мой обман многими годами ранее.

Я возвращалась домой поздно, Рон уже обычно спал, а в выходной, по традиции, бежал трахать податливую Лаванду Браун. А ровно через неделю — в воскресенье — я терпеливо ждала своего мужа в нашей гостиной. Он вернулся раньше, чем ожидалось, румяный и едва скрывающий улыбку. Я с трудом подавила тошнотворный ком в горле и приняла уверенную позу.

— Привет. Есть что на ужин?

— Не успела приготовить.

— И чем это ты занималась? — усмехнулся Рон. — Муж приходит с работы голодный, а на столе шаром покати.

Он явно пытался шутить, за эти годы я научилась распознавать его юмор между кучи ненужной информации.

— Ознакомься с этим, пожалуйста. — Я равнодушно и небрежно бросила перед ним папку с документами.

— Что это?

Я молчала, пока он читал содержимое. Сначала мужчина хмурился, а затем его брови поползли вверх в изумлении.

— Документы на развод? Какого черта, Гермиона?

— Там уже стоит моя подпись, тебе всего лишь надо поставить свою. Не беспокойся, там нет подлости и ты будешь иметь полное право на общение с детьми, а также мы поделим этот дом, так как это совместно нажитое имущество. От тебя требуются обязательные ежемесячные выплаты детям — на их счета в Гринготсе, остальная финансовая составляющая по твоему желанию и платежеспособности.

Он несколько секунд молчал, а затем швырнул мне обратно эти бумаги.

— Ты с ума сошла? С какой стати? Я не буду это подписывать.

— Видит бог, я хотела по-хорошему.

Я аккуратно собрала документы в нужном порядке и подняла на мужа безразличный холодный взгляд. Рон был в бешенстве.

— Я знаю о тебе и Лаванде. Даже не пытайся оправдываться, я вас видела неделю назад в магловском ресторане. Также я знаю, что весь год ты врал мне о работе в выходные, чтобы быть с ней. Знаешь как я узнала? Принесла тебе в аврорат чертов ланч.

Мужчина опустил глаза и сцепил руки в замок. Капкан захлопнулся — теперь Рон в ловушке.

— Я обещаю, что твоя семья не узнает об истинных причинах нашего развода. Скажем, что это было обоюдное желание, так как мы давно живём как чужие люди. Я сохраню твою репутацию и честь перед родными, так что подписывай.

— Я должен объяснить все, — хрипло произнёс Рон.

— Я не хочу ничего слышать. Прошу тебя, просто подпиши, и я уйду. Без скандалов, подлостей и лишних эмоций.

— Хватит делать вид, что тебе все равно! — закричал он. — Хватит заставлять меня чувствовать себя полным ничтожеством, ты всегда это делала! Ты принижала меня и мои заслуги, тебя раздражало все, что я делаю, все было не так, как тебе угодно. Ты пилила меня. Ты была холодной и отчужденной. Ты даже не хотела заниматься со мной любовью, Гермиона! Помнишь эти периоды? Мы часто жили как соседи, а сейчас ты выставляешь меня чудовищем, это несправедливо.