— Кольчугу надень! — тепло улыбнулся ей Митька, и я почувствовала себя между ними лишней, как пятая лапа у собаки. Быстренько доев кашу, поднялась. Полина следом за мной.

Митька, вставая из-за стола, поздоровался с подошедшими ребятами — Пересветом с плотницкого дела — высоким, угловатым, кудрявым шатеном и Яромиром — невысоким, темноволосым, с выразительными скулами и половецким разрезом глаз — с сапожного. Остановился с ними, пожимая руки.

Мы же с Полиной со всех ног припустили к выходу из столовой. На повороте — бац! Я впечаталась в мощный мужской торс. Внушительных таких размеров. И камзол, подозрительно знакомый. Не далее, как сегодня уже где-то видела такой. Нет, ну так не бывает! Так не честно! Подняла глаза. Мой давешний эльф с холодным высокомерием взирал на меня сверху вниз.

— Никззуцидан, — сквозь зубы процедило это недоразумение, и только глухой не различил бы в голосе эльфа издевки. И что это значит? Уйди с дороги, не то хуже будет? Я уперла руки в бока, вскинула голову и на чистейшем родном произнесла ему в лицо:

— Вот что, красавчик! Попадаться мне второй раз за одно утро — перебор даже для тебя. Ты не чувствуешь, что тебя становится слишком много в моей жизни? — зашипела я дикой кошкой. — Нет? А вот я чувствую! Или я теперь дорога тебе как память?!

— Никззуцидан, — снова пробормотал эльф, и по его взгляду я поняла, что он не рад меня видеть. Подбородок вздернут, лицо предгрозовое.

— Павлин! — вырвалось у меня раньше, чем я успела сообразить, что вроде бы они с утра понятно говорили. Значит, он меня понял. Ну, и леший с ним!

Эльф презрительно кивнул, в два шага обошел меня и ушел. Нет, ну, каков наглец! А я так и осталась стоять, пылая гневом, с руками, упертыми в бока, выпученными от возмущения глазами и открытым ртом.

— Арина, — в третий раз потрясла меня за плечо Полина, — вот это что сейчас было, а? — В глазах ее читалось участие, забота и совсем чуть-чуть — смешинка. Да что уж! Там не чуть-чуть, а того и гляди, прямо здесь со смеху покатится. Уж я-то знала, как быстро это чуть-чуть перерастает в хохот, поэтому, отмахнулась от подруги:

— Давай, после обеда у нашего дуба, Полин. Ей-Богу, все расскажу! — проскочила мимо нее и убежала в лабораторию.

Щеки горели от стыда. Нет, ну, не дура ли?! Чего взбесилась на пустом месте? Все эльф этот, скоморох его забери! Как уставится своими глазищами, так разум и отшибает напрочь!

ДАНИЭЛЬ.

Я задумался и не сразу заметил эту ведьмочку, влепившуюся мне в грудь и что-то возмущенно бормочущую себе под нос. На автопилоте пробормотал слова извинения. У ведьмочки глаза стали, что твои плошки, но мне не хотелось сейчас ею заниматься. Нет, девочка прехорошенькая, и в другое время я бы обязательно присмотрелся внимательнее и познакомился с ней поближе.

Сейчас не хотелось. Голова раскалывалась, меня мутило. В последний раз я так себя чувствовал в день моего пятнадцатилетия, когда мы с Хальгором утащили из отцовского погреба бочонок крепкого эля. Хотелось поесть и подумать. Подумать было, о чем.

Я плохо помнил, как оказался на том карнизе. Точнее, совсем не помнил. Она ведь и вправду спасла меня, эта девушка, а в ответ получила мой полный раздражения и ненависти взгляд. Неблагодарный… Как она сказала? Павлин! Позже нужно будет извиниться и поблагодарить ее. Хвала Богам, что я в тот момент удержался от желания повторить попытку преодолеть эту пропасть! И снова ей спасибо. Отвлекся на нее и желание прыгнуть отступило. Разум прояснился.

Так что, что это было? Наваждение какое-то! Последнее, что помнил ясно — это то, как Хальгор пришел ко мне в комнату со свежесваренным кофе — неслыханный для здешних диких мест напиток — и мы выпили по чашечке. Точнее, по берестяной кружке.

Дальше он снова пристал ко мне с просьбой продать артефакт связи, который я сделал перед самым отъездом из дома. Я не собирался его продавать, его еще необходимо доработать и при этом прилично повозиться. Да и он у меня пока в единственном экземпляре.

Не помню, ничего не помню! Как получилось, что мне навязали это пари? Кто навязал? Хальгор? Бред какой-то!

А теперь он утверждает, что я проспорил ему этот артефакт. Если так, то артефакт придется отдать. Пока даже не представляю, как его перенастроить на Хальгора. Проще сделать для него новый. Зачем ему мой артефакт, если он не сможет по нему ни с кем связаться? Жаль, столько времени потрачено впустую. Ну, да Хоэт с ним, с артефактом! Сделаю другой.

Конечно, пока будет утеряна связь с отцом. Это нехорошо, но ничего страшного. А вот то, что я собирался прыгнуть, и Хальгор не остановил меня… Не укладывалось в голове. Тернирес отговаривал и убеждал не делать этого, а вот Хальгор… Этого просто не может быть! Как страшный сон. Ведь он мой брат, родной брат! Пусть, только по отцу, но мы вместе выросли. Я всегда стремился не соперничать с ним, а сотрудничать.

Не хочу даже думать о том, что он сделал это намеренно. Этого не может быть. Скорее всего, просто так вышло случайно. Да, скорее всего, так и было. Нужно поговорить с Хальгором, развеять все сомнения. Иначе Ваул знает, до чего я так додумаюсь.

При виде меня, группа поднялась из-за столов. То же самое они проделали утром в столовой. Только Хальгор остался сидеть на своем месте. Ну да, это мне нужно вставать при его появлении. Наследник, как-никак.

— Друзья, я ведь уже просил вас. Здесь не нужно демонстрировать наш статус. Здесь мы все находимся в качестве студентов и, таким образом, все равны.

— Тебе придется сделать им артефакты, отключающие память. Слова не подействуют, Ваше Высочество, — Тернирес в полголоса приветствовал меня, присаживаясь рядом.

— И даже здесь нам от этого никуда не деться, видимо.

— А ты хотел бы деться? — Тернирес взглянул на меня как-то по-новому.

— Если бы это было возможно? Наверное, я бы всерьез задумался, — усмехнулся я. — Расскажи лучше, как тебе новый артефакт-переводчик? Все понимаешь? Есть трудности с переводом?

— Артефакт безупречный! Учитывая, в каком темпе ты их мастерил, вообще отличный.

— Это тебе такой достался, или у ребят тоже все в порядке, не знаешь? — продолжал допытываться я.

— Ребята хвалили утром. Уже вовсю с девушками знакомятся.

При упоминании о девушках перед глазами встало милое личико моей спасительницы. Простая человечка не стоила даже внимания, но, отчего-то память предательски точно воспроизвела огромные темно-серые глаза в густых ресницах, хорошенький носик, мягкий и нежный овал лица и пухлые, привыкшие к улыбке, губки. Хороша, чертовка!

Атхартино пари! Голова раскалывалась. Я ничего не соображал в тот момент.

Поймал себя на том, что совсем не слушаю вводную лекцию и пропустил знакомство с преподавателями. Нужно прекращать думать об этой рыженькой девчушке. Я вообще-то сюда учиться приехал, а не на человеческих девушек отвлекаться. Глупости все это.

На кафедру поднялся ректор Академии Светозар. Чтобы не заметить его внушительную богатырскую фигуру, нужно было постараться.

— Как ты думаешь, он человек? — негромко спросил я Терниреса. Он методично конспектировал каждое слово ректора. Тернирес с удвоенным вниманием посмотрел на Светозара.

— Могу лишь сказать, что он точно княжеского рода. Держится с достоинством и в то же время просто. У него нет необходимости кому-то что-то доказывать, но вот это самоуважение… дорогого стоит. Осознает свою силу, но не кичится ею. У тебя есть сомнения по поводу того, что он человек?

— Есть. В нем чувствуется очень сильный маг. Среди людей я таких не встречал. Колоссальная сила, не свойственная людям, превышающая в тысячи раз потенциал любого человека. Возможно, я видел мало людей.

— Ты достаточно видел людей, Даниэль. И, раз ты подозреваешь, что с этим парнем не все так просто, то я доверяю твоему чутью. Это с ним ты разрабатывал артефакты — переводчики?

— Да, с ним. Но, мы не виделись. Только слышали друг друга.